Аркадий Застырец - Кровь и свет Галагара
— Держись, дорогой Ур Фта! Сей же лум мы с него шкуру спустим!
Мацтирг, скрывающий в себе Ра Она, застыл в керпите от нацеленного ему в глотку алафзака, медленно повернулся и бросился прямо на безоружного Трацара.
В четверть лума Ур Фта припомнил только что виденный, а вернее, конечно же, слышанный им сон. Отчетливо и стремительно, как летящая стрела, пронеслась в его сознании история Лардалла, поведанная мудрым Фраваром, и зазвучали в голове его слова: «Помни и думай о нас, если придется туго!» Вспомнил он и нежный голос Алчиры, шепнувшей «До свидания». Нет, это был вовсе не сон! В слишком крепкий и ладный клубок сплетался он со всеми событиями, происшедшими наяву.
Не дожидаясь свирели слегка растерявшегося Кин Лакка, Ур Фта в два прыжка настиг Ра Она в облике зверя и вскочил ему на спину, раздвинув алафзак. Этим он спас Трацара, которому не хватило бы ровно трех с половиной лумов для того, чтобы вспомнить и произнести необходимое заклинание.
Извиваясь, мацтирг мотал головой, изо всех сил стараясь достать Ур Фту громадными клыками, беспорядочно торчавшими из пасти, и выдыхал в его сторону языки пламени. Ур Фта почувствовал, как острые шипы гребня вонзаются ему под ребра и, изо всех сил вцепившись алафзаком в щетку загривка, поднялся на колени. Наконец, раздалась музыка Кин Лакка, но она теперь помогала лишь уворачиваться от летящего в лицо огня.
Не успел Ур Фта ужаснуться тому, что оказался в таком положении чуть ли не с голыми руками, как находчивый Кин Лакк внезапной низкой трелью заставил его вспомнить о засапожном ноже и выхватить его из-за голенища. Сжав рукоятку ножа с такой силой, что и дюжине мацтиргов было бы его не вырвать, Ур Фта принялся наносить удар за ударом в голову взбесившегося Ра Она и при этом уже не трудился слушать голос неумолкавшей свирели.
Израненный шипами, покрытый скверными волдырями ожогов, он истекал кровью и уже не почувствовал, как зверь под ним обмяк и повалился, подмяв под себя двухколенные лапы. Он не слышал в голос выкрикиваемых Трацаром страшных заклинаний и не видел, как из пасти поверженного мацтирга выползает черный мохнатый индриг, а ведь мог, он уже мог видеть, не хуже других! Он продолжал ударять, выбивая своим ножом какие-то брызги и клочья, летевшие в разные стороны, и остановился только в тот лум, когда огромная туша под ним сморщилась, будто из нее выпустили воздух, и сократилась до собственной довольно жалкой оболочки последнего в Галагаре чернородного дварта, оболочки, только что навсегда опустевшей.
Ур Фта повалился на бок, выпустив стержни алафзака, но так и не выпустив ножа, и слуха его коснулся словно продравшийся сквозь шум прибоя отчаянный возглас Кин Лакка:
— Это шипы окаянного гребня! Он потерял целую лужу крови! Если ты сей же лум не поставишь его на ноги, я еще тысячу зим не буду знать покоя!
Трацар, конечно же, ничего не услышал, но в этом и не было нужды — он уже занят был таинственным делом, и на этот раз память его не подвела. Спустя несколько лумов, Ур Фта пришел в себя, и ему показалось, что схватка с Ра Оном происходила во сне и только теперь он пробудился от этого кошмара.
«Что-то еще невероятное было в моем видении, — подумалось ему, и последнее слово этой сказанной самому себе фразы подсказало ответ. — Ах, да! Я видел! Я прозрел! Удивительный сон!»
Когда Ур Фта почувствовал, что чья-то рука лежит у него на глазах, ему сразу открылось, что это Трацар. И Трацар заговорил:
— Милый Ур Фта, ты был слепым почти от рождения. Долгие годы складывалось твое представление о самых разнообразных вещах в Галагаре без помощи глаз. Стоит ли удивляться тому, что прозрение не принесло тебе в тот же лум долгожданной радости? Самые простые опоры твоего разумения — верх и низ, правая и левая стороны, форма, величина, число, расстояние — все это сложилось в пределах доступных тебе ощущений, доставляемых по большей части слухом и осязанием. Для того, чтобы связать в единое целое эти и другие образы хорошо знакомых вещей с тем, что отныне подарят тебе глаза, понадобился бы многодневный труд узнавания и соединения. Но в делах государственной важности, не терпящих отлагательств, зрение будет незаменимым подспорьем. Поэтому я приложил свое искусство и приблизил итог неизбежной в других обстоятельствах работы. Сейчас мы выйдем с тобой из шатра, я отниму ладонь, и ты не только увидишь Галагар, но и узнаешь его, без проволочек и до мельчайших подробностей.
Ур Фта послушно поднялся и сделал несколько шагов по направлению к выходу. На пороге он остановился, почувствовал, как Трацар отнимает руку, и открыл глаза навстречь порыву утреннего ветра.
Первым из того, что он увидел, было глубокое темно-синее небо, в нем сверкала золотыми победными лучами рассветная звезда Караньяр. Ур Фта вздохнул полной грудью и обвел ясным взором открывшиеся перед ним степные дали. Впереди лежала заснеженная равнина с желтоватыми островками пожухлой травы и, разрезая сугробы, величаво струился поток прозрачных вод Асиалы. На горизонте возвышались багровой грядою горы Шо, чьи вершины в одном месте тонкими очертаниями пересекли ровный кроваво-красный круг восходящего солнца.
— Значит, это не сон! — воскликнул Ур Фта и вздрогнул, услышав голос невидимого Кин Лакка.
— Не сон, не сон, подтверждаю со знанием дела, ибо я — лутак, а лутаки не спят никогда.
— Все — явь, — подтвердил и Трацар. — Наяву было все, о чем говорили с тобой во сне Фравар и Алчира, посланцы Лардалла; наяву убил ты зловредного дварта; наяву ты прозрел, и вот свершилось предсказанное Су Аном.
Ур Фта обернулся на голос и с восторгом оглядел своего чудесного друга, пришельца из Вселенной Глубоких Знаний. Его открытое лицо было озарено сиянием зеленоватых смеющихся глаз, высокий белоснежный лоб обрамляли желтые и прямые, как стебли сухого корса, волосы, аккуратно собранные сзади и заплетенные в длинную косу с черной тесьмой, украшенной россыпью мелких клакталов, его ладную невысокую фигурку облегал золотистый таглон с красными синдарами и пышными рукавами.
— Благодарю тебя, друг мой! — вымолвил Ур Фта и со слезами на глазах заключил его в объятья.
— Полно, полно, великий царь! — рассмеялся Трацар и тоже смахнул навернувшиеся слезы. — Ведь сегодня ты спас мне жизнь, рискуя своей. Отныне мы — братья, а братская любовь сильнее благодарности.
Едва Ур Фта отпустил Трацара, как, позабыв о законах тсаарнского вежества, откуда-то выскочил Нодаль и с восторженным воплем едва не задушил великого царя своими громадными ручищами. Его черные упрямые кудри были всклокочены, глаза горели, словно угли, и выглядел он почти в точности так, как при первой встрече с Ур Фтой и Кин Лакком в сакларской харчевне, куда ворвался подобно весеннему ветру.
