Энгус Уэллс - Темная магия
В полдень они остановились — лошадям необходим был отдых, да и им самим не мешало подкрепиться. До сих пор им не встретился ни один человек, хотя время от времени где-то вдали виднелись табуны лошадей, пасшихся на сочных травах. Жеребцы с вызовом ржали, и вороной Брахта отвечал им.
Они скакали галопом без передышки, и Каландрилл понял, как ошибался, когда с высоты холмов, которые они оставили еще утром, принял расстилавшуюся перед ними землю за ровную поверхность: то и дело им попадались расселины, овраги и крутые ущелья, в которых запросто мог спрятаться целый эскадрон всадников. И Каландрилл стал внимательнее присматриваться к окрестностям, следуя примеру Брахта. Но за целый день им так никто и не встретился, хотя ближе к вечеру далеко на западе они различили поднимающийся к небу дымок, отмечавший становище лыкардов. Они прибавили скорость, чтобы побыстрее укрыться в роще.
Расстояние до лесов здесь тоже искажалось. Издалека рощица казалась совсем маленькой, но по мере приближения все росла и росла на восток и на запад и превращалась в настоящий лес. Серебристая кора берез, окружавших рощу как палисадник, сверкала в лучах заходящего солнца. Сразу за березами поднимались грабы широко раскинувшие ветви над землей, еще покрытой прошлогодними засохшими листьями. А Брахт все скакал и скакал. Теперь они ехали по тенистой тропинке сопровождаемые громким пением птиц. Наконец впереди показался ольшаник, отмечавший мелкую речушку, с бульканьем впадавшую в небольшое озерцо. Здесь они спешились и собрали хворост, но костер разожгли только тогда, когда сгустилась тьма, а небо потемнело настолько, что поглощало дым от костра. Убедившись, что за близко стоящими друг от друга деревьями костра не будет видно, путники приготовили ужин и поставили шатры. Памятуя о дыме, виденном ими сегодня на просторах, они решили по очереди бодрствовать всю ночь. Первой выпало дежурить Кате, сменить ее должен был Каландрилл.
Разбуженный Катей, он завернулся в накидку — ночи еще были холодными — и, закинув за спину колчан, с луком в руках принялся ходить вокруг костра. Бледный серебристый лунный свет окутывал рощу. Высоко в небе сквозь кроны деревьев поблескивали звезды. Лошади всхрапывали и фыркали во сне; козодои резко вскрикивали, филины глухо вторили им; в наступившей тьме шныряли наземные хищники. Лес дышал миром и покоем, шелестящим языком шепча Каландриллу на ухо, что, пока они под его покровом, им ничто не грозит. Каландрилл даже подумал, что, может, это — бессловесное послание самого Ахрда, настолько глубоко он был уверен, что все будет в порядке. За время его дежурства ничего не произошло, и он, растолкав Брахта в назначенный час, улегся и мирно уснул.
День зародился ярким, и, позавтракав, они вновь отправились в путь через лес, ведомые Брахтом. Поскольку ехать пришлось по узкой тропинке, то скорость их была невелика, и из леса Каландрилл и его спутники выехали только ближе к полудню. Перед ними простиралась безграничная открытая местность, где укрыться будет негде. К счастью, скача по прерии, переходя с галопа на шаг, они не встретили ни единого следа ни Ларрхынов. Солнце грело им спины, ветерок шелестел в высокой, по колено, траве. Они видели табуны лошадей и стаи диких собак, главных хищников этих мест, как пояснил Брахт. Но собаки не приближались. Это были исключительно неприятные создания, с тупыми мордами и тяжелыми челюстями, длинными лапами и короткими, словно обрубленными, хвостами. Пегие настолько, что почти сливались с травой, они как призраки гонялись за добычей. Время было для них привольное — можно вдосталь насытиться больными жеребятами. И именно поэтому, как пояснил Брахт, они не представляют никакой опасности для путника. В более голодные времена собаки, в отличие от волков на возвышенности, иногда нападают на человека.
В эту ночь они разбили бивак в узкой расселине и не разжигали огня, памятуя о дыме, виденном ими в течение дня близко, как никогда. На следующий день в путь отправились раньше обычного — солнце едва-едва выглянуло из-за горизонта. Передав вьючную лошадь на попечение Каландрилла, Брахт поехал на разведку. Пришпорив вороного, он пустил его в галоп и быстро исчез из виду.
Керниец вернулся на бешеной скорости, когда утро уже вступило в свои права, и резко остановил жеребца около Кати, нетерпеливо поджидавшей его вместе с Каландриллом.
— Всадники ни Ларрхынов, — заявил он, указывая вперед. — Скачут нам наперерез.
— В нашем направлении? — переспросила девушка.
— На запад, — покачал головой Брахт. — Но они нас заметят, если не спрячемся.
Каландрилл осмотрелся — вокруг была только трава. Где же тут прятаться?
— Быстро, — резко приказал Брахт, и Каландрилл, сообразив, что инстинктивно притормозил гнедого, дал ему шпоры, бросаясь за Брахтом. Вьючная лошадь жалобно заржала, когда веревка натянулась.
— Мы будем драться? — спросил Каландрилл.
— Мы будем прятаться, — ответил Брахт.
Каландриллу ничего не оставалось, как следовать за ним.
Куда мы? — думал он. Если всадники ни Ларрхынов скачут на запад, а мы будем продолжать скакать па север, то наши пути неминуемо пересекутся. Спасения нет. Брахт знает эту землю, твердо заявил он себе. Доверься ему.
Но от сомнений не так-то легко было избавиться, и все казалось, что они мчатся прямо навстречу битве.
Они с шумом пересекли речку, отмеченную, как и первая, полоской ив и ольшаника, и тут Каландрилл понял что луг постепенно поднимается и Брахт несется на самый верх, откуда их будет видно со всех сторон. Но когда они взлетели на гребень, всадников он не увидел и сообразил, что те скачут где-то в складках местности. Он окончательно уверовал в кернийца и, приободрившись, пришпорил гнедого и с громким топотом бросился вниз по склону, пока не оказался в ложбине, где Брахт остановил вороного.
В мгновение ока керниец соскочил с коня, и жеребец поднялся на дыбы, недовольный тем, что наездник резко натянул удила. Брахт схватил жеребца за щетку и толкнул его в плечо, что-то шепча ему на ухо. Жеребец недовольно заржал, но опустился на колени — для него это было явно не в новинку, — а затем повалился на бок. Брахт похлопал его по морде, что-то нашептывая, опустил поводья на блестящую от пота шею и бросился к Каландриллу. Жеребец остался лежать.
— Держи вьючную лошадь, — приказал Брахт и повторил всю процедуру, только резче, с мерином Каландрилла, а затем и с Катиной лошадью. — Ложитесь им на шею. Держите рукой за морду: чтобы лежали тихо.
Каландрилл подчинился и, оглянувшись, увидел, как Брахт навалился на шею вьючной лошади.
