Татьяна Богатырева - Гильдия темных ткачей
Десяток кварталов до площади Мудрых Черепах они преодолели без приключений, лишь раз спрятавшись в тени акаций от патруля. Когда на фоне звездных россыпей вырисовался шпиль магистрата, над крышами поплыл одинокий гонг: час ночи. С минуту они изучали покинутое всеми, кроме ночного сторожа, трехэтажное здание.
— Третье слева, — Орис указал на чуть приоткрытое окно на втором этаже.
— Жди две минуты, — велел Хилл и полез наверх.
Бургомистр поскупился на серьезные чары: заклинание рассыпалось от первого же прикосновения Тени. Зато Хилл чуть не взвыл. Ургаш требовал крови и наказывал за сопротивление рвущей болью и тошнотой.
— Что с тобой?
Едва спрыгнув с подоконника в просторный кабинет, Орис бросился к Хиллу.
— Ерунда, пройдет, — натужно улыбнулся он, отнимая ладони от раскалывающейся головы.
— Поспи немного, я покараулю.
Хилл не стал спорить. Забрался с ногами в глубокое кресло и закрыл глаза, предоставив брату изучать обиталище местного судьи: на рогатой вешалке болталась судейская мантия, на болванке возлежала высокая шапка с вышитым знаком весов, а шкафы ломились от папок и свитков.
435 год, 11 день Каштана, за два дня до новолуния. Найрисса.
Когда магистрат начал заполняться гамом и суетой, братья смешались с толпой. По коридорам сновали писцы, толкались озабоченные просители и тяжущиеся, шествовали из кабинета в кабинет чиновники. Адвокаты петушились перед клиентами, набивая цену, нотариусы с заткнутыми за уши вечными перьями объясняли что-то осоловелым от юридической абракадабры шерам и бие. Два провинциала, уткнувшиеся в потрепанные бумаги с кучей печатей и поминающие завещание, долю и отчуждение, никого не интересовали. Но, несмотря на уверенность, что охотникам не придет в голову искать их между приемной бургомистра и залом суда, Хилл все время был настороже.
Им везло до самого вечера. Но за полчаса до закрытия ничейных шеров заприметил потрепанный стряпчий. Хилл заметил пройдоху чуть позже, чем следовало, и сразу понял — этот не отцепится. В острых глазках и скользкой улыбочке читалась необходимость в серебре и твердое намерение это серебро сегодня же добыть.
— Сматываемся, — шепнул Хилл, и оба деловито направились к лестнице.
Но шустрый человечек обогнал их и заступил дорогу.
— Светлого дня благородным шерам! — вкрадчиво поздоровался он.
— И вам не хворать, достопочтенный, — ответил Орис.
Хилл едва не выругался: вот принесло! Этот наверняка не из Гильдии, но вдруг наводчик? Он еще раз ощупал толпу взглядом — никто больше не проявлял к провинциалам интереса.
В этот момент распахнулись двери зала суда, выплеснув дюжину скандалящих торговцев. Хилл с Орисом, не сговариваясь, повернули к ним — заслониться, затеряться. Но щуплый крючкотвор оказался на диво нагл и липуч:
— Я вижу, светлые шеры в затруднении. — Стряпчий ухватил за край бумаги. — Дело о наследстве, не так ли? — Орис выпустил бумаги, рассчитывая хоть на миг замешательства, но стряпчий уже уцепился за Хилла. — И, конечно, светлые шеры еще не нашли достойного представителя своих законных интересов.
— Прошу прощения, но мы ждем достопочтенного Тисле, — перебил его Хилл, вспомнив промелькнувшее в разговоре адвокатов имя и понимая, что если сейчас отцепить клеща, тот заорет на весь магистрат.
— Ай-ай… кто же вам посоветовал этого прохиндея? Не слушайте его. Вас надули, — вдохновенно вещал стряпчий, крепко сжав костлявыми пальцами отворот хиллова камзола и потрясая добытыми бумагами. — Ничуть не почтенный Тисле не выиграл ни одного дела о наследстве! К тому же он берет десять марок только за составление документов, а достопочтенный Мевис лишь пять, и еще один процент по завершении. И я не проиграл ни одной наследственной тяжбы! Вы понимаете, как вам повезло?
Хитрая рожа Мевиса ничуть не походила на лик везения, но Хилл не видел способа отвязаться от стряпчего, не поднимая шума.
— Да, конечно, нам повезло! — решился Орис. — Если достопочтенный Мевис поможет нам рассортировать документы за две марки, то нам не придется дожидаться достопочтенного Тисле.
Стряпчий просиял: клиент торгуется — клиент попался.
— Светлые шеры хотят меня разорить? Или желают лишить лицензии? Таких цен не бывает. Я и так, из чистой симпатии к благородным юношам, не возьму и динга сверх обязательной цены. Я даже совершенно бесплатно договорюсь с судьей, чтобы ваше дело рассмотрели завтра! Презренный Тисле промурыжит вас не менее трех дней…
— Прошу прощения, достопочтенный Мевис, но мы вынуждены отклонить ваше любезное предложение, — расстроился Орис. — Мы не можем заплатить сразу пять марок. У нас осталось всего восемь, а ведь за проживание на постоялом дворе придется уплатить не меньше четырех. И еще марку на обратную дорогу в Кардалону. Так что больше трех никак…
— Четыре марки? Надеюсь, сишеры не заплатили четыре марки наглому обманщику? О, что за люди, — искренне возмутился стряпчий. — Но, послушайте! Только никому не говорите, это против правил… — Мевис понизил голос. — Я не могу пройти мимо, оставив вас в столь затруднительном положении. Доброта меня когда-нибудь погубит. У меня есть комната. Конечно, это не очень удобно, я обычно принимаю в ней посетителей. Но для вас, светлые шеры, готов пойти на лишения. Семь марок, и вы получите и документы, и представительство в суде, и комнату. А по завершении дела выплатите мне процент — безо всяких расписок! Благородные шеры не обманут простого, честного Мевиса…
Еще немного поколебавшись, братья согласились. Довольный Мевис, запрятав бумаги за пазуху — чтобы клиенты, упаси Светлая, не сбежали — повел их к себе.
Слушая, как брат обрабатывает пройдоху, Хилл радовался, что все так удачно складывается, и тревожился — не слишком ли легко? Тревога зудела, вторя голосу Ургаша: здесь, сейчас… Тревога билась в висках, щипала мурашками. Хилл присматривался к прохожим, к рядам эвкалиптов, стенам и крышам. Болезненный укол — опасность! — заставил его пригнуться и толкнуть брата. Нож просвистел там, где мгновенье назад было горло Ориса, и воткнулся в плечо стряпчего. Второй нож Хилл поймал, оборачиваясь и выхватывая клинок: Угорь молча выскочил из-за толстого ствола, в одной руке шпага, в другой — дага.
— Караул! — крикнул позади стряпчий, булькнул и замолчал: нож Ласки снова поразил не ту цель. Зазвенел клинок Ориса, встретившись со шпагой Ласки. Издали послышался топот стражи и ор:
— Бросай оружие! Именем короля!
Удар. Поворот. Еще удар, бросок — Хилл едва отбил дагу. Удар сверху, финт! Шпага Угря мелькала все быстрее, вокруг него густели лоскутья Тени. Мир терял объем, окрашиваясь красным. Ургаш звал: пора! Служи мне!
