Джим Батчер - Грязная игра
Дейрдре пристально посмотрела на меня двумя парами глаз, и я поспешно отвёл взгляд. Последнее, что мне было нужно на данный момент, это случайно проникнуть в душу падшего ангела или убийцы-психопата с многовековой историей тёмных дел.
— Очень хорошо, — сказала она. — Я подниму тебя.
— Как? — спросил я.
Её волосы вдруг резко взметнулись, чиркая по каменному полу пещеры и высекая снопы искр там, где стальные пряди глубже врезались в скалу. Я бы отпрыгнул от неё, если бы мог сделать это и не оказаться достаточно далеко на льду, чтобы меня тут же расшибло в лепёшку. Затем ещё несколько лезвий скользнули на пол и улеглись бок о бок в несколько слоёв. Это напоминало напольную плитку, сделанную из бритвенных лезвий.
— Становись сюда, — сказала Дейрдре. Множество прядей её волос оставались свободными и слегка колыхались. — Я подниму тебя.
Моя бровь поползла вверх.
— Ты верно шутишь? Что произойдёт, если ты меня уронишь? Будет похоже, словно я свалился в блендер.
— Ну что же, Дрезден, — невозмутимо ответила она, — тогда, полагаю, у тебя будет хорошая мотивация сохранять равновесие и мыслить позитивно.
— Ха, — одобрил Грей.
Я сердито сверлил его взглядом целую секунду, а затем сказал:
— Прекрасно, — и ступил на волосы Дейрдре, не разгибая до конца колени.
Волосы пришли в движение, и она медленно подняла меня вверх, а другие её бритвенно-острые пряди в это время шелестели и скрежетали вокруг меня. В этом движении было что-то нарочито осторожное, будто она изо всех сил сдерживала желание нарезать меня на конфетти. Так что я решил, что отпускать комментарии о секущихся кончиках и применении масла для бензопил в качестве кондиционера сейчас лучше не стоит.
Это то, что я называю дипломатией.
Она оторвала мои ноги, наверное, футов на десять от земли, чего было более чем достаточно, чтобы получить обзор на целых двести ярдов вокруг. Я поднял посох и пробормотал заклинание, застав его засветиться ещё ярче. Там, где врезались друг в друга ледяные глыбы, воздух был наполнен капельками воды и крошечными осколками льда, и всё застилал сверкающий туман, но движения глыб я мог проследить достаточно хорошо и даже увидел впереди, рядом с аркой, еще один рычаг, такой же, как у врат Огня.
Выглядело довольно просто. Проскочить сквозь дробилку. Добраться до рычага. Я поискал логово какой-нибудь ледомандры, но ничего не увидел. Ничто, из того, что я знал, не могло выжить во взбесившейся дробилке, молотящей направо и налево, но это не означало, что не существовало нечто, о чём я понятия не имел, для которого это плёвое дело.
Моё воображение незамедлительно угостило меня картинкой тягуче-вязкого, бесформенного монстра, который мог бы залечь на полу с идеальной маскировкой и быть раздавленным между жерновами без особого ущерба для себя и способный расплавить моё лицо спустя секунду, как коснётся меня. Затем моё воображение показало мне самого себя без кожи, бьющегося в агонии, словно жертва из фильма ужасов, фонтанируя кровью во все стороны — ну где-то в течение пары секунд. А затем я представил, как два ледяных жёрнова перетирают меня на желе, которое легко может быть удалено процессом осмоса.
Да моему воображению лечиться надо.
Я на секунду прикрыл глаза и затолкал подобные полёты фантазии куда подальше. Прямо сейчас мне требовалось совсем другое. Необходимо было определить последовательность движений между мной и вратами, чтобы найти путь, по которому я смогу попасть внутрь. Я снова открыл глаза и стал наблюдать.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы вычленить начало цикла. Движения ближайших глыб повторялись каждые семьдесят пять секунд или около того. В следующем ряду была похожая схема, хотя цикл несколько отличался. Так же как и в следующем, и следующем, и в следующем за ними.
Я стоял там, наблюдая за порядком движения ледяных глыб добрых пятнадцать минут, сосредоточенно отслеживая их и запоминая каждое отдельное движение, во многом так же, как приходилось поступать с наиболее сложными заклинаниями, и понял, что могу упростить модель для каждого ряда до вида шестерни с одним сломанным зубом. Если я войду в ряд в момент, когда этот зуб окажется напротив, то сумею проскочить. Так что осталось только рассчитать скорость бега так, чтобы пустоты выстроились передо мной. Теоретически.
Я наблюдал ещё десять минут, пока не убедился, что прав, и не нашёл расположение глыб, открывающее вереницу пустот.
— Гарри? — в конце концов заволновался Майкл.
Я поднял руку, призывая его к тишине, легонько отбивая ритм, чтобы было легче отслеживать смену шаблонов. Проход собирался открыться через… сейчас.
Я спрыгнул на землю и побежал.
Я сделал пять шагов по льду и нырнул в пустоту в первом ряду зубьев, прежде чем понял, что мог просчитаться, и тогда никакой пустоты в предпоследнем ряду не будет.
Ничего не поделаешь. Проход у меня за спиной уже исчез. Придётся действовать по обстоятельствам.
Я опять продвинулся вперёд, промчавшись между парой зубьев размером с дом до того, как они столкнулись, едва не размазав меня. Затем пробежал по диагонали ещё через пару рядов, и воздух становился всё холоднее и холоднее по мере моего движения. Я мог стоять в центре пещеры глубоко внутри ледника, голый и мокрый после душа и не дрожать, но этот холод начинал меня доставать. Дыхание оставляло большое различимое в воздухе облако, а парящая ледяная крошка собралась на ресницах, и я боялся, что если моргну, мои веки смёрзнутся.
Я двигался, словно лошадь на скачках с препятствиями, преодолевая по одной маленькой глыбе за раз, а холод проникал всё глубже и глубже, и хотя Зимнему рыцарю не грозило подскользнуться на простом льду, натёртый от столкновений и припорошенный ледяной крошкой пол пещеры даже мне малиной не казался.
Сто восемьдесят ярдов или около того, и дела шли неплохо. А потом я понял, что и правда просчитался.
Я побежал к тому месту, где должен был открыться проход в ряду беспорядочно вертящихся и сталкивающихся зубьев, и сообразил, что этого не произойдёт, когда был уже в шаге от нужного места.
Так что я навёл посох на самую побитую глыбу перед собой, собрал волю и крикнул:
— Forzare!
Невидимая сила врезалась в глыбу, и она отлетела от меня, дико крутясь. Та глыба, с которой она собиралась столкнуться, начала вращаться вслед, словно связанная взаимным притяжением. Я двигался за ними, когда они врезались в пару глыб в следующем ряду, и лёд разлетелся облаком тумана и осколков. Что-то ударило меня в живот, и ещё что-то — в руку. Кусок глыбы закувыркался прямо на меня, и я подскочил в прыжке на добрые шесть футов над полом пещеры с криком: «Паркур!»
