Андрей Лукин - Подорожный страж
Воин взглядом попросил позволения продолжать допрос. Князь кивнул:
— Приступай, Кромень, тебе сия служба лучше меня ведома.
— Ты один здесь такой? — спросил воин.
— Один, — поспешно сказал Лигор.
— Демон, — велел воин. — Сожми оберег.
— Не надо! — взвыл Лигор. — Я всё скажу!..
Шшшурх!!!
Яркая вспышка ослепила Стёпку, что-то тёмное метнулось к Лигору, ударило его в грудь. Лязгнула сталь, в сторону отлетел кинжал; сбитый с ног Лигор кулем повалился на землю, путаясь в плаще. Кто-то метнулся к забору, там мгновенно объявились маги, засверкали пущенные в ход заклинания. Этого во сне не было, это уже вторая серия началась, та, которую Стёпке показать не успели… или не сочли нужным.
Ближние бояре слаженно заслонили князя щитами; тролли, не сговариваясь, шагнули вперёд, прикрыли Степана. На миг показалось, что сейчас выскочат из засады враги, полезут из земли немороки, зазвенят клинки, засвистят стрелы, — и начнётся, и завертится… Эх, оружия никакого под рукой нет! Только конхобулл бессильно болтается на тесёмке, впустую оттягивая руку. Опять, видно, придётся, отбирать меч у какого-нибудь оркимага…
Однако суматошная толчея, быстро вскипев, столь же быстро улеглась.
Стёпка выглянул из-за троллевых спин. Два дружинника крепко держали бледного Лигора, вздёрнув его вверх за плечи. Сквозь распоротую на груди одежду тускло блестел металл. Предусмотрителен был предатель, не ленился кольчугу под кафтан поддевать. Она его и спасла.
У забора трое магов, из тех, что рангом пониже, а ростом и статью покрепче, гнули к земле растрёпанного русоволосого дружинника. Тот зло шипел сквозь зубы, маги всё круче заламывали ему руки за спину. Дружинник, как понял Стёпка, почему-то пытался убить предателя, но потерпел неудачу и скрыться не успел.
Светлоглазый Кромень шагнул было к пойманному дружиннику, но дорогу ему решительно заступил Краесвет. Маг криво усмехнулся, сказал что-то негромко, показал на Лигора. Кромень тоже усмехнулся, покачал головой — и они разошлись.
Швырга, выслушав подробный рассказ, позже разъяснил Степану, как всё непросто обернулось с разоблачением изменников. Получилось, что предателя-мага схватили воины, а его сообщника, предателя-воина схватили маги. И ни те, ни другие не хотели лишаться своей добычи. Они, конечно, все были верные соратники, делающие одно дело, но воины стойко не любили магов, маги привычно презирали воинов, и такой промах, как наличие предателей в ближайшем окружении наместника, мог кое-кого отправить не только в опалу, но даже и в темницу. Если вдруг всплывут какие-нибудь интересные подробности. И оставалось только пожалеть неудачливых подсылов, которых ждали пыточные подвалы, долгие мучительные допросы и хорошо знающие своё кровавое ремесло палачи. Стёпка очень живо представил себе, как будут сейчас выпытывать у Лигора и дружинника имена, явки, пароли, — и ему стало дурно. Он ведь и сам едва не угодил в такой же подвал.
Обоих предателей быстро увели в разные стороны, ушёл суровый Кромень, ушёл, раскланявшись, и Краесвет, из старших магов остался только вредный Благовид. Видимо, полагал, что разговор с демоном ещё не окончен. В общем, правильно полагал.
— Ну что ж, демон, — князь вновь обратил свой взор на Степана. — Благодарю тебя за то, что помог изобличить негодяев. А мы и ведать не ведали, что среди магов подсылы оркландские таятся. Доверяли им, с одного стола кормились.
— Осмелюсь напомнить светлейшему князю, что один из подсылов таился среди ближних дружинников, — недовольно проскрипел Благовид.
— А кто уверял меня в надёжности охранных заклинаний? Кто говорил, что лично проверил каждого назначенного в ближнюю дружину ратника?
— От вины своей не отрекаюсь, — склонил голову Благовид. — Сильно оркландское колдовство, недоусердствовали мы, недоглядели. Магам-дознавателям ещё учиться и учиться.
— Видать, за малолетними демонами охотиться проще, чем вражьих подсылов ловить, — съязвил князь. — Может, мне из таёжных чародеев охрану завести, коли на своих надежды нет. Видал, демон, что в моём доме творится. Кабы не ты, глядишь, и прирезали бы меня однажды ночью или отравы какой в вино подсыпали. И вот тебе моё княжее слово. Поскольку убедились мы, что весскому государю ты не враг, обещаю, что маги-дознаватели не станут более охотиться за тобой. Что касаемо оркимагов, сам понимаешь, что за них я поручиться не могу, — тут князь позволил себе лёгкую усмешку. — И ещё… о чём ты просил, запамятовал я что-то?
— Гоблина маги в тайге захватили, пресветлый князь, — сказал Стёпка. — Пусть освободят.
— Они его освободят, не так ли, уважаемый Благовид?
— Ежели на то будет княжья воля.
— Будет на то моя воля.
Маг упрямо набычился:
— Гобля мы выпустим, попусту его полонили, признаю, но… Осмелюсь ещё раз напомнить светлейшему князю, что демона всё ж таки непременно надобно задержать.
— Разве я недостаточно твёрдо высказал свою волю? — возвысил голос князь. Он, кажется, всерьёз рассердился. Да и кто бы на его месте не рассердился бы, натолкнувшись на столь явное неповиновение.
— Он демон-исполнитель без хозяина! — почти выкрикнул Благовид.
— Он нарушил закон? Он опасен?
— Он может быть очень полезен короне и палате, — маг для убедительности ещё раз повторил с нажимом. — ОЧЕНЬ ПОЛЕЗЕН!
— Дураки ваши маги, — сказал тогда Стёпка. — Если я вам так нужен, попросили бы по-хорошему, я бы помог, честное слово. Мне же не трудно. А теперь я вам ни за что помогать не буду. Потому что я никогда не буду помогать тому, кто меня хотел посадить в клетку и кто бил ногами одного моего друга, а второго чуть не зарезал.
— Я настаиваю, светлейший князь, что этого демона следует схватить. Уверяю, что отцы-предводители Чародейной палаты будут вам за то весьма благодарны.
— Попробуйте схватить, — сказал Стёпка, глядя на настырного дознавателя в упор. — Вот прямо сейчас и попробуйте. Оберега на мне больше нет.
И тут напомнили о себе тролли. Они долго молчали, стоя за Стёпкиной спиной, долго наблюдали за всем происходящим, пришло время вмешаться.
— Демон Стеслав зла никому не желает, и мы обижать его не позволим, — внушительно прогудел Пристегнивесло. — Тролличья слобода, да будет всем ведомо, взяла его под свою защиту и ручается за него перед светлым князем.
После такого Благовиду поневоле пришлось проглотить все возражения. Если царёву брату он ещё осмеливался перечить, то против тролличьей слободы кишка у него была тонка. В случае чего раскатали бы его ясновельможные паны в тонкий блин со всей его магией. И он это прекрасно понимал.