Юрий Валин - Война дезертиров. Мечи против пушек
Отряд вернулся в Тинтадж поздним утром. Въезд в город, как и обещал старый шпион, был обставлен скромно. Впрочем, ничья гордость задета не была, так как компанию девушкам разделили лорд Фиш и Маэл. Трястись в старом фургоне, встретившем отряд далеко за городом, казалось милым развлечением. В прорехи полотняного тента заглядывало солнце, рвался шум заполненных людьми улиц. Детский визг и смех, ругань и вопли торговцев, лай собак изумили. Катрин поняла, что напрочь отвыкла от мегаполисов. Блоод, знавшая родной город исключительно с ночной стороны, чувствовала себя еще неуютнее. Суккуб сидела, сжавшись в комок и уткнув завязанное лицо в колени. Катрин взяла ее за руку. Мужчины сделали вид, что ничего не замечают.
Катрин гладила узкую ладонь подруги. Все суета, все пустяки. Подумаешь, толпа.
Старый шпион продолжал расспрашивать о планах Катрин. Разговор был небесполезный. Что стряслось с Ингерн и компанией, пока так и оставалось неизвестным. Катрин испытывала определенные угрызения совести. Сроки встречи, назначенной у колодца Южных ворот, давным-давно миновали. Как отыскать старых знакомых в большом городе, девушка не представляла, поэтому отказываться от помощи королевского шпиона было бы опрометчиво. В конце концов, одноглазый старикан здесь главный по проблемам безопасности. Пусть и поможет.
* * *Жилище, предоставленное главным королевским шпионом, оказалось невзрачным двухэтажным домом. Стоял дом в тихом месте, окна выходили на две стороны: на глухую улочку и на узкий канал, что продолжал замковый ров. Сам замок возвышался за каналом и заслонял большую часть городского пейзажа. Знамя Ворона уверенно развевалось на башне, меж зубцов стен торчали шлемы бдительных стражников. Мир и покой вернулись в королевские земли. Так и будет, пока не явится новый пророк. Хотя бывают же и иные напасти?
Вид из окон не радовал. Разве что канава знакомая — Катрин успела окунуться, кажется, в большинство сточных водоемов столицы.
Под ногами скрипели половицы. Древнее логово. Должно быть, лорд Фиш бывал здесь еще юнцом. В подробности старый шпион вдаваться не стал, но и так было понятно — дом используется для делишек, не нуждающихся в широкой огласке. Хозяйка убежища, особа глубоко пенсионного возраста, изображала немую. Оно и понятно — с длинным языком до такого возраста на секретной службе вряд ли доживешь.
Не так уж и плохо. Маленькие мутные окна, в которые свет проникал с трудом, благотворно влияли на глаза и настроение Блоод. Простыни на кровати были безупречно чисты. Вторая кровать стояла в соседней комнате. Лорд Фиш, не моргнув глазом, предложил дамам устраиваться так, как им удобно, и ни в чем себя не стеснять. Поскольку при этом одноглазый старик принципиально не смотрел в сторону большого ложа, Катрин сделала правильный вывод. Лорд Фиш заверил, что скоро гостьям будет подготовлено достойное жилище, и отбыл.
* * *За два дня пребывания в городе Катрин проделала уйму полезных и бесполезных хозяйственных дел. Оружейник, портные, сапожники, лавки и рынок — все это порядком утомляло. Ночью, правда, удавалось здорово расслабиться. Старая кровать хрустела, трещала и грозила расшатать весь дом. Оставалось надеяться, что хозяйка не только немая, но и глухая. Если пожилому человеку не давать спать несколько ночей подряд, то ветеранша спецслужб может и травануть гостий между делом. Еду приносили из какой-то таверны, и пожелать больших деликатесов мог только отъявленный гурман. Другое дело — Блоод. Рано или поздно ланон-ши должна будет выйти «погулять». Пока Катрин делала все, чтобы подруга не чувствовала себя обделенной хотя бы бескровным сексом. Но еще до вечера случился повод порадоваться. Посыльный принес записку:
«Леди Катрин! Ваши знакомые живы и здоровы. Гостиница „Пять пескарей“. О вашем уважаемом родственнике пока ничего сказать не могу. Передайте мое величайшее почтение вашей очаровательной подруге. Увидимся, если не возражаете, завтра. С уважением, ваш Ф.»
Почерк у королевского шпиона был мелкий, но разборчивый.
«Очаровательная подруга», читавшая письмо через плечо Катрин, сообщила:
— «Пять пескарей». У Озерных ворот. Рыба несвежая. Запах.
— Мои друзья и не такое ели, — успокоила суккуба Катрин. — Сходим утром.
— Вместе? Что друзья?
— Я с ними не сплю.
— Как? Ни с кем? — удивилась Блоод.
— Ну да. Должны же быть исключения.
* * *— Моя госпожа! — Встрепанная черноволосая домохозяйка в восторге повисла на шее Катрин. Руки у Ингерн оказались влажными — девчонка стирала. В развешенной во дворе постоялого двора одежде Катрин без труда узнала походные вещи своего маленького воинства.
— Как вы выглядите?! — ужаснулась Ингерн, оглядывая госпожу. — Что это за бесформенные отрепья? Вы похожи на бродячего сапожника. Что за штаны?! О, боги! Хорошо, что вы сами живы. Здесь была такая война! Такая война!!! Армии сошлись, битва кровавая, колдовство, гром, молнии, мертвецы по всему городу. Такого ужаса еще никто не видывал. Король победил, но Новый бог помог этому Наместнику, волколаку вороватому, удрать. Теперь только и разговоров — когда он вернется? Говорят, дело кончится его поединком с королем. Магическим! Весь город разнесут. Мы и сами-то чудом уцелели. Когда Наместник поднял над замком свое знамя…
Судя по интенсивности трескотни, Ингерн чувствовала себя отлично, и Катрин, улучив момент, прервала вдохновенное повествование:
— Хрен с ним, с Наместником. Где Даллап? Где Энгус?
— Так Даллап снова служит! Участвовал в последних боях, его в королевских сотнях по старым временам хорошо помнят. Сейчас получит первое жалованье, и мы съедем из этой дыры. Даллап теперь при королевском арсенале и скоро место десятника получит, — Ингерн с гордостью ткнула рукой куда-то поверх крыш. Очевидно, десятники арсенала являлись элитой военной иерархии. — А Энгус где-то здесь вертится. С лошадьми подрабатывает да еще время находит подраться с такими же, как он, олухами. Воображают себя великими бойцами, а сами-то… Энгус! Где тебя носит? Госпожа вернулась…
— Да здесь я. — Парень стоял в дверях конюшни. Его взгляд был прикован к замершей позади Катрин фигуре ланон-ши.
— Это моя подруга и телохранитель, — пояснила Катрин.
— Она же женщина, — удивилась служанка, бросив мимолетный взгляд на полузакрытое капюшоном лицо и черную шелковую ленту на глазах незнакомки.
Энгус продолжал со странным выражением пялиться на гостью. Катрин шагнула к нему, пихнула в бок:
— Эй, очнись. Не в музее. Как нога? Не болит?
— Ага, — пробормотал парень. — Она слепая?
