Игорь Ковальчук - Черно-белая война
Растерянно вертя головой, Алзара оставил на обочине машину, которую взял в гараже метрополии, и пошел вперед. Он не знал, на что рассчитывает, и почему-то сразу отказался от самого простого решения – поехать к метрополии и все там выяснить. Может, лишь потому, что после долгого сидения взаперти было так приятно идти по узкой асфальтовой дороге, окруженной густой зеленью, под ослепительно-синим небом. Воздух казался ему таким ароматным, что кружилась голова. «Какой же я был дурак, – подумал он вдруг. – В Центре так хорошо…»
Он вспоминал города Черной стороны. Нет, там, конечно, тоже красиво и очень экзотично. Первое время ему было очень тяжело пробиваться, но потом все пошло как-то само собой. Главное – ему повезло почти в самом начале, до того, как его «сожрали» сильнейшие, случайно столкнуться с Байремом, архимагом, которому жизнь или магическая энергия центрита была не нужна, а вот его советы и навыки – очень даже. А того, кого на Черной стороне защищает архимаг, слабейший не тронет.
Тамошние жители гордились своим законом, говорившим, что бессмертным все на свете позволено, а на самом деле руководствовались куда более жестким, чем в Асгердане, законом. Суд Центра мог принять во внимание смягчающие обстоятельства, временное психическое расстройство, неправомерные действия пострадавшего и прочие юридические тонкости – на Черной стороне все это не имело ни малейшего значения. Виновный карался в соответствии с традициями.
Более того, если Асгердан придерживался такого представления, что высшей мерой наказания может быть лишь заключение на три года на Звездных каторгах (больший срок назначался лишь в виде исключения, при вопиющей чудовищности преступления), то Черная сторона возглашала древний принцип «око за око». Преступник нес так называемое адекватное наказание, то есть наказывался так же, как набедокурил. Легко себе представить, что убийца, истязавший свою жертву перед тем, как прикончить ее, мог рассчитывать на такие же точно истязания, но уже от руки палача. Пожив на Черной стороне, Рикардо решил, что это правильно.
Он шел, глядя под ноги и размышляя о двух половинах Вселенной, разделенных гранью магических сил. Два полюса реальности, две крайности. Странно, что в мире существует такой порядок. По сути, ведь черные и белые маги очень похожи, их энергия различается какими-то мелочами, но по сути… По сути – одно и то же. Именно мелочь способна заставить болезненно резонировать энергетику мага, и именно это и происходит.
Рикардо потратил много лет, пытаясь разгадать эту загадку. Все, что он смог сделать – создать маленькое магическое приспособление, которое оказалось в состоянии гасить колебания и делать пребывание черного мага на Белой стороне терпимым. Он уже многое знал о двух половинах Вселенной. На Белой стороне магическая энергия являлась государственным достоянием и распределялась централизованно, за абонентскую плату, как электричество или горячая вода. Магические каналы оплетали весь Асгердан, и в каком бы месте пространства ни появлялись черные, они обязательно натыкались на источник раздражающих колебаний.
По другую сторону границы все было иначе. Владельцы источников энергии тщательно закрывали к ним доступ, сохраняли силу только для себя или своих сторонников и, как следствие, вместе с ней изолировали и колебания. Если белый маг не лез в чей-то личный источник или заклинательный покой, он мог быть почти уверен, что не испытает болезненных ощущений. Потому-то и не страдали захваченные в плен Мортимеры. То есть страдали, конечно, но по другим причинам.
Рикардо и сам не заметил, как завернул на чей-то участок, пока еще не огороженный, и споткнулся о сложную пирамиду из лейки, метлы и трех помятых клеток такого размера, что туда, пожалуй, разве что мышь могла бы поместиться. В следующее же мгновение на него с ревом выскочил из кустов некто встрепанный и разъяренный.
– Да что ж такое, трам-тарарам! Она почти попалась!.. – но, налетев на растерянного Алзара и без малого не сбив его с ног, этот некто вдруг подпрыгнул и ликующе завопил: – Учитель! Это вы!
– Спиногрыз? – изумленно пролепетал Рикардо.
– Да, учитель! Вы здесь! Какое счастье! – И перемазанный Спиногрыз полез обниматься.
– Что ты здесь делаешь? – Бывший учитель ладжерца пытался отбиваться от него, но безуспешно. – Ты что тут…
– Я здесь живу. С мамой.
– Вот так дела. У тебя есть мама. – Рикардо неуверенно посмотрел на своего бывшего питомца. Конечно, времени осталось немного, встреча с Маргритой подождать не могла – но и оставить Спиногрыза, не убедившись, что у него все в порядке, было бы неправильно. Его же потом совесть сгрызет – понял Алзара.
– Конечно, есть. У всех есть мама.
– Ну я думал, она у тебя… Думал, что ты сирота, раз такой неприсмотренный.
– Я не неприсмотренный. Я самостоятельный… Ну, учитель, как же я счастлив, что нашел вас, как же счастлив! – Спиногрыз снова полез обниматься. На этот раз Рик не пытался отпихнуть его от себя, и на роскошном шелковом костюме патриарха появились самые разнообразные пятна – от грязи до зелени.
– Это я тебя нашел, обормот. Ну… Рад, что ты в порядке. Идем-ка, познакомь меня со своей матушкой. Должен же я убедиться, что тебе не нужна моя помощь.
– Ага. Идемте, учитель. Мама будет рада.
Открылась входная дверь, и на крыльце, плотно окруженном цветущими кустами, вышла, держа в руках свернутую скатерть, молодая женщина в коротком ситцевом платьице. У нее было загорелое лицо, смуглые от солнца руки и при этом совершенно белые, словно напрочь выгоревшие, волосы. Надо сказать, что все это ей очень шло. Она встряхнула скатерть над низенькой кроной молодых кустиков, гибко потянулась, словно еще не проснулась окончательно, и лишь потом с любопытством посмотрела на мужчин. Ее улыбка ошеломила Рика, словно разряд электрического тока, а от движений молодого тела закружилась голова. В первый момент он ее даже не узнал.
– Привет, – сказала ему белокурая хозяйка дома и тут же обратилась к сыну: – Что за добычу ты притащил?
– Мам, это же мой учитель! – захлебываясь, объявил Спиногрыз. – Мам, он…
– Ты мог бы мне сказать, что с Ладжера тебя вытащил Рикардо Алзара, я бы знала, о ком речь. Рик, что ты так на меня смотришь? Что ты побледнел? Думаешь, я привидение?
– Маргрита, – пробормотал мужчина. Он и в самом деле был очень бледен.
– Она самая. Что тебя так ошеломляет?
– Так Спиногрыз – мой сын?
– Тебе уже сказали, я вижу.
– У меня нет слов…
– Ага, это кто еще нарисовался? – Из дверей выглянула еще одна женщина, не такая смуглая, но зато и не такая белокурая. Уже не в ситце, а в цветастом шелке, она тем не менее выглядела, словно роскошная светская дама. У нее был острый, проницательный взгляд и такая грудь, что добрая половина мужчин, бросивших на нее взгляд, непроизвольно сглатывали.
