Алекс Орлов - Тайный друг ее величества
Команды разобрались и побежали по коридорам. Гулкое эхо шагов множилось под сводами потолков, пламя редких факелов подрагивало, разбрасывая по стенам быстрые тени.
Вот и первая решетка, дверца распахнута – охраны нет.
– И на том спасибо, – сказал орк, пролезая сквозь тесноватую клетушку.
И снова бегом, на ходу прислушиваясь и проверяя каждую нишу – нет ли там двери. На стенах проступала сырость, пахло плесенью. За очередным поворотом показалась еще одна решетка, но и она была открыта – охранники разбегались, позабыв про долг.
Показались первые четыре двери, однако орк, едва взглянув на них, заспешил дальше – их не открывали уже много лет.
Впереди моргнул слабый огонек светильника, не успел Углук сказать, что это тупик, как коридор перегородила огромная тень. Орк невольно вспомнил о столкновениях с демонами – сейчас это было бы совсем некстати.
– Вы его не получите, он мой друг! – пророкотало чудовище и бросилось вперед, замахиваясь деревянной дубинкой.
Орк отбил удар, прыгнул к стене и крикнул:
– Давай!
Щелкнул арбалет, и стальной болт с треском вошел в грудину монстра. Тот замешкался, и это позволило Углуку выбить у него дубину, однако хозяин тюремного тупика не сдался, он с ревом бросился на врагов и получил удар мечом.
Лезвие на мгновение показалось из спины, затем Углук с поворотом выдернул его – на пол хлынула кровь. Монстр покачнулся и, сделав шаг назад, рухнул навзничь.
– Проверь там… – сказал Углук и указал на дверь, не отводя взгляда от поверженного гиганта.
Фундинул выдернул засов, распахнул дверь и крикнул:
– Эй, есть тут кто?
Из темного угла на середину темницы шагнул человек. Едва свет из крохотного оконца упал на него, гном закричал:
– Это он!
И бросился к Каспару, распахнув объятия.
Вошли Углук и Слизень, Каспар жал им руки, обнимал и не верил собственным глазам.
– Как вы тут… – волнение не давало ему говорить. – Как вы тут все оказались? Уму непостижимо!
– Ваша милость, давайте уходить, – напомнил орк. – Тут могут быть еще вердийцы…
– Да, идемте, – спохватился узник.
Они вышли из камеры, и тут Каспар увидел лежавшего на полу Озолса. Он подошел к нему, опустился на колено, и в этот момент тюремщик открыл глаза.
– Беги… Фрай… – прошептал он окровавленными губами. – Они… здесь…
– Это друзья, Озолс. Мои друзья.
– Друзья?.. – Умирающий судорожно сглотнул. – Это хорошо… Прощай… Фрай…
– Прощай, Озолс.
Каспар поднялся и вздохнул, тюремщика было жаль.
– Что это за скелет, ваша милость? – спросил Фундинул, указывая на сидящего возле стола собеседника Озолса.
– Это Эдберг, – пояснил Каспар. – Теперь никто не прервет их беседы.
Глава 95
После полумрака камеры и темных коридоров, во дворе тюрьмы Каспар зажмурился от яркого солнца. Свежий морозный воздух опьянил его, ноги подкосились, но упасть ему не дали, Углук и Фундинул подхватили командира под руки.
Вокруг что-то происходило, боясь открыть глаза, Каспар слышал голоса, топот копыт, быстрые шаги и звон шпор.
– Кто здесь? – спросил он.
– Это свои, ваша милость! – пояснил Фундинул.
– С вами что, целая армия?
– Гвардейцы королевы, – подсказал Углук.
«Гвардейцы королевы, – повторил про себя Каспар и не поверил услышанному. – Наверное, я сплю…»
– А это и есть тот самый Каспар Фрай?! – прозвучал совсем рядом чей-то громкий властный голос.
– Так точно, ваше сиятельство! – подтвердил гном. – Он самый, только ослаб малость…
– Давайте его на телегу! Капитан Рольен, организуйте охрану, чтобы с ним ничего не случилось, да позовите лекаря – пусть осмотрит! Будет обидно, если он умрет по дороге…
Каспар приоткрыл глаза и взглянул на генерала из-под ладони – он показался ему гигантом на рослом жеребце.
Подбежали четверо гвардейцев и, подхватив Каспара на руки, перенесли на телегу, на другую уложили еще нескольких доходяг, что томились в темницах, – как оказалось, замок, Тарду был почти пуст.
– Мы сейчас придем, ваша милость! С вами останется Слизень и эти ребята, – сказал Углук. – Мы на берег пойдем – корабли сжечь надо, да и посчитаться кое с кем.
– Да, посчитаться кое с кем! – подтвердил Фундинул, и они выбежали со двора, чтобы присоединиться к группе гвардейцев, отряженных генерал-графом для разорения стапелей.
Из конюшни замка вывели полдюжины лошадей, Каспару полегчало, и он сел, свесив ноги с края телеги. Приставленный к нему сержант озабоченно на него покосился.
К суете, что царила во дворе тюрьмы, прибавился новый шум – по ступенькам крыльца сгоняли нескольких пойманных тюремщиков, – Каспар невольно стал приглядываться к их лицам и, к своему удивлению, узнал дорфа Иппона! Он очень изменился: осунувшееся лицо, мешковатый сержантский мундир. Среди конвоирующих его солдат оказались Рыпа и Свинчатка. Увидев Каспара, они подбежали к нему и принялись трясти за руки, радуясь, что хозяин жив.
– Мы знали, хозяин, что вы им не поддадитесь! – кричал Рыпа.
– Вот радость-то, – повторял Свинчатка, утирая набежавшую слезу.
– Ну-ка приведите мне вон того, в сержантском мундире, – сказал Каспар, и они с готовностью выхватили из группы пленных указанного человека.
Иппона подвели к Каспару, тот улыбнулся ему, как старому знакомому, тем самым лишив вердийца последних капель мужества. Иппон рухнул на колени и стал умолять Каспара пощадить его.
– Не убивай, прошу тебя! Я тебе пригожусь, Каспар Фрай! Когда-нибудь я тебе обязательно пригожусь!..
– Чем ты мне пригодишься? – холодно поглядев на Иппона, спросил Каспар.
– Ну… хотя бы тем, что могу доставить тебе то, что ты искал.
– А что я искал?
– Золотую Латку!
– Золотую Латку? – Каспар соскочил с телеги на мостовую. – Ты хочешь сказать, что можешь доставить ее мне?
– А это стоит моего помилования?
– Стоит, – уверенно кивнул Каспар.
– А не соврешь?
– Не совру, эта вещь действительно нужна мне.
– Хорошо, Каспар Фрай, я тебе верю… Я тебе верю…
Иппон трясущимися руками стал открывать висевшую на поясе суму. Сержант-гвардеец и еще один солдат шагнули к нему, опасаясь, не вынет ли он какое-нибудь оружие. Но вердиец достал всего лишь небольшую тряпицу и, развернув ее на ладони, показал Каспару.
– Вот она, Фрай, бери ее – она твоя.
– А это точно она? – на всякий случай спросил Каспар, хотя сам уже понял, что вещь настоящая – по краю крохотной кротовой шкурки пробежали золотые искорки, и это был знак подлинности. Бережно взяв артефакт, он аккуратно завернул его в тряпицу и убрал за пояс.
Иппон поднялся с колен и ждал решения своей судьбы.
