Вольфганг Хольбайн - Месть нибелунгов
Однажды она услышала в комнате какой-то шорох и почувствовала чье-то присутствие. Королева замерла, вглядываясь в темноту, и насторожилась, услышав поскрипывание кожаной одежды.
— Зигфрид? — Ксандрия всего лишь пошевелила губами, не произнося это имя вслух.
Луна бросила один-единственный луч в окно, и Ксандрия разглядела знакомый силуэт, который она не рассчитывала увидеть вновь. Это была валькирия, когда-то пообещавшая Ксандрии ее принца! В этот раз она пришла без огня и особого пафоса, словно хотела проникнуть сюда незаметно. Казалось, она боялась чего-то.
— Сперва сирота, затем королева, — тихо сказала валькирия, и в ее голосе было что-то неожиданное… Сожаление?..
— Что случилось с Зигфридом? — прошептала Ксандрия, которая все дни и ночи думала о своем любимом.
— Все произошло так, как я и предрекала. И все же иначе, чем я надеялась, — произнесла воительница, как будто не слыша слов королевы.
— Что произошло с Зигфридом? — повторила Ксандрия, чувствуя, что ее сердце все никак не может решить, биться ли ему чаще или вовсе остановиться.
— Вы не должны волноваться о Зигфриде, — ответила валькирия, но в ее голосе не было ничего успокаивающего.
Ксандрия, не заметив этого, всхлипнула от счастья и облегчения.
— Знать, что он жив — огромная радость для меня.
Валькирия сделала шаг ей навстречу. Вся сила, которую когда-то излучало ее тело, теперь, казалось, угасла.
— Мне очень жаль, королева Ксандрия.
— Почему вам жаль, валькирия? — спросила Ксандрия. — Разве вы не сказали мне, что с Зигфридом все в порядке? Что еще должно волновать меня?
Воительница Одина с любовью погладила королеву по щеке.
— За упрямство Зигфрида придется заплатить вам. Ксандрия хотела накрыть своей ладонью руку валькирии и сказать ей, что она готова выдержать любую боль ради своего любимого, но ее пальцы ощутили лишь пустоту. Она вновь осталась в комнате одна.
Этой ночью орды Утгарда вышли в Мидгард, чтобы наказать Ксантен и забрать Ксандрию.
Подчинять меч Нотунг своей воле было весьма болезненно. Каждый раз, когда Зигфрид бил молотом по раскаленному металлу, ярость оружия въедалась в кожу его ладони, пронзала руку и отдавалась болью в плече. Казалось, что Зигфрид пытался вытащить из глотки медведя кусок мяса так, чтобы зверь не успел сомкнуть свои мощные челюсти.
Нотунг не хотел покоряться — его нужно было покорить.
Виланд стоял рядом и смотрел, как Зигфрид сражается с мечом. Кузнец наслаждался борьбой между упрямством меча и решительностью своего ученика, намеревающегося покорить оружие прежде, чем он выкует его заново. Десятки, сотни раз принцу не удавалась эта затея. Места надлома лезвия слишком быстро остывали, и, вместо того чтобы соединяться, куски металла отлетали в стороны. Иногда казалось, что обломки меча сами собой расползаются по наковальне до того, как Зигфрид успевал соединить их молотом.
Если бы Зигфрид считал дни, он наверняка бы отчаялся. Но на скалистом острове Баллова времени не было, и каждая последующая попытка все равно принадлежала настоящему, а не прошлому.
Однажды Виланд объявил:
— Так не пойдет.
Зигфрид прервал работу и, запрокинув голову, уставился на своего учителя.
— Что ты имеешь в виду?
Виланд осмотрел осколки Нотунга.
— Соединив обломки меча, ты получишь все тот же меч. Тебе нужно новое лезвие. Лишь оно сможет тебе пригодиться.
— В каком смысле?
— Для Нотунга нужно новое лезвие, выкованное из старого металла. Старое лезвие придется переплавить.
Немного подумав, Зигфрид кивнул и оставил лезвие в покое.
— Новое начало. Мне это нравится.
Великан криво улыбнулся.
— Тогда пришло время для уток.
Оказалось, что у кузнеца богов действительно была клетка с утками, которые громко крякали.
— Зачем нам эти утки? — опешил Зигфрид. — Я не голоден.
— Поедать этих птиц было бы расточительством. Это одна из величайших тайн кузнечного искусства, — сказал Виланд. — Если ты хочешь, чтобы твой меч был крепче, чем металл, из которого он сделан, то нужно сначала накормить уток металлической стружкой.
— Зачем? — спросил Зигфрид. — Насколько я могу судить, из их тела железо выйдет таким же, каким оно в него попало.
Виланд покачал головой.
— Поверь, ты ошибаешься, мой добрый Зигфрид. В кишечнике этих глупых уток металл алхимически изменяется. Когда ты отделишь железо от их помета, оно станет крепче, чем ты мог бы себе представить.
У Зигфрида не было оснований сомневаться в утверждении Виланда, каким бы странным оно ни казалось. Принц с любопытством наблюдал за утками в клетке. Когда он протянул к ним руку, птицы попытались его ущипнуть.
Зигфрид с Виландом распилили металл на стружку и, перемешав ее с овсом и пшеницей, скормили уткам. Они прождали некоторое время, пока птицы не исторгли из себя помет с железом. Вонь стояла чудовищная, но горн выжег весь помет, так что осталось одно железо. Оно было необычайно бледным, словно его отполировали еще до ковки.
Зигфрид переплавил железо в форме и поднял молот, чтобы заново выковать Нотунг. Это длилось в десять раз дольше, чем требовалось для всех мечей, которые он ковал раньше. Искры летели в небо, и металл буквально кричал, сопротивляясь молоту.
— Молодец, дружище, — похвалил его Виланд. — Не отступай. Нотунг всегда рождается в боли.
В какой-то момент Зигфрид перестал ощущать мышцы в руках. Голова у него раскалывалась от грохота, глаза болели от мерцающего раскаленного железа. Виланду пришлось схватить его за плечи и оттащить от наковальни, когда работа была сделана.
— Все в порядке, — сказал кузнец богов.
Зигфрид нехотя опустил молот и отбросил в сторону щипцы.
— Нотунг… — выдохнул он.
— Ты выковал его еще сто ударов назад, — довольно усмехнувшись, произнес Виланд.
Великан взял раскаленное лезвие и опустил его в небольшой ручей неподалеку от горна. Послышалось шипение, и в воздух поднялось облако пара, словно от гейзеров, которые Зигфрид видел в Исландии. Впервые за столь долгое время принц подумал о чем-то другом, кроме своего задания.
Ксандрия.
Он даже не вспоминал о Ксандрии!
— А теперь проверка предков, — прервал Виланд его мысли.
Великан вырвал у себя на голове толстый черный волос и бросил его в воду. Волос медленно поплыл, а кузнец опустил острие Нотунга в ручей, прямо на пути волоса. И лезвие разделило его по всей длине на две части!
— Ух ты! — в восторге воскликнул Виланд и бросил по-прежнему смущенному Зигфриду его меч. — Сразу видно, что это хорошая работа!
