Алексей Пехов - Жнецы ветра
Она ошеломленно выпрямилась.
– Что?
– Бумаги Скульптора! То, о чем говорила Митифа! Кажется, теперь я знаю, как они выглядят! И, кажется, раньше они принадлежали кому-то другому.
– Осталась малость, – усмехнулся я, вставая. – Всего лишь найти их.
– Кем был тот Огонек? – спросила Рона.
– А я знаю? – возмутилась Проклятая. – Но голову даю на отсечение – этот парень был большим хитрецом. Остается лишь догадываться, какие цели он преследовал.
Они остались сидеть у огня, продолжая гадать, а я направился на очередной обход. Возможно, все это глупость. Возможно, я совсем свихнулся. Но у меня на примете есть один человек с седыми висками и темно-зеленой сумкой через плечо.
Глава 25
Этого солдата из отряда Водера звали Тиомом. У него была унылая физиономия фермера, водянистые глаза и веселый нрав. Язык, кстати говоря, у парня оказался без костей. Он трепался без остановки, перепрыгивал с одной темы на другую с легкостью блохи, меняющей дворовых собак, и порядком меня утомил.
Но я стоически терпел и, в отличие от всех остальных воинов, не посылал его в Бездну – за что сразу же стал своим в доску и «лучшим другом на все времена». Столь важная оценка не могла не порадовать Шена. Целитель едва сдерживал издевательский хохот.
Я мечтал о том, как при случае отвешу тумака бывшему ученичку Цейры Асани, и, не слушая Тиома, лишь иногда кивал.
Двое йе-арре, отправившиеся впереди нас, летали, едва не касаясь крыльями облаков, и закладывали крутые виражи, чтобы не врезаться в торчащие из дымки острые заснеженные скалы. Тиом держал арбалет у седла, грел руки у себя под мышками и вспоминал, как он кутил в каком-то приморском городишке три года назад.
Из-за камней прискакал Юми и, заглядывая мне в глаза, тревожно сказал о собаке. Спустя несколько мгновений следом за ним появились Га-нор и Лартун – рыцарь из полка милорда Рандо, круглолицый статный богатырь, вооруженный фальчионом и чеканом. В отличие от Кальна, Водера и Рандо этот «леопард» вместо привычных доспехов носил лишь кольчугу, надетую поверх кожаной куртки, а на плечах – лисий плащ с тяжелым капюшоном.
– Впереди набаторцы, – хмуро бросил северянин.
– Да ну?! – Тиом схватился за арбалет. – Скока?
– Не знаем. На перешейке старая имперская башня. В окнах горит свет. На стене видели одного патрульного, – сказал рыцарь. – Возможно, летуны скажут больше. Идемте. Надо доложить Рандо и Водеру.
– Их больше сорока, – сказал Йагул, когда весь отряд собрался вокруг разведчиков.
– Пройти мимо башни не получится, – продолжил Га-нор. – Тропа идет через крепость.
– Что с воротами? – спросил воин по кличке Капуста.
– Закрыты. Они нас не встречают…
– Надо прорываться, – сказал самый молодой из йе-арре.
– Это вам легко – улетели, и поминай как звали. – Отор покачал головой. – Если там Белые…
– Не думаю, – влезла в разговор Тиф. – Что им делать в такой дыре? Эта тропа не настолько важна. Я уверен, в башне гарнизон из сплошных бездельников и неумех. Все опытные воины уже на севере.
– Нам хватит и этих, – пробурчал Водер, не замечая пронзительного ветра, дующего здесь со всех сторон.
Небо было еще темным, до рассвета оставалось с четверть нара. Отряд рубак отправился вперед полтора нара назад, оставив лошадей на нашей временной стоянке. Шен и Рона ушли вместе с воинами. Я не слишком радовался, что они окажутся в гуще сражения, но ребята уже взрослые и не нуждаются в моих советах.
Целитель немного нервничал – его выдавало лицо, а вот Ходящая была куда более сосредоточенна и отрешенна. Лартун и Лук стали ее личными охранниками. Стражник на прощанье хлопнул меня по плечу, на этот раз сдержался от упоминания жабы и пожелал мне большой удачи. Я пожелал ему того же самого, посоветовав остаться в живых.
Они ушли в ночь, вместе с молитвой Отора, оставив меня, Кальна и Тиф с десятью йе-арре. Йагул и Йараг – тот молчаливый тип, с которым я поделился плащом, лично занялись моей «сбруей». Они трижды обследовали врезающиеся мне в плечи, живот и грудь веревки. Я, не удовлетворившись этим, проверил еще дважды.
– Лук тебе лучше отдать, – сказал Йафар. – Получишь, когда приземлимся. Ты и так слишком тяжел.
Я безропотно отдал тяжелый брус одному из рыжекрылых.
– Готов? – спросил меня Йагул.
– Разве можно быть к такому готовым? – мрачно ответил я, чем вызвал их улыбки. – Вы точно присмотрели нормальную площадку? Чтобы развернуться с луком такого размера…
– Ты уже говорил. Все в порядке. Останешься доволен.
– Надеюсь, вы не заблудитесь в темноте.
– Доверься нам.
Три пары рук вцепились в веревки, захлопали крылья, обдавая ледяным ветром, меня рвануло вверх, и ноги оторвались от земли. Желания закрыть глаза не возникало – высоты я давно не боялся.
Серые тени гор, бело-серый поток, серо-черные силуэты деревьев. Не скажу, что мы летели высоко, но расстояние до земли было вполне серьезным. Надеюсь, йе-арре удержат меня и донесут до места.
Чем дольше мы находились в воздухе, тем выше поднимались и тем сильнее сжималось ущелье. Лицо, хоть и замотанное шерстяным шарфом, мерзло, кожу секло мелким снегом, голые участки обжигало огнем. Небо стремительно светлело, и вершины, ловившие приходящие с востока скудные солнечные лучи, озарило бледным утренним светом.
Йе-арре летели тяжело, их большие крылья едва не задевали друг друга. По приказу Йагула Йараг отпустил меня и поднялся выше. Летуны получили возможность маневра, левая стена ущелья приблизилась. Мы двигались, почти касаясь каменных выступов, о которые ничего не стоило размозжить себе голову.
Мои носильщики захлопали крыльями чаще и сильнее, зависли над небольшим карнизом и, подав мне знак, отпустили. Я приземлился на обледеневшие камни, поймал лук. Йе-арре ухнули куда-то вниз и исчезли из поля моего зрения.
Не глядя по сторонам, я с трудом натянул тетиву, расстегнул ремень, удерживающий на спине чехол, в котором у меня было две дюжины стрел. Быстро заполнив колчан, положил у ног оставшиеся стрелы и оглядел местность.
Стены ущелья сближались здесь настолько, что крепость полностью перегораживала пространство между ними. Приземистая, сложенная из плотно пригнанных камней, она казалась продолжением скалы и высилась над извилистой тропой хмурым троллем.
Прямо подо мной находилась четырехугольная башня с заснеженной крышей. До нее было не больше шестидесяти пяти ярдов. Во дворе, обнесенном прямоугольником стен, стояла длинная казарма, рассчитанная на три десятка человек, а также несколько деревянных построек, порядком разрушенных временем. У ворот горели факелы, но с каждой минкой их свет бледнел и отступал перед слабыми солнечными лучами.
