Алексей Глушановский - Путь демона
— Нет. Нам некуда отступать. Впрочем, я бы не ушла, даже если бы могла. У нас еще есть шанс. Главное, — перестань изображать из себя гвардейца Хель. Сила смерти сейчас тебе не поможет. Вспомни, ты высший демон. Более того, ты демон-бард, — так будь же им, ад тебя забери, или мы и впрямь погибнем!
— Бард? Демон-бард?!!! — эти слова богини яростным вихрем понеслись в мозгу Олега, яростным пламенем выжигая холодную рассудительность мертвячьей силы.
— Что ж, да будет так! — он весело и зло оскалился, и даже плененные Орхисом духи отшатнулись от этой улыбки, сквозь которую внезапно проглянула бездна.
Гитара? Старая, потрепанная гитара, прошедшая с Олегом сотни переделок и боев? Но что с ней? Корпус, словно выточенный из древней, потемневшей от старости кости, оскаленный череп неведомого чудовища на деке, гриф, — острым клинком мрака рассекающий окружающее пространство и струны, тонкими нитями тьмы протянувшиеся над ней. Впрочем, какая разница? Так играть даже удобней, эти струны не порвешь, случайно задев острым когтем, и гриф не сломается от чуть более сильного, чем это доступно человеку нажатия!
Вглядись в свой ад в моих глазах,
Ты знаешь, нет пути назад,
И отступленья нет…
И сгинет рай на небесах,
Рокочет гром на сапогах,
И легионов злая тьма растопчет свет!
Песня рождалась сама. Острым клинком, голос демона вспорол окружающее его облако порабощенных душ, и словно невидимый, смертоносный меч ударил в самое основание безмятежно блистающего мирка Эмпирей, сминая и разрушая незыблемые прежде плетения магических сил, поддерживающие его существование. Первые, пока еще тонкие и слабые линии разломов заструились по незыблемой прежде белоснежной тверди, и в них, в этих разломах, проглянул вечнобурлящий хаос инферно.
Защиты нет, и нет конца,
Ведь ад пришел на небеса,
И спали ангелы с лица
Под взором мрака!
Разломы расширялись, и через них нескончаемым потоком хлынули демоны, спешащие на помощь своему повелителю. Адские легионы всегда готовы к бою, и первые, наиболее быстрые из демонов, уже расправляли черные крылья, готовясь в безумной, самоубийственной атаке обрушиться на врага.
Мы наступаем напролом,
Оскалом бездны рвем и жжем,
Погибель миру мы несем,
И очищенье тьмой!
Нет, Орхис пытался сопротивляться. Судорожными движениями, затягивались разрывы, мощные световые удары так и сыпались на появляющихся тут и там демонов, обращая их в прах, но вместо одного закрытого, тут же возникало несколько новых проломов, а на место павшего приходили двое новых бойцов. Но вот, в один из разрывов, проникли длинные, цепкие щупальца. Мощное усилие, — и издав легкий треск, подобный телу разрывемой ткани, прорыв расширился, пропустив в себя первого Подчиняющего. Подчиняющего? Нет. Тело внезапно уменьшилось, обретая вполне человекоподобный облик, щупальца втянулись, и молодой архидемон обернулся к своему повелителю
— Третий легион к атаке готов! — приняв окончательно человекообразный облик доложил он, и, немного поколебавшись, добавил. — Мне бы хотелось, чтобы моим именем было Аластор, что означает 'мстящий'. — Олег только кивнул, и быстрым жестом указал на врага. Понимающе усмехнувшись, архидемон яростно взревел, — 'В АТАКУ!!!! и, подавая пример войскам, первым бросился на врага. А песня все звучала, круша любые бастионы, спешно выстраиваемые слабеющим божеством, подавляя попытки сопротивления, лишая самой надежды на победу.
Да, вот они, — стоят за мной,
Тьмы демонов бессчетный рой
Сражение с самой судьбой
Принять готовы!
А ты? Готов ли сгинуть ты,
В провале смерти и мечты,
В инферно бездне?
Все больше и больше демонов прорывалось сквозь истончившиеся заслоны обреченного мира, тяжкой массой разламывая остатки некогда незыблемой поверхности, взлетая в небеса, уже потерявшие свой прежний, свет и налившиеся густым багрянцем инферно. Мир рушился, на глазах теряя свой прежний облик, становясь из заповедного рая для верующих в Орхиса всего лишь еще одним филиалом Инферно, а песня все звучала, добивая былого властителя и руша последние осколки прежнего миропорядка.
Ведь легионов строен шаг,
И рухнет рай твой прямо в ад,
Не удержав тяжелый взмах
Тобою проклятых солдат,
Их черной мести!
Когда, в какой миг, гитара обернулась длинным, черным двуручным мечем? Олег не заметил этого. Он просто почувствовал, ощутил всей своей сущностью, что время пришло, и пора наступила. Он шагнул, взмахивая вдруг невероятно удлинившимся клинком, ощущая, как этот взмах безжалостно уничтожает все, что еще оставалось от творения Орхиса, и опустил окутанное первородной тьмой лезвие на жалкую, растратившую все свои силы фигурку, скорчившуюся у его ног. Та вспыхнула, каким-то странным, серым пламенем, немедленно расслоившемся на две части. Одна, представляющая сгусток ярко-белого ослепительного сияния, немедленно была впитана мечем Олега, а другая, — антрацитово-черная, заметалась среди демонов его войска, и вдруг истаяла, словно дым, поднявшись к небу инферно и исчезнув среди алых сполохов мятежного неба инферно.
* * *— Ты победи-и-ил!!! — Радостно визжащая огненно-рыжая комета промчалась мимо слабо дернувшихся навстречу и немедленно отшатнувшихся, после грозного рыка командира демонов, и повисла на шее у высокого демона с тяжелым двуручным мечем в руках.
— Ты победил, и обрел свои истинные силы, — уже спокойней произнесла Гелиона, отстраняясь от Олега. Но тот не дал её закончить движение. В неуловимое мгновенье, меч исчез из его рук, и мощные когтистые конечности осторожно, чтобы невзначай не поранить, сомкнулись на тонкой талии рыжеволосой богини.
— Спасибо тебе, — тихо произнес Олег, зарываясь лицом в огненные сполохи её волос. — Моя богиня, — добавил он, чуть отстраняясь, и пристально вглядываясь в глаза своей возлюбленной.
— Ты покажешь мне свое царство? — Гелиона мягко провела рукой по довольно зашипевшим Скользящим на его голове, и вновь прильнула к груди демона.
— Разумеется, — Олег ухмыльнулся, подхватывая её на руки, и расправляя крылья. Начнем осмотр с Инферианской части? А то, боюсь, Аштерот вряд ли успела подготовить свой домен в бывшем Фенриане для приема столь высоких гостей. А здесь, в Инферно, у меня есть совершенно потрясающий замок, в котором, промежду прочим, имеется великолепная кровать, — как бы невзначай добавил он, взмывая в безумно-алое, бурлящее небо своего домена.
