Елена Хорватова - Странствия по мирам
Он шагнул в комнату, прислонился к стене, расписанной жар-птицами, и вытащил изо рта зубочистку (предмет мелкий, но для Арконы невероятно экзотический). Вот только мессира тут и не хватало!
– Приятно, что вы нашли возможность уделить мне время, госпожа босс! – медленно произнес он.
– Не ожидала увидеть вас! – бросила Маргарита, еще не забывшая полуночную битву на болотах, когда Реми чуть не изрубил ее заколдованным мечом. Как бы хотелось больше никогда не встречаться с этим человеком!
– Почему же не ожидали? Мы ведь еще не закончили наши дела. Или вы полагаете, я прихожу на свидание к дамам в полночь, и никак не раньше? Отбросим условности! А вы тут развернулись, госпожа Маргарита… Кто бы мог угадать такие организаторские таланты в скромной начинающей ведьмочке? – После короткой преамбулы Реми и вправду отбросил условности и стал говорить гораздо более грубо и зло: – Так ты всерьез полагаешь, что так легко организовать честные выборы среди людей, не имеющих никакого представления о демократии? И кто-нибудь из этих ничтожеств, претендующих на власть в Арконе, сможет быть настоящим правителем? Пустое. Но мне было интересно проследить за твоей суетой – кот мог бы объяснить тебе, как забавно поиграть с пойманной мышкой, прежде чем на зубах хрустнут ее косточки. Это добавляет пикантной остроты. Я из чисто спортивного интереса даже проплатил грядущую избирательную кампанию одного из кандидатов. Знать бы еще зачем… Наверное, чтобы показать здешним олухам, что выборы – это всегда деньги и только деньги, а внешняя сторона – лишь фикция. Но мне надоело ждать результатов, мне вообще все быстро надоедает. И какое мне дело, кто придет к власти и получит в свои руки бюджет? Насчет того, что вы собираетесь сделать с бюджетом Арконы, мне сказать нечего. Это не мой профиль и не мой уровень.
– Все магические распри почему-то всегда сводятся к вопросам бюджета, – рявкнул Беорф. – О вы, люди, пропитанные духом стяжательства и низкого меркантилизма, вы, чей убогий дух не способен подняться над мраком и хаосом мелких, убогих забот… Ты мне не нравишься, человек в черном! Я многим обязан этой женщине и буду ее защищать!
Беорф вытащил меч.
– Ты, человеко-зверь, попридержи-ка свой язык, пока не разучился разговаривать! У тебя осталось мало времени. Скоро здесь будет жарко. Так что бросай девку и беги. Ты, лично ты, в качестве объекта ненависти меня не интересуешь ввиду своей незначительности.
– Не побегу. У меня здесь дела. Но за заботу спасибо.
– Ну если ты так настаиваешь, можешь остаться. Мне все равно.
– Мне тоже не нравятся ваши угрозы! Я прошу вас отсюда уйти! – сказала опомнившаяся Маргарита. – Даю вам минуту, чтобы покинуть это здание.
– Кажется, подружиться нам не удалось! – фыркнул Реми. – Придется перейти к следующему номеру программы. Стало быть, вы даете мне минуту? Ну что ж, проведем ее с толком, а еще через минуту начнется ваша казнь, госпожа ведьма. Разумеется, казни будут предшествовать некоторые церемонии. Я выбрал для этого неординарного дела древний обряд, именуемый Бока дель Инферно – Адова пасть. Мне давно уже хотелось подвергнуть вас этой убийственной церемонии, я нахожу в ней особый шарм… и вот я дождался своего часа! В этом диком мире такие обряды особенно хорошо удаются. Надеюсь, мой выбор произведет на вас сильное впечатление. Последнее сильное впечатление в вашей жизни. Даже если навара в виде магического колечка я в этот раз не получу, то и никому другому оно не достанется. И ничего ты с этим не поделаешь, ведьма!
– Эй, человек в черном, ты понимаешь, с кем говоришь? – перебил его Гарольд. – Тебе не кажется, что ты слишком зарвался?
Реми отвернулся от Маргариты, сгреб рубаху Гарольда, притянув его к себе, и злобно рявкнул:
– А с кем я, по-твоему, говорю? Может быть, с тобой? Или с вашим ручным медведем? Или с окном? Или с печкой?
Между ними пробежала искра, не в фигуральном, а в самом прямом смысле, и Гарольду пришлось сбивать язычки пламени, заплясавшие на его одежде. Похоже, ему оставалось пожалеть, что сегодня он не догадался нарядиться в доспехи из стали.
Маргарита взглянула на своего верного рыцаря и ахнула – с Гарольдом творилось нечто странное. Пожалуй, окажись он в доспехах, поджарился бы в них, словно в сковороде.
– Слушай, вокруг твоей головы появилось что-то такое, похожее на пламя, – прошептала Маргарита, отступив на шаг назад. – И вокруг всего твоего тела тоже.
– Аура, наверное! – беспечно отозвался Гарольд. – Чувствую себя замечательно! Ощущаю прилив сил.
– Аура? Да ты же выбрасываешь огонь! По-моему, на тебе можно жарить яичницу, – отозвалась Маргоша.
– Зажарь лучше эту свинью! – посоветовал Беорф, кивнув на Реми. – Или боишься, что он сам тут всех зажарит?
– Брось, сейчас не время для издевок, – отозвался излучающий огненное сияние Гарольд. – Я готовлюсь к битве эпического масштаба. Беовульф, победитель дракона, два.
Последняя шутка удивила Маргариту – для средневекового рыцаря ассоциации у Гарольда были необычные. Не в смысле Беовульфа, а в смысле Беовульфа-2. Это предполагало знакомство с миром, в котором существовали фильмы с продолжением… Да и излучать огонь способны лишь те, кто регулярно имеет с ним дело. Опять же не в смысле – сотрудники пожарных подразделений, а в смысле – служители огненных культов…
Гарольду же огонь и вправду придал новые силы.
– Битва так битва. Давно пора размяться. Но хорошо бы тебя при этой битве не было, прекрасная Марго! – заметил он. – Зрелище не для дам. Ты не могла бы нас покинуть? Я провожу тебя и вернусь…
– Без моего позволения это место не покинет никто! – рявкнул Реми.
В комнате в этот миг поднялся страшный ветер, подхвативший все то, что только могло оторваться от своего места и закрутиться в воздухе.
– В таком случае позвольте не покинуть, а явиться в это место без вашего позволения! Хотя тут, кажется, кое-кто полагает, что дамы недостойны зрелищ? – ехидно спросил женский голос, и прямо из воздуха, вернее из крутившегося вихря, вывалились две женские фигуры.
Это были валькирия и нимфа лимнада (она же кикимора болотная), в просторечье среди своих именовавшиеся Валькой и Кикой. Каждая из этих особ была не лишена привлекательности и даже красоты, но вместе высокая, широкоплечая валькирия с телом культуристки, облаченным в доспехи, и томная, склонная к полноте (или обладающая женственными формами, как деликатно утверждали ее. друзья) кикимора в развевающихся полотняных хитонах, с деревянными и глиняными амулетами на груди и вечно растрепанной прической составляли комичную пару.
Валька была настроена решительно, но ее запал впустую расходовался на первый попавшийся раздражитель – фразы, услышанные в момент появления. И она норовила развязать дискуссию на тему ущемления женских прав, забыв, что здесь решаются более серьезные вопросы.
