Даниил Аксенов - Герои умирают дважды
Когда об этом стало известно, дворяне постыдно бежали. Кто-то сбежал сразу, другие пытались замаскировать бегство долгими сборами, некоторые даже обещали принять участие в совместной грандиозной охоте, которую устраивала графиня, но их обещания были ложью.
Впрочем, бежали не все. Молодые дворяне неожиданно обрели авторитетного лидера — победителя турнира. И Виктор на все вопросы о своем отъезде отвечал так:
— Осадят замок? Ну и что? Это даже интересно. Разве вам не нравятся осады? Бывает очень забавно, особенно если на стену лезут знакомые. Даже не знаешь, кого встретишь. Только успеешь поздороваться, а уже нужно его бить мечом или копьем.
Молодежь тогда еще не полностью подпала под влияние ан-Орреанта и пыталась спорить.
— Вы все шутите, господин ан-Орреант, а там же будут королевские войска, — говорили младшие сыновья баронов. — Может быть, осада — хорошо, но разве король нас простит, если мы станем защищать графиню? Вот мой отец наверняка будет недоволен. И это еще слабо сказано! Я бы еще пошел против какого-нибудь графа, но против короля… Нет…
— Господа, я бы тоже никогда не стал сражаться против короля, — ответствовал Антипов. — Не пошел бы, если бы мне король сказал: господин ан-Орреант, убирайтесь-ка вы домой и не мешайте моим людям. Но он такого не сказал. И более того: приказал войскам подойти к замку, когда я здесь! О чем это говорит? Полагаю, что его величество не против небольшого веселья с моим участием. Если король прикажет лично мне сдаться, то я это сделаю немедленно. Но без такого приказа… простите. Буду высматривать знакомых с высоты стен!
Младшие дворяне кивали и… как правило, оставались. Тем более что другой авторитет, Менел, тоже повел себя необычно, решив защищать графиню.
Когда кто-то у него спрашивал, почему он собирается остаться, Менел ухмылялся своим крупнозубым оскалом и говорил: «А твое какое дело? — но потом спохватывался, словно вспоминая что-то, будто какой-то текст, нетвердо выученный наизусть, и добавлял: — Так ведь долг каждого уважающего себя… э-э-э… человека в том, чтобы… э-э-э… защищать прекрасную… даму… графиньку то бишь». Такие слова из уст героя производили сильное впечатление на знающих его собеседников.
К сожалению, старшее поколение повело себя более благоразумно. В замок заявился отец Женара собственной персоной и чуть ли не силой увез сына, громогласно угрожая лишить его наследства и титула в случае отказа. Ан-Котеа еще не потерял надежды получить руку графини и усердно сопротивлялся натиску отца, но проиграл. Виктор был рад отъезду соперника, хотя считал давление отца несправедливым. Однако же когда стало известно, что Женар записался в ряды осаждающих, Антипов сразу понял, что графский сынок не отступил. Тот наверняка вынашивал какой-то план, возможно далее рассчитывая украсть графиню при падении замка.
Антипов не смог переубедить старших дворян. Те уезжали, непоколебимые в своем позорном выборе, хотя графиня тоже просила их остаться.
Виктор любил стоять у ворот и провожать глазами отъезжающих. В его родном мире бегство по расчету тоже часто встречалось. В обоих мирах полно храбрецов, людей чести. Они готовы бросаться на врага, отстаивать свои принципы, давать отпор мерзавцам, но… только если все происходит быстро. Дайте отважным людям время на раздумье — и их количество резко сократится. Они начнут думать о себе, о выгодах, о бесполезности благородных поступков, об адекватном ответе на злодеяния, да о чем угодно! Но после размышлений уже мало кто будет бросаться на врага, отстаивать свои принципы и давать отпор мерзавцам. Мысли отравляют честь, делают ноги ватными, а сердца дряблыми. Но если взять оставшихся храбрецов, самых стойких, и объяснить им, что подвиги пойдут во вред их семьям, то и эти отрекутся от самих себя. Храбрец, обремененный заботой о родных, превращается в труса.
Впрочем, Виктор и сейчас не терял времени даром. Он вошел в бурлящую энергией колею и не собирался ее оставлять. Антипов фехтовал с Менелом, пытаясь перенять стиль, изучал софота, беседовал с графиней (и не всегда только беседовал), а также налаживал отношения со жрецами. В последнем случае дело так продвинулось, что жрецы согласились отпустить Риксту из-под домашнего ареста. Они, в отличие от дворян, не собирались уезжать. Виктор уже давно догадался, что Терсат рад любым развлечениям, даже осаде, и был полностью прав. Жрецам ничто не грозило (кроме случайного снаряда из требушета, чего, вероятно, не будет: ведь дядя Ласаны не захочет сильно портить свое имущество), и они готовы были наслаждаться бесплатным зрелищем на положении нейтральных привилегированных зрителей. Антипов узнал, что Илеа будет наблюдать за сражением со стороны осаждающих, а Терсат останется в замке. Поведение жрецов не просто вписывалось в План, а было его частью.
Таков был расклад сил на тот момент, когда случилось одно важное и очень интересное событие. Но прежде чем перейти к его описанию, нужно сказать пару слов о взаимоотношениях Виктора и графини. Оба откладывали решительное объяснение — насчет брака.
Как многие женщины, Ласана в целом хотела замуж, но как все красивые и богатые женщины — с большими оговорками. Избранник ей нравился, даже очень сильно, она видела его в деле, но боялась будущего. Осады замка уже не остановить даже с помощью брака. А незамужняя графиня — не то же самое, что замужняя. У незамужней красавицы больше пространства для интриг и переговоров. Ласана была влюблена в Ролта, но мудрость советовала ей подождать.
Виктор тоже не спешил жениться. Но в этом был типичный мужской комплекс. Он знал, что девушка принадлежит ему. Это знал бы каждый, имеющий глаза. Антипов хотел жениться на возлюбленной, но одновременно не хотел расставаться со свободой. Женитьба ведь — ответственный шаг! Какой оставался выход? Затягивать, пока желание жениться не перевесит желания сохранить свободу. Вот он и затягивал, как любой другой на его месте. Говорил девушке нежности, но с предложением не торопился. Не будем его осуждать. Виктор — не многоженец, женат еще не был и старался подойти к браку очень серьезно.
Итак, в тот час, когда случилось то интересное событие, наш герой в обществе слуги направлялся к графине. Зачем ему слуга, спросите вы? Для того чтобы увести Вирету, ответил бы Виктор. Графиня, как здравомыслящая девушка, опасалась утратить контроль над собой и обычно не оставалась с Ролтом наедине.
Между тем замок бурлил, готовясь к осаде. Окрестные крестьяне на больших громоздких подводах, запряженных деревенскими лошадьми с мощными ногами, доставляли продовольствие. Даже около главного входа царили грязь и неразбериха. Подвод было слишком много, и дворецкий, не справляясь с разгрузкой с помощью слуг, поручил это делать крестьянам. Возницы и их подручные просто сами относили свой товар в подвалы, где мешки взвешивали, пересчитывали и записывали полученный результат. Мука, рассыпанная на полу, чьи-то грязные следы на выщербленном камне, поломанная дверь, запачканная какой-то липкой желтой гадостью, — все свидетельствовало о том, что слугам придется хорошо поработать, чтобы привести коридоры замка в нормальный вид.
