Елена Бычкова - Лучезарный
— Невероятно! — Рамир, еще раз окинул взглядом огромный полис. — Я никогда не смогу понять, как ты это сделал. Спрятал от демонов целый город. Ты, действительно, великий архитектор.
— Сколько же лет тебе на это понадобилось? — Гай шагнул в сторону, наблюдая, как мимо него проходит прозрачная нитская женщина.
— Шестнадцать десятилетий с помощью Духа срединного мира…
ГЛАВА 15
Зодчий
По меркам срединного мира, Зодчий был очень стар. Во всех остальных — считалось бы, что не прожил и сотой части отпущенного времени.
Он держал в своей памяти восемнадцать десятков лет. День за днем. И помнил очень многое…
Боль первого вдоха, резкий белый свет, красный шар заходящего солнца, зацепившийся за переплет крошечного окна. Лицо матери… Лицо матери он не помнил. Ее, как будто, и не было. Ни она, ни отец, не смогли принять и понять своего сына. Странного ребенка с недетским, пронизывающим взглядом. Он остался для них чужим. Как и они для него. Просто хорошие люди, приютившие на короткие шестнадцать лет одинокого скитальца…
Но еще задолго до шестнадцатилетия Форкий осознал, что он слеп и глух, и намертво привязан к земле, на которой родился. От былой силы ничего не осталось. Он стал беспомощен, так же, как и остальные смертные, толкущиеся на жалком клочке мира. Не знающие законов, не понимающие их и даже не пытающиеся понять — они не могли услышать…
В тот день юный эллан сидел, прислонившись спиной к теплому стволу оливы, и смотрел на алую закатную полосу в небе. Земля молчала. Всего лишь четверть часа полной тишины, когда кузнечики уже перестали стрекотать, а цикады еще не начали. Дневные птицы уснули, а ночные еще не вылетели на охоту.
Не день, не ночь. Не утро, не вечер… Короткое мгновение перехода от одного состояния к другому, когда границы мира раздвигаются.
Воздух стал прозрачным. Повеяло прохладой. Тишина достигла апогея… И тут подросток заметил человека, выходящего из легкой сумеречной дымки. Высокая фигура была закутана в длинный серый плащ. Капюшон низко опущен, руки спрятаны в рукавах. Бесшумно ступая по траве, незнакомец приблизился. Юный эллан поднял голову и разглядел, что на лице его, скрытом в тени, вместо глаз поблескивают две искры.
Человек остановился, некоторое время молча рассматривал полудетскую фигурку у своих ног. Потом произнес тихо:
— Беспомощный… маленький, слабый… Что ты сможешь сделать?
Казалось, низкий голос идет откуда-то издалека, но временами в нем звучали неожиданно гулкие звуки, наполненные вибрирующей силой.
— Кто ты? — без страха спросил эллан в ответ.
— Уже несколько тысячелетий я зову. Голос мой ослабел, силы уходят. Надежды почти не осталось. И вот, наконец, я получил ответ на свой зов — насмешку, ребенка. Человека, который зависит от моей прихоти. Тебя может сжечь солнце, разорвать зверь, задушить мороз. Что ты можешь, Форкий?
Подросток смотрел на торжественную фигуру, заслоняющую холодеющее небо, и чувствовал волны густых запахов, исходящих от плаща. Горячая земля… трава после дождя… морской ветер… сырые листья… дым… земляника…
— Меня услышала лишь она. Женщина. Архэл. Только потому, что была ближе всех к моему создателю. — Голос незнакомца то падал до едва слышного шелеста, то начинал рокотать, словно прибой. — Но она ничего не помнит. Помнишь — ты. Поэтому я пришел к тебе, хоть ты и хотел уничтожить меня.
Острая боль пронзила голову мальчика. Так было всегда, когда воспоминания прошлого рвались в слабую человеческую память.
— Я не хотел никого уничтожать, — выговорил он, наконец. — Я никогда никого не хотел уничтожить.
— Ты считал меня опасным уродливым калекой, недостойным существовать. Но я живу. Я хочу жить!
Он наклонился над мальчиком, морщившимся от боли, и тот увидел совсем близко холодные яркие звезды в черноте под капюшоном.
— Кто ты? — повторил Форкий. Хотя уже и так понял.
— Несовершенное творенье, — ответил тот с человеческой горечью в нечеловеческом голосе. — Срединный мир.
Он вскинул руку, открывая лицо, и подросток отшатнулся. В нем были слиты сотни ликов — детских, мужских, женских. Они перемешивались, вытекали один из другого, сменялись звериными мордами, птичьими клювами, челюстями насекомых. Страшное, странное, прекрасное, больное, искаженное, холодное. Бесконечно меняющееся. Но в каждой маске была как будто трещина. Искривление, откуда смотрела глухая пустота. Она вдруг хлынула наружу, и Форкию показалось, что его окунули в бесконечную тьму. Та затопила все вокруг: низенький домик родителей, сад, оливковые деревья, небо…
Остался один лишь голос этого мира.
— Я умираю, — произнес он почти беззвучно. — Меня убивают. Рвут на части. Вгрызаются в материю, из которой я создан. Выхватывают из нее куски. Пожирают заживо.
В сознании человека вдруг ярко вспыхнула картина — красная бездна, пышущая жаром, в которой копошатся безобразные твари. Они впивались в землю, драли ее длинными когтями, и вверх взлетали длинные полотнища белого огня.
«Демоны», — подумал Форкий.
— Я хотел, чтобы вы смели их с меня, — отозвался призрачный голос. — Ты пришел, значит, хочешь помочь. Но почему ты не появился здесь со всей своей силой? Не уничтожил их всех сразу? Что можно суметь в этом жалком теле?
— Я не знаю принципов, по которым ты построен. Моя сила, перенесенная в эту реальность, могла бы уничтожить не только демонов, но и тебя самого.
— Но что ты можешь?!.. — простонал он, гася картину огненной бездны, и вокруг Форкия засияли чистые звезды.
— Мыслить. — Ответил тот с улыбкой. — А если ты будешь помогать мне, еще и строить. И, быть может, научу людей бороться.
Он занимался строительством сто двадцать лет.
Это была грубая работа. Он не создавал ничего нового, не ткал тонкую материю, а латал дыры, пробитые в старой. Игрушка, созданная когда-то в безрассудном порыве, прежде яркая и нарядная, лежала перед ним сейчас покореженная, побитая, жалкая. А он — архитектор, больше всех огорченный ее появлением, теперь отчаянно пытался починить то, что от нее осталось.
Его дворцы, гробницы и висячие сады, построенные по прихоти земных владык, на самом деле были заплатками, которыми Зодчий пытался скрепить рвущуюся ткань срединного мира. И тот, в свою очередь, делился с мастером своей силой, давал здоровье и долголетие, выводил на поверхность нужные минералы и скрывал от демонов…
А еще архитектор искал Лучезарного. Но нашел лишь один след, оставленный Денницей — город Солнца в горах. Больше не было ничего. Как будто ученик покинул срединный мир…
