Виталий Башун - Господин Целитель
Подробности боя я запомнил плохо. наша торпеда прилепилась к борту корабля. Первым выскочил Нестор и вскрыл какой-то технический люк. туда мы с Максом и ломанулись по команде старшины. Вслед за нами десантники. На корабле, конечно, уже рассчитали, куда мы припаркуемся и послали торжественную встречу из боевых роботов с тяжелым вооружением – дырка в корпусе все равно уже есть, поэтому можно не бояться повреждений собственного корабля.
Под огонь мы попали сразу, но защитное поле выдержало. Нестор рассказывал, что самое трудное сдержать удар именно при входе. Потом уже на просторе палуб корабля можно уже и финтить и уклоняться и пробивать себе путь насквозь через помещения, обходя засады, но в самом начале, обеспечивая плацдармом десантников, приходится буквально грудью вставать против ударов плазмы и снарядов баллистического оружия. До половины энергии уходит, как правило, на сдерживание первого удара. Конечно же, Нестор не попёр на роботов, растопырив руки. Концентрированный огонь мощного вооружения может вынести абордажника в космос и хорошо, если не далеко. А то и добавят, отшвырнув от корабля так, что можно уже и не вернуться.
Помню мы с Максом делали все, что и Нестор. Симуляторы симуляторами полигоны полигонами, а реальный бой они никогда не заменят. Нестор, совершая дикие прыжки в одном ему ведомом направлении, рванул к роботам противника. Где пластаясь буквально камбалой по полу, где взлетая чуть ли не птицей, он умудрился рассеять огонь роботов, сделав его некритичным для нашей защиты. Подобравшись на длину клинка мы стали пластовать чужие машины с яростью зверей, чудом избежавших смерти. Нестору даже пришлось нас притормозить.
– Ей! Ребята! Хватит шинковать машины на маленькие брусочки! На металлолом и так сойдет. Нам надо двигаться вперед!
– Нестор! – я не смог удержаться от ехидства в ответ. – А почему дистанционным оружием не воспользовался? Булавой там или секирой?
На удивление вместо командного рыка: "Р-р-разговор-рчики!", – услышал смущенное:
– Хм-м. Забыл. Вот ведь!
Оставив десантников закрепляться, зачищать палубу и потихоньку нас нагонять, вспрыгнули на скейты и помчались дальше: впереди Нестор; за ним – я; и последним – Макс.
– А-а-а, пся крев!! Швайнехунд! Мать твою через колено!! – орал старшина, мчась по широкому коридору, как я понял, орудийной палубы к следующему заслону из автоматических пушек, десантных роботов и живых солдат в броне.
На ходу он лупил по целям боевыми узорами и, надо сказать, несмотря на несовершенство прицелов, сделанных в мастерских города, попадал довольно точно. Булава и копье полностью себя оправдали, взламывая вражескую крупную технику и расшибая в металлолом мелкую. Скафандры и броня вражеских десантников тоже не выдерживала. Защитники корабля недоумевали. Они делали все возможное, ведя непрерывный обстрел, чтобы максимально исчерпать ресурс абордажных батарей до того, как произойдет сближение на дистанцию рукопашного боя. Иногда действительно одного или даже двух абордажников удавалось лишить защиты и уничтожить дистанционно, но чтобы их стали убивать еще издали, такого они не ожидали. Нам удалось, используя удивление противника легко смять этот заслон, но следующие были уже предупреждены, и пришлось попотеть, полавировать и потратить примерно половину энергии в кристаллах. Мне в том числе.
Вообще-то группа Нестора была изначально немного нестандартной. Обычно абордажники действовали пятерками. Пять торпед лепились к борту корабля поблизости друг от друга, абордажники и десантники объединялись для выполнения задачи, установленной для каждой пятерки индивидуально. Нам, в частности, поставили максимально простую задачу – добраться до одного из резервных узлов связи и блокировать его работу. Постараться через него вырубить вообще всю связь на корабле. Для этого в нашей команде были специально обученные технари десантники со спецоборудованием. Поэтому сопротивление нам встретилось сравнительно слабое. Достигнув цели, мы проникли в помещение узла, согнали перепуганный персонал в угол и поставили на колени. Никто даже не помыслил воевать с нами, узнав абордажников. Один хмырь, правда, проявил нерешительность, не увидев обычного горба ранца, но небрежно разваленное саблей массивное кресло убедило его не делать глупости.
На этом для меня война закончилась. Нестор выяснил, что его помощь другим командам не требуется, спокойно сел в одно из кресел и… вздремнул. Вот это нервы!
Через сорок пять минут – рекорд – Нестору, командовавшему абордажем этого корабля, доложили о полном контроле над основными объектами. На этом его командные функции заканчивались и передавались командиру десанта. Те уже самостоятельно продолжили зачистку и сбор пленных в отведенном для этого трюме. Все абордажники по приказу старшины вернулись к своим торпедам и стартовали в сторону города-крепости. К захваченному кораблю уже подходили транспорты со вспомогательными войсками и техниками.
Больше нам задач не ставили. Вскоре после нашего возвращения командование оповестило всех о полной нашей победе и массовой сдаче в плен кораблей противника. Тех, что остались более-менее целыми. Остальных никто не спрашивал – либо было уже некого, либо нечем им было ответить.
Я настолько устал за этот сумасшедший день, что не помню, как дошел до спальни в своих апартаментах. Кажется, меня провожали Макс и Нестор, которые как две няньки раздели дитятко и уложили в кроватку.
Глава 13
Следующие сутки я отсыпался, отъедался и медитировал. Меня никто не беспокоил и я не беспокоил никого. Во время медитации я пытался разобраться с самим собой. Мне непонятно было мое поведение во время нападения баронов. Конечно, снятие клятвы и выучка Финь Ю сказались, но подобную ярость и ненависть вплоть до уничтожения пары тысяч человек, среди которых были лишь отчасти виновные в убийстве моих граждан – те же техники, повара и медики – прежний Филин испытывать явно не мог. Безусловно, я изменился, но не до такой же степени.
Очень жаль, что я не успел позаниматься с нашим лучшим мозговедом, Гиттерианом деи Ванторо, но и без него во время тщательного осмотра структуры собственного мозга я обнаружил… скажем так ростки прежней личности владельца тела. Самосознание еще было очень слабо развито, но с упорством травинки, пробивающей бетон, он росло и постепенно крепло. Если так дальше пойдет, то через… год, максимум полтора, оно окрепнет настолько, что сможет всерьез бороться с внедренной личностью за главенство в теле. Не это ли является источником нестабильности психики подобных существ. Если бы я – принц – ничего не знал бы и не умел, то не исключено, что к началу срока моя психика была бы расшатана несвойственными принцу реакциями, а к концу вполне могла бы развиться самая настоящая шизофрения. Причем самое "смешное" в этом случае то, что в одном разуме действительно существовало бы сразу две личности.
