Марина Дяченко - Варан
Варан кивнул, не понимая, о чем она.
— Ее сложил один человек… Давно. Он бродяга… в доме, где он разведет огонь в очаге — будет счастье. Всегда. Мир, счастье… Понимаете?
Она говорила, а руки ее гасили огонь, подкладывали новые щепки, искали на полке огниво:
— Вот… оттуда же и традиция…
Варан взял огниво, не вспомнив, что в кармане лежит верная «искра». Стукнул раз, другой; щепки наконец-то занялись.
Снаружи налетел дождь. Ударил по крыше. Женщина метнулась к окну:
— Где же он… Промокнет… Лес этот еще, он грозы боится, вы знаете… то есть лес боится, а не муж… Ну где же он?!
— В этом доме… мир и счастье? — спросил Варан.
— Ну да! Свекровь моя с мужем прожили душа в душу — а в молодости, говорят, ругались. А свекор когда женился — сразу у них наладилось. Муж мой вот здесь же родился — золота не надо, когда такой муж… Где же… А!
Она кинулась от окна к двери.
— Идет… Слава Императору…
Варан содрогнулся.
Распахнулась дверь. С порывом ветра и запахом дождя вошел мокрый, веселый темноволосый мужчина лет двадцати.
— Сойка!
Подхватил жену и поднял, едва не ударив о потолок. Поцеловал, не давая сказать и слова. Встряхнулся; капли воды с его одежды взлетели и принялись испаряться, подниматься туманом и таять в воздухе, его куртка высыхала, высыхала на глазах, высыхали и волосы, поднимались дыбом, между волосинками проскакивали маленькие молнии…
— Михась! — крикнула женщина со слезами в голосе. Проследив за ее взглядом, мужчина медленно обернулся и увидел гостя.
— Ой, — он улыбнулся такой знакомой улыбкой, что у Варана мороз продрал по коже. — Ну, что ж… Главное, вы бате не говорите. А то у него прямо заклинило, он…
— Это куртка такая, — быстро сказала женщина, загораживая мужа собой. — Не промокает. Обычное дело, из кожи тритона…
Муж покосился на нее с недоумением. Прыснул:
— Ух ты… Секретчики… Ну ладно. Куртка из кожи тритона…
Женщина смотрела на Варана с таким ужасом, что ему стало жаль ее.
— Я никому не скажу, — прошептал Варан.
Женщина не верила. Мужчина улыбался, будто извиняясь.
Варан прокашлялся.
— Я никому, — голоса все равно не было, хоть шипи. — Не скажу… Клянусь… — он запнулся. — Клянусь… Императором.
Мужчина обнял жену. Вытер готовые пролиться слезы:
— Перестань. Когда Императором клянутся — нарушить не моги…
Стянул сухую уже куртку. Бросил на сундук. Уселся, вытянув длинные ноги в новеньких чистых сапогах:
— Все из-за печки. Вы знаете? Ее сложил тот самый человек. Бродяга. Где он сложит печь — обязательно родится маг, как ни вертись… А по мне — так вовсе не плохо! — он сложил ладони «лодочками», одну к другой.
Женщина умоляюще повисла на нем:
— Не надо… Не сейчас…
Муж привлек ее к себе и, мельком взглянув на странника, поцеловал в губы.
Печка нагревалась медленно, равномерно. Воздух над заслонкой дрожал. Варан прижался щекой к горячим кирпичам, сложенным «лесенкой». Закрыл глаза.
По крыше колотил дождь. Била молния. Ежились от страха поля, и от их возни легко сотрясалась земля.
Черноволосый парень смеялся, обняв жену за плечи. На ладони его сидела, развернув крылья, красная огненная бабочка.
