Евгения Киселева - Круг призвания: война слепых
Толпа стихла, глядя на распростертый труп огненного мага. Плачущую Делию увели с арены, после чего серый маг тоже поднялся со своего места. Он вновь взял Иору за руку и повел в подземелье. Иора больше не плакала, она вошла в свою темницу с чувством, что вернулась домой. Здесь ей, по крайней мере, не придется смотреть, как умирают ее друзья. Иоре принесли ужин, и только теперь она поняла, что дико голодна. Она съела все, что было, после чего развела огонь и, глядя на синие пламя, погрузилась в свои мысли. Она до сих пор немного удивлялась своему новому состоянию, поражаясь тому хладнокровию, с которым смогла пережить события этого дня. Но ее холодный разум нашел вполне приемлемое объяснение. Иоре всегда казалось, что самое страшное – это смерть, но теперь она знала, что это не так. Самое страшное уже случилось с ней, и терять было больше нечего. Иора улыбнулась самой себе. Как легко жить, когда нет никакого страха, даже если при этом ты сидишь заточенным в подземелье! Она вновь подробно вспомнила свой разговор с Мелиларом. На этот раз ее мысль зацепилась за фразу: «Нельзя совершать зло, даже ради большой любви».
Что-то смущало Иору. Она повторила эту фразу несколько раз, но так и не нашла никакого тайного смысла. А после этого их разговор с Мелиларом закончился. Или нет? Маг сказал что-то про пророчество. Иора припомнила его слова: «В древнем пророчестве тоже об этом сказано». Два года тому назад Доном заставил Иору выучить текст пророчества наизусть. Она не видела в этом особого смысла, но спорить с королевским магом было себе дороже. Поэтому Иора послушно зазубрила текст, после чего заявилась к магу в кабинет, встала ногами на стул и как на детском утреннике прочитала пророчество так, будто читала детский стишок Деду Морозу. Она улыбнулась, вспомнив этот эпизод и обескураженный ее поведением вид королевского мага, не знающего, что такое детские утренники. Тоска по былому холодной змеей стала вползать в ее душу, но Иора вовремя заметила это. Она, отогнав от себя воспоминания о прошлом, стала повторять про себя текст пророчества:
И не живущие прихода ожидают.
Семь братьев им свободу принесут…
Здесь Иоре все было понятно. В пророчестве говорилось о семи заточенных радужных магах и о других семи, которые принесут им свободу.
И выбор сложный перед запоздалой,
Отдать все то, что отдано и так.
Раньше Иора просто игнорировала эти две строчки, считая их промежуточным текстом, но теперь она запнулась о них. Смысл этих строк был слишком уж туманен. Она повторила их несколько раз, но понять, о чем говорили эти слова так и не смогла. В конце концов, Иора решила двигаться дальше.
Что будет там, пророчество не знает,
Они придут, лишь это видит дух…
Она надолго задумалась. Какая-то мысль замаячила на задворках ее сознания. Тот, кто писал пророчество, не утверждал, что заточенные маги обретут свободу, он лишь говорил, что рано или поздно судьба сведет всех в Кругу Призвания. Но надежда на то, что мир не погибнет, еще есть. Никакой радости Иора не почувствовала. Она лишь приняла к сведению, что еще не все потеряно.
…Два живших, два врага, две королевы.
Один предатель. Выбор за тобой!
«Два живших» – это Атис и Дакулес. В этом сомневаться не приходилось. «Два врага» – Доном говорил, что среди вражеских магов есть двое, что слишком быстро достигают новых рангов – явный признак того, что они в скором времени станут радужными. «Две королевы» – это Иора и Делия. «Предатель» – это Айдон. Иора вгляделась в последнюю фразу. Неизвестный автор пророчества обращался к кому-то: «Выбор за тобой!» Какой выбор? Кто и что должен выбрать? Те, кто соберутся в Кругу, могут выбрать: освобождать заточенных или нет? Но автор обращался только к одному человеку. Иора долго размышляла, но больше ничего придумать не смогла. В конце концов, она уснула, придвинувшись поближе к огню, который, впрочем, тут же зачах, как только ее сознание угасло.
Глава пятьдесят пятая
Иора провела в темнице множество дней и ночей. Никто не приходил к ней. Иногда она думала, что враги забыли о ее существовании. В одну из ночей ей вновь приснился Мелилар, он молчал, и лишь его глаза говорили о многом. Проснувшись, Иора вновь передумала все, о чем размышляла уже много, много раз. И вновь она пришла к одним и тем же выводам, что и прежде: новые семь магов вправе выбирать, освобождать им магов или нет. Выбор вражеских магов и Айдона был очевиден. Но что если Делия, Атис, Дакулес и сама Иора не пожелают освобождать заточенных? Эта мысль зарождала в душе Иоры слабый огонек надежды. И это ее беспокоило. Стоило ей начать верить в лучшее, как за этой верой в душе начинали зарождаться паника, страх и отчаяние. Поэтому Иора старалась не думать о будущем. Она решила для себя, что не станет освобождать заточенных в Кругу, что будет сопротивляться до последнего. Это все, что она может сделать для этого мира.
Время в темнице тянулось бесконечно. Поначалу Иора торопилась. Она пыталась придумать, как ей убить вражеских радужных магов, но это оказалось непосильной задачей для ее ума. Тогда Иора благоразумно отказалась от этой идеи, она попыталась сбежать, но и это было невозможно. Ей казалось, что прошел целый год, хотя она знала, что прошло не больше двух месяцев. Она перестала различать день и ночь. Ей ужасно хотелось помыться, но ее уборной являлась лишь еще одна, прилегающая к темнице комнатка, в которой капало с потолка, и было что-то наподобие выгребной ямы. Еду подавали через маленькое окошко в двери, и Иора ни разу не видела лица того, кто приносил ее.
В один из дней она не выдержала, неизвестность и бесконечное мучительное ожидание сделали свое дело. Иора расплакалась, как маленький ребенок. Она била кулаками в каменные стены и кричала, что есть мочи. Рыдания душили ее, вся боль, на какое-то время отступившая, вдруг навалилась, стремясь раздавить ее, остановить ее сердце. В тот момент она была бы рада смерти и приняла бы ее с благодарностью. Прижавшись горячим лбом к холодному полу, Иора долго лежала без единой мысли в голове. Время шло, и на смену буре вновь пришло спокойствие, нехорошее, несчастливое спокойствие человека, который умер еще при жизни. Иора села и решила, что должна непременно сегодня увидеть мать. Да, путешествие в другую реальность отнимало много сил, но куда еще ей было девать свои силы? Иора сосредоточилась и потянулась сознанием к матери, но неожиданная мысль остановила ее. Некоторое время она стояла посреди своей темницы, пораженная собственной глупостью. Если она могла дотянуться сознанием до своей матери, которая находилась в другом мире, то почему она ни разу не догадалась сделать это в отношении своих врагов? Ведь она обладала огромными возможностями и даже кое-какими умениями. Так почему же она так редко применяла все это в войне? Не потому ли, что по большому счету ей не было до войны никакого дела? Иоре всегда казалось, что кто-то другой, такой, как Доном или Корин сделают всю основную работу, а она лишь будет помогать им, вяло исполняя то, о чем они ее попросят. Инициативу Иора никогда не проявляла, но чем же тогда она была занята все это время? На этот вопрос она так и не могла ответить самой себе. И даже теперь, когда Иора знала, что Доном и Корин погибли, она надеялась на кого-то другого, надеялась на Атиса или Делию, или Дакулеса.
