Джулия Смит - Король-колдун
— Что ты здесь делаешь? — вскричала Атайя.
От неожиданности вопрос принцессы прозвучал обвиняюще.
— Это самая большая комната, вот Джейрен и предложил ее мне. — Дарэк отпрянул, так же напуганный ее ночным вторжением, как и Атайя, неожиданно обнаружившая брата в своей комнате. Видя, что озадаченное выражение не исчезает с лица сестры, Дарэк властным тоном прибавил: — Я ведь король, ты же понимаешь.
Только после этого он наконец осознал, что означает присутствие Атайи. Дарэк уселся на постели и отпихнул одеяло, все следы сонливости исчезли.
— Где ты… то есть как тебе…
— Мудрец держал меня в своей крепости, но его управляющий помог мне бежать. На мое счастье, Тулис не разделяет высокомерных амбиций своего хозяина.
Атайя решила воздержаться от упоминания о планах Мудреца — Дарэку было о чем беспокоиться и кроме безумных идей Мудреца об основании династии лорнгельдов. По сравнению со скромными замыслами Родри планы Мудреца выглядели действительно дьявольскими.
— Где Джейрен?
Дарэк качнул головой в сторону смежной комнаты и последовал за сестрой — все еще дрожащей, словно молодой олененок, — к постели Джейрена. Атайя склонилась над мужем и крепко — так крепко, насколько прилично в присутствии короля, — поцеловала его. Однако вместо того чтобы отпрянуть со сна, как сделал это минутой раньше Дарэк, Джейрен медлил просыпаться, наслаждаясь поцелуем. Он томно открыл глаза, ожидая, что прекрасное видение исчезнет, затем, быстро осознав свою ошибку, заключил Атайю в крепкие объятия, чувствуя огромное облегчение, что наконец-то жена вернусь домой, и ей больше не угрожает опасность.
Усевшись на покрывало напротив Джейрена, Атайя рассказывала им о бесконечных днях ее заключения и о том, как Тулис освободил ее. При Дарэке принцесса не упоминала о безумных идеях Мудреца — она боялась проговориться о даре Мэйлена — и потому поведала им о других его планах, не менее отвратительных, с ее точки зрения.
— Мудрец хочет жениться на мне и стать основателем династии адептов, — провозгласила Атайя, подняв бровь. Будь их положение менее печальным, принцесса громко рассмеялась бы, Поскольку выражение праведного гнева на лице Джейрена напомнило ей подобное же выражение на лице архиепископа Люкина.
— И его совершенно не заботит, что об этом думаешь ты, — сухо сказал Джейрен. — Само собой, что думаю об этом я, интересует его еще меньше.
Атайя с отвращением скривила губы.
— Его вообще не интересует ничье мнение, кроме собственного.
Ноздри Дарэка раздувались от гнева.
— Из всех наглых и высокомерных…
— Ты должен согласиться, — бросила Атайя, прервав тираду короля, — что для меня это самый удобный способ получить корону. Если считать, что это-то и является моей целью.
Дарэк закрыл глаза, стараясь дышать помедленнее.
— Ты не должна больше обвинять меня в этом, Атайя, — отвечал он. Голос прозвучал скорее сухо, чем гневно. — Видит Бог, мне нелегко сказать это, но теперь я верю тебе.
В молчаливом жесте благодарности Атайя коснулась руки брата.
— Итак, — продолжила она, стремясь поскорее задвинуть мысли о браке с Мудрецом в самый дальний угол сознания. — Что я пропустила во время моих вынужденных каникул на Саре?
Джейрен и Дарэк, словно два барда, принялись, сменяя друг друга, рассказывать ей о захвате Делфарского замка, о своей неудачной попытке освободить Николаса и о том, что Мудрец собирается короноваться в конце этой недели.
— В конце недели. — Атайя тихо присвистнула. — Совсем мало времени.
— И в довершение всего Мудрец послал людей в каждое графство с сообщением о том, что если я не явлюсь, чтобы отстоять свою корону, значит, я лишусь ее. Но как я могу отстоять ее? — вскричал Дарэк, тряся кулаком в досаде на безнадежность ситуации, в которой он увяз. — Появление в Делфархаме означает для меня верную смерть. Если же я не приму его вызов, мои подданные решат, что я бросил их на милость сарского тирана.
— Ты должен вернуться в Делфархам и сразиться с ним, — сказала Атайя. — Ради твоих подданных… и ради себя самого. Но ты не отправишься туда одиноким и беззащитным.
Принцесса глубоко вздохнула, осознавая, как мало времени ей осталось, чтобы подготовиться к самому опасному и, возможно, последнему дню в их жизни.
— Пять дней. Проклятие, я надеялась попрактиковаться с корбалами подольше. Джейрен, они все еще у тебя?
Джейрен показал на сверток в углу рядом с его башмаками.
— Хорошо, — кивнула принцесса. — Возможно, мне удастся использовать их во время Обряда Вызова.
Дарэк в изумлении уставился на Атайю. Он засомневался, правильно ли понял значение ее слов. Что касается Джейрена, то он, безусловно, все понял правильно, и лицо его стало бледным как лунный свет, пробивающийся сквозь окно.
— Что? Ты собираешь играть по его правилам?
— А разве у меня есть выбор? Нравится нам это или нет, не мы устанавливаем правила в этой игре. — Принцесса рассказала им о том, что поведал ей Тулис: что только смерть остановит Мудреца и лишь смерть во время Обряда Вызова заставит его людей признать исход Обряда выражением божественной воли.
— Но ведь если ты выиграешь, то станешь Мудрецом! — выпалил Дарэк, которого подобная перспектива ужаснула не меньше, чем Атайю.
— Уж лучше Мудрецом, чем мертвецом.
Джейрен понимал, что Атайя права, но его это совсем не обрадовало.
— Ты забываешь, что победить может и Мудрец, Атайя. На сегодняшний день его магия сильнее твоей, ты должна признать это. К тому же, если я правильно выражаюсь, проигравший в этом состязании не уйдет с поля боя.
— Да, Джейрен, — серьезно ответила принцесса. — Я помню. Просто стараюсь не думать об этом.
— Варварский обычай, по-моему, — пробормотал Дарэк про себя. Однако под маской презрения Атайя уловила в глазах брат уважение — и ни капли зависти, — а еще безмолвное изумление от того, что после всего непонимания и горечи, разделявших их все эти годы, она по собственной воле готова защищать его в смертельном поединке.
— Ты уверена в том, что это единственный выход?
Внезапно Дарэк осознал, что, возможно, вскоре Атайе предстоит расстаться с жизнью. И сегодня это по-настоящему тревожило короля.
Конечно, когда он поймет, что ему самому предстоит умереть не позже, чем через час после моей смерти, — подумала Атайя, — это поможет ему преодолеть отчаяние.
— Пока Брандегарта не коронуют, он все еще Мудрец острова Саре. И если кто-нибудь бросит ему вызов сейчас, честь не позволит ему не принять его. Еще и года не прошло после последнего Обряда, и, согласно его собственным законам, Мудрец не может отказать мне. Об этом говорил и мастер Хедрик, это было в тех бумагах, которые он привез из архивов школы колдунов.
