Игорь Дравин - Рейнджер
Пушок недовольно зарычал, а каратели, собравшиеся за спинами у меня и Лорака, фыркнули. Хотя надоело все. Мы сделали свое дело. Гора с плеч упала. Я его прощаю. Я сегодня добрый.
– Эй, урод, – крикнул я. – Атакуй нас или сдавайся. В любом случае ты умрешь быстро. В первом сейчас, а во втором – через пару-тройку недель. Мы доставим тебя магистру Йерку Тихому, ты ему все расскажешь, а потом тебе отрубят голову. Зато еще немного поживешь. Ты согласен?
М-да, похоже, нет. Этот жест иначе истолковать сложно.
– Тогда жди друидов, – опять закричал я, – и у них проси легкой смерти. Зачем тебе это? Все равно умрешь, а некоторый срок жизни – отличная плата за сведения, которые есть у тебя в голове.
Молчание.
– Гил, а почему друиды так задерживаются? – поинтересовался я минут через тридцать.
– Далв, ты в пограничье новичок, и я тебе объясню подробно, но коротко. Закрытый лес не представляет собой единый массив. Закрытый лес – это десятки лесов, которые протянулись с востока на запад пограничья.
– Я это знаю, Гил, – сказал я.
– Не перебивай, – усмехнулся Добряк. – В каждом лесу свои хранители и их помощники. И если до сих пор хранитель этого леса не вмешался, то на это должна быть серьезная причина.
И что тут сказать?
– Урод, – крикнул я. – У тебя еще много силы или как? Мы можем здесь весь день загорать. Погода чудесная, дождь почти не идет. Решайся.
О, кажется, придурок осознал то, что давно ясно нам. Решил атаковать. Жаль, что я не понимаю, что он хочет сделать.
– Все помнят, что лучше его не убивать, а искалечить? – поинтересовался я, повернувшись к остальным бойцам.
Все каратели фыркают. Я им уже плешь всю проел. Да они и сами все понимают. Зачем отрубать голову, когда можно отрубить руки и изувечить рот?
– Он ненормальный, – вдруг говорит Лорак, – и атаковать его поздно.
– Что? – спросил я, оборачиваясь.
Лорак ответить не успел, но мне и так все стало ясно. М-да. Последняя крыса сделала последнюю бяку. Вопрос: кому она достанется? Опять оживший смерчтравы, кустарника и деревьев. Опять купол сумасшедшего леса. Радует одно – смерчмаленький. Силы мало. Относительно мало, и шкер играет на своем поле. Шкер находится в месте сосредоточения своей силы и может использовать ее с невероятной эффективностью. В общем, я был прав, и теперь надо делать ноги. Пешком урод хрен догонит рейнджеров и вампиров. И прыжкомне сможет воспользоваться по причине плохой видимости изнутри купола. А там и…
– Лорак, – начал я и подозвал к себе Пушка. – Как ты думаешь, а теперь друиды скоро появятся?
– Теперь скоро, – обнадежил меня Большой. – Тут вопрос в другом. А почему последний шкер решился на это? Почему он до сих пор жив?
– На что ты намекаешь? – поинтересовался я.
– Он прав, – раздался голос, и перед нами появился друид.
Вот это прыжок! До леса метров двести, а он смог. Так, а сумасшедший лес пришел в движение. А почему все молчат? Вампиры и рейнджеры переглядываются с обреченными лицами. Им что-то ясно, а мне нет.
– Вы что-то хотели нам сказать? – максимально вежливо спросил я.
– Остановите его сами, иначе умрете, – раздался голос из-под капюшона. – Остановите быстро, иначе умрете.
Фигура, закутанная в плащ, исчезла. Нет, я все понимаю, прыжокхороший. Что касаемо остального – да пошел он в задницу, пенек корявый. Я не сумасшедший, чтобы лезть на повелителя жизни, когда он в таком состоянии. Вот часик от него или за ним побегаю, шкер исчерпает свою силу – тогда и можно будет с ним поговорить. Да и остальные реб… Твою. Они готовятся к бою. Они забирают с трупов коней все притороченное оружие.
– Далв, – грустно улыбнулся Добряк, сжимая в руках пару дротиков. – Когда друиды говорят что-то делать – это нужно делать. Все обговорим потом.
М-да, а смерч жизниначал двигаться на нас. Ладно я, а друзья почему попали под раздачу?
– Потому что друзья. Ты сам не хотел впутывать Добряка.
Но ведь все закончи… Вру, ничего не закончилось. Сволочь ты, козлина!
– Как ты? – спрашиваю у Лорака.
– Немного восстановился, – усмехается он. – Наполовину.
Не зря мы ждали атаки шкера. Наши шансы здорово повысились.
– Бой, – улыбнулся я.
Мы рассыпались в линию поперек пути смерча. Правильно. Зачем под танк толпой кидаться? Да и не танк это, а черт знает что. Я впервые вижу подобное. Плотный вихревой поток леса диаметром метров десять надвигается, как бульдозер. Бой.
На пути шкера разверзлась гигантская яма. Смерч начал переплывать ее, когда пресс, в который я влил четверть силы, с трудом вбил его в яму. Речитатив Лорака, и над ямой за несколько секунд вырос холм. Я и Лорак за две недели столкновений стали командой и понимаем друг друга без слов. Боевое слаживание, однако.
– Я пуст, – буднично заметил Лорак.
– У меня еще есть козырь, – улыбнулся я.
Зема, для тебя, возможно, есть работа, как в прошлый раз. Тебя никто не должен заметить.
– Сделаю, Влад, – ответил элементаль.
– Вылезет? – осведомился я. – Может, насыпать еще земельки?
– Попробуй увеличить раза в два. Больше бесполезно: количество не всегда переходит в качество. Если вылезет, то все зря, – задумчиво сказал Лорак. – Вот если бы все пространство вокруг смерча стало каменным монолитом, то, скорее всего, мы закончили бы свою работу. Сможешь сделать?
– Сделаю, – усмехнулся я.
Зема, действуй. Под мои обрывки истинной речи и судорожные пассы руками холм начал каменеть.
– Не хватает энергии, – пророкотал Зема.
Твою! Я скользнул внутрь сознания и принял розовый свет слезы Тайи. Все, опять я полон.
– Сделано, – сказал элементаль.
А что у меня с силой? Блин, осталась треть. Какой неэффективный расход энергии! А что это Лорак так на меня смотрит?
– Что с тобой? – осведомился я.
– Вообще-то я пошутил, – ответил Лорак. – Только повелители земли могут делать такое как заклинанием, так и при помощи элементаля.
– Бывает, – улыбнулся я.
М-да. Нехватка классического образования проявляется опять. Ну не могу я за полтора года обучения у профа закончить экстерном четыре стихийных факультета, на каждом из которых обучаются от пяти до десяти лет! Плевать, Лорак – мой друг и обязан мне. Что бы он ни думал, Большой будет молчать. Да и сам проф о цепи стихий не знает. Вернее, даже сам проф точно ничего о цепочке не знает. Старая и очень дорогая игрушка.
