Роберт Сальваторе - Дорога Патриарха
– Это еще не все.
– Не все?
– Ее зовут… звали Шанали, - произнес убийца, пристально вглядываясь в Айночека, надеясь уловить хоть какой-то намек на то, что он ее помнит.
Но в лице жреца ничто не изменилось. Если даже имя и было ему знакомо, то виду он не подал, и Энтрери мысленно выругал себя за дурацкую надежду: ведь прошло уже тридцать лет. Да и с чего он взял, что жрец вообще интересовался, как зовут женщин, которыми пользовался? К тому же их наверняка было столько, что всех имен он все равно не запомнил бы, - похоже, старуха говорила чистую правду.
– Это моя мать, - добавил Энтрери.
Жрецы смотрели на него без всякого интереса, в их глазах читалась скука.
– И она умерла? - спросил Айночек. - Моя мать тоже, знаешь ли. Никуда от этого не…
– Она умерла тридцать лет назад, - перебил его Энтрери.
Первосвященник грозно поглядел на него, а остальные жрецы и стражники затаили дыхание - никто еще не осмеливался прерывать речь самого провозвестника.
Но Энтрери не смутился:
– Она была совсем молоденькой - почти в два раза моложе меня.
– Много времени прошло, - согласился Айночек.
– Я долго путешествовал. Так ты знаешь это имя - Шанали?
– А должен? - спросил Айночек, недоуменно переглянувшись с другими служителями.
– Мне говорили, многие жрецы Дома Защитника ее знали.
– Она - благородная женщина? Просто мне передали, что ты посещал кладбище на…
– Благороднее многих здесь сидящих, - снова перебил его Энтрери. - Она, как могла, старалась выжить и вскормить меня, своего единственного ребенка. Я считаю, это благородно.
– Разумеется, - ответил Айночек совершенно серьезно, в отличие от остальных жрецов, которые насмешливо улыбались.
– Пусть даже для этого требовалось ложиться под служителей Дома Защитника, - добавил убийца, и усмешки с лиц жрецов как рукой сняло. - Но ты, конечно, ее не помнишь, хотя тоже был среди них.
Айночек надолго задержал на нем пристальный взгляд, после чего сказал:
– Она умерла так много лет назад. Думаю, ее пребывание в Фуге все равно уже завершилось. Так что купи лучше отпущение себе, неразумное дитя.
– Зачем мне благословение бога, позволяющего своим служителям, даже самым высшим, лишать достоинства женщин, у которых больше и нет ничего? - фыркнул Энтрери. - Молитвы Селуне, снисходительно взирающей, как ее жрецы насилуют умирающих от голода девчонок? Ты и впрямь думаешь, что они мне нужны? Тогда уж лучше молиться Владычице Ллос, ее жрицы хоть бы признают злую природу своей богини и открыто стараются быть достойными ее.
Айночек затрясся от ярости. С двух сторон к Энтрери шагнули стражи, держа оружие наготове.
– Оставь свое золото и убирайся! - закричал первосвященник. - Этим ты купишь себе жизнь! И еще радуйся, что я сегодня щедр!
– Иди-ка на балкон! - рявкнул в ответ убийца. - Погляди на них, перволживый! Много ли там таких, кто, подобно мне, плод твоих чресл?
– Уведите его! - вскричал один из жрецов у трона, но голос Айночека перекрыл его слова и ропот остальных в зале:
– Довольно! Все, мое терпение кончилось! Как тебя…
Энтрери его не слушал. Он прикидывал, сколько времени и шагов ему потребуется, но вдруг дверь с грохотом распахнулась, Айночек осекся, а убийца обернулся на звук.
– Подождите! Простите, всего одну минуту, благословенный! - вскричал, вбегая в зал, благочинный Гозитек. В руке он держал шляпу Джарлакса. - Очень странная история! Этот человек совсем непрост, с ним пришел эльф, который не тот, за кого себя выдает!
С этими словами молодой служитель вынул из шляпы странный предмет - овальный кусок черной материи.
– Не тот, за кого себя выдает, - повторил он.
Энтрери понял намек. Благодаря всеобщему замешательству в его распоряжении оказалось несколько мгновений.
Айночек с грозным видом откинулся на спинку трона:
– Как вы смеете врываться, благочинный Гозитек?
Тот, ко всеобщему недоумению, поднял кусок черного фетра над головой.
В этот момент Энтрери прыгнул в сторону и треснул одного из стражников мешком с золотом по нащечной пластине шлема. Тот покачнулся, и, пока он падал, убийца вырвал у него из рук алебарду и всадил ее в живот второго стража. Бедняга согнулся пополам, а Энтрери понесся к трону. Один из клириков попытался преградить ему путь, и убийца не раздумывая ударил его кошелем по лицу. Монеты разлетелись, брызнула кровь, жрец стал заваливаться назад, и убийца для верности пнул его ногой в грудь.
Одним прыжком он достиг трона первосвященника и дернул узел проволоки, спрятанной в волосах. На ходу подхватив второй ее конец, он бросился на жреца, расставив руки. Тот попытался заслониться, но Энтрери перебросил проволоку поверх его выставленных вперед ладоней и, перекручивая удавку, прыгнул за спину Айночека, чтобы оказаться с ним спина к спине, сдернуть его с трона и удушить одним движением.
Однако Айночек проявил недюжинную ловкость и успел вскочить и потянуться за Энтрери.
Сразу убить не удалось, драгоценное время упущено. Убийца с силой тянул проволоку, но жрец сопротивлялся. Стражи вот-вот набросятся. Но, бросив взгляд в глубину зала, Энтрери воспрянул духом - еще оставалась надежда совершить задуманное.
* * *
В тот самый миг, когда Энтрери бросился на стража, человек позади него, казавшийся благочинным Гозитеком, подбросил кусок черной материи, который полетел, увеличиваясь в размерах, и прилепился к одной из колонн зала.
На этом месте образовался провал, в глубине его послышалась какая-то возня и крики.
– Храп!
Стражники, оказавшиеся ближе всех к провалу, отшатнулись, потому что из темноты полыхнуло пламя и в зал выскочила огромная дымящаяся свинья, из ноздрей которой вырывался огонь, а верхом на ней сидел лохматый дворф, не менее яростный, чем животное. Проскочив между стражниками, он ударил их кистенями, разбросав обоих в стороны.
После секундного замешательства жрецы и стражники кинулись было к нему со всего зала, но в большинстве своем тут же застыли как вкопанные, потому что благочинный Гозитек сорвал с себя волшебную маску и под ней открылось темное лицо дроу.
Джарлакс, выдернув из шляпы перо, отбросил ее и, взмахнув руками, вызвал свои метательные ножи. С молниеносной скоростью потряхивая запястьем, он выпустил несколько клинков подряд в ближайшего к нему охранника, краем глаза следя за Энтрери, который стоял на коленях рядом с сидящим на полу Айночеком, из последних сил хватающимся за его руки и проволоку, все глубже врезавшуюся в горло.
Джарлакс тут же скрыл их обоих в огромной черной сфере.
Латы стражников храма не только красиво сверкали, но оказались и на редкость крепкими, поэтому солдату, в которого Джарлакс целился, обстрел кинжалами не причинил особого вреда. Заметив это, стражник с ревом ринулся на дроу с алебардой наперевес.
