Александр Лоскутов - Высшая ценность
Но не смерти я боялся. Мне достаточно часто приходилось ходить с ней рука об руку, чтобы перестать пугаться костлявой. Меня страшило другое — бесполезная смерть.
Если мне все же придется умереть, я хочу сначала сделать все от меня зависящее. А для этого придется набраться терпения…
Подняв голову, я в упор взглянул в маленькие, злобно прищуренные глазки демона. Скользнув по поверхности скрывающейся в них трясины туманного марева, отвел взгляд. И напоследок увидел, как Аваддон вдруг подмигнул мне… Мне!
Будь ты проклят. Чего ты хочешь, сын Князя Лжи? Что ты задумал, демон?.. И почему ты здесь?
— Я имею право присутствовать, — повторил Аваддон. — Или ты скажешь: нет, о вечный враг?
Взгляд бездонно-синих глаз столкнулся со взглядом бездонно-черных. И в воздухе будто искры рассыпались. Словно перед грозой запахло напряжением.
В опущенной руке ангела призрачной тенью вновь мелькнул пылающий острым, как лезвие бритвы, светом меч. Беззвучно выскользнули, превращаясь в смертоносный веер, когти демона. Невидимая, проскочила в воздухе молния. Белая с одного конца, черная — с другого и серая посередине.
Серый — цвет нашего мира, находящегося на границе между добром и злом. Серый — цвет человеческих душ, за редким исключением. Серый — это хорошо. Это означает, что у нас есть два пути, что у нас есть из чего выбирать.
Свет и тьма…
Я шагнул назад и подал руку все еще стоящей на коленях Ирине. Помог ей подняться.
— Вставай, — прошептал я. — Поднимайся. Незачем выказывать излишнее почтение тем, кто этого недостоин… Посмотри. Они же ничем не лучше нас… Разве что только могущественнее.
Говоря это, я осматривался по сторонам. Приглядывал, в какую сторону выгоднее всего бежать, где прятаться, если эти двое все же схватятся.
К счастью, бежать не пришлось.
— Можешь остаться, — медленно проговорил Уриил, отводя взгляд. — Но ты знаешь правила.
— Я знаю правила, — хрипло согласился демон. — Я не буду вмешиваться… Просто представь, что меня здесь нет.
Довольно долго Уриил молчал, глядя на скалящего клыки демона. Потом поднял взгляд на светлеющее на востоке небо, где — я знал — с минуты на минуту из-за горизонта должен был показаться диск поднимающегося солнца, и медленно кивнул:
— Подойди.
Я дернулся было вперед и успел сделать два или три шага, прежде чем понял, что обращался ангел вовсе не ко мне.
Ирина медленно, словно во сне, шагнула вперед, протягивая свою узкую ладонь к руке ангела.
— Пора начинать. Идем со мной…
— Не-ет!
Рванувшись вперед, я вклинился между ними, толкнув Ирину так, что она упала…
* * *Три разных взгляда. Холодный и раздраженный — Уриила. Откровенно оценивающий — Аваддона. Растерянный и, пожалуй, даже немного испуганный — Ирины. И только одна мишень для них: человек, решивший вмешаться в то, о чем не имеет ни малейшего понятия.
Я шагнул вбок, обходя и прикрывая собой сидевшую на траве Ирину. Кинжал все еще был в моей руке… Смешно. От кого я собрался ее защищать? От известного еще со времен Ветхого Завета небесного посланца по имени Ангел Уриил? От самого Господа Бога? От нее самой?.. Это уже даже не смешно, а просто глупо.
Но иначе я не мог.
— А что, меня вы уже сбросили со счетов? — Голос мой дрогнул, позорно давая петуха, но я, упрямо мотнув головой, все же продолжил: — Не слишком ли рано?
— С тобой мы разберемся позже, человек, — сказал ангел. И я усмехнулся про себя, отметив двусмысленность фразы. — Не мешай. У нас не слишком много времени.
— Что есть время? — спросил я. — И могут ли бессмертные понять его истинную сущность?.. Мы поговорим сейчас, потому что иначе времени может не найтись у меня.
Пауза затягивалась. Три взгляда по-прежнему упорно сверлили меня. А я старался не думать, во что это может вылиться. И не только для меня, но и для всего человечества.
Ставить ультиматум небесам, стоя лицом к лицу против посланца Господа… Ну-ну. Очень разумно.
Только все это мелочи по сравнению с тем, что я собирался сделать.
— Говори, человек.
Только и всего. «Говори, человек». И ни слова больше. Он даже не попросил меня говорить покороче и не тратить божественное время зря…
Не знаю почему, но это меня задело.
Высокомерный, холодный, далекий. Что для него я? Что для него все человечество? Ангел карающий с огненным мечом. Не ты ли стоял рядом, когда тонули города во время великого потопа? Не ты ли смотрел на горящие Содом и Гоморру? Не ты ли нес на землю волю Господню в день последней казни египетской? И уж наверняка именно ты стоял рядом с так и оставшимся безымянным мессией, что провозгласил начало Дня Гнева тридцать лет назад.
Свет и тьма… Иногда так трудно понять, где кончается одно и начинается другое.
Я медленно выдохнул, поднимая взгляд:
— Я буду говорить. Обязательно буду. Но сначала хочу прояснить для себя один момент… Можно?
Холодное невыразительное пламя синих глаз было мне ответом.
— Зачем? — спросил я, без опаски глядя прямо в лицо Уриилу. Его взгляд не мог уязвить меня. Сейчас уже не мог. — Зачем вам все это? Зачем вы хотите уничтожить нас? Молчание.
— Зачем?..
Мертвая тишина, в которой слышно только мое и Иринино дыхания. Безжизненные глаза Уриила. И довольный оскал на чешуйчатой морде демона.
— Скажи ему, вечный враг, — с несомненным довольством отозвался Аваддон. — Яви свет высшей истины. Объясни смертному человеку, в чем разница между нами.
Уриил никак не показал, что. услышал подначку. Он просто стоял и смотрел на меня. Синие глаза захлестывали меня космическим холодом. И лед сталкивался со льдом.
Интересно, много ли льда сейчас в моих глазах? И каков он? Не синий. Точно не синий… Откуда-то я знал, что и не черный. А какой?.. Неважно. Я знаю, что он был. Остальное меня уже не интересовало…
А потом пришли видения. Точно такие же, как донимавшие меня сны, они отличались лишь тем, что происходили наяву. Я видел картины прошлого. Они плыли у меня перед глазами, заслоняя, затуманивая, стирая реальность… И только пылающие глаза ангела оставались пугающе реальными. Они прожигали насквозь каждую картину, каждый образ, огненными буквами вписывая в мой мозг истину… Вернее, ту ее часть, которая могла быть мне доступна.
— Нет! — взвизгнул я, мотая головой и стряхивая захватившее меня изнутри полусонное оцепенение. — Говори вслух. Больше никаких снов или видений. Хватит. Только слова!
Впервые за все время Уриил издал исконно человеческий звук — вздох. Усталый вздох мудреца, изо дня в день вынужденного общаться с надоедливыми глупцами, неспособными увидеть истину, даже если их ткнуть в нее носом.
