Вадим Косинцев - Боевой устав Гоблина
Хуру-Гезонс опять оскалился и прихлопнул в ладоши:
– Отлично! Где пленник?
– Не выдержал допроса с пристрастием, мой маршал! – бесстрастно соврал я.
– Погиб?
– Так точно. Труп расчленен и уничтожен.
– Велик ли ход?
– Достаточен, мой маршал! Армия пройдет без проблем.
– Великолепное известие! – воскликнул Шаман и крепко пожал нам руки. – Мои верные богатыри! Я знал, что вылазка закончится удачно. Оба будете щедро вознаграждены после нашей победы. Очень щедро! Если же погибнете при штурме, вашими именами назовут школы и улицы. А может, даже галереи моего дворца!
«Да помним мы, помним, обещал уже», – подумал я, вслух же рявкнул троекратное «ура!». Зак меня поддержал, хоть и с опозданием.
К столь очевидному успеху разведчиков немедленно поспешили примазаться все присутствующие. В первую очередь начальник штаба. Потрясая кулаками, тысячник объявил, что главная заслуга в блестящем завершении вылазки принадлежит ему. Потому что неизвестно, как бы дело обернулось, если б не его отвлекающие маневры подле дворца. Рассказ его о собственном подвиге был полон красок и пафоса.
Оказывается, Боксугр долгое время наблюдал из черепахи за КПП. Услышав завывания сирены внутри дворца, он сразу догадался, что ловят нас. Со страшным риском для жизни тысячник решил оттянуть на себя значительную часть охраны. Для этого он открыл ураганный огонь по позициям киафу. Да что скромничать, развязал настоящую войну и едва не захватил дворец в одиночку! Жаль, не вовремя кончились файерболы. Само собой, девяносто процентов личного состава киафу бросились оборонять внешний периметр, вместо того чтоб преследовать лазутчиков.
– …Вот и получается, что только благодаря моему геройству им удалось скрыться, – тоном ревнивого супруга завершил рассказ тысячник. – Разве эти солдаты выдержали бы пытки, попадись в лапы собакам-киафу?..
«Может, и не сильно врет, – подумал я. – Просто преувеличивает. Искали-то нас, в самом деле, без усердия. Как будто основные силы были брошены в другое место».
– Да, Боксугр, ты тоже молодец, – согласился Хуру-Гезонс.
А куда деваться? Проверить, так ли обстояли дела, как рассказал тысячник, было все равно невозможно. Единственный очевидец – Квакваса, а уж он-то наверняка подтвердит любые слова начальника штаба.
– Разрешите обратить внимание! Не меньший молодец и я, мой маршал! – срывающимся от волнения голосом выкрикнул Рож.
– А ты-то каким боком? – удивился командарм. – И вообще, чего тебе тут надо? Эй, бездельники, Наср вас пожри, кто допустил этого гоблина в штаб?
Присутствующие сразу же начали с подозрением переглядываться в поисках виновника или хотя бы крайнего. Желающих навлечь на себя гнев великого полководца не было. Даже телохранитель, который обыскивал нас при входе, и тот соорудил на роже особенно тупое выражение. Будто был ни при чем. Чтобы уж совсем обелиться, он сгреб Рожа за шкирку, готовый в любую секунду вытолкать его прочь.
– Я не дезертир! – завопил десятник, брыкаясь. – Все наоборот! Ведь это я удержал этих лазутчиков от дезертирства! И сопроводил сюда под стражей!
– Что ты сказал? – насторожился тысячник Боксугр. Он радостно схватил поясной жезл и навел на меня: – Не вздумай пошевелиться, человечек. А ты докладывай, десятник!
– Факты? – коротко спросил Хуру-Гезонс.
– Они собирались удрать через Касуку вплавь, – затараторил Рож. – Негодяи! Уже разделись, жезлы бросили и забрели в воду. А я ка-ак выскочу да как заору: «Стоять, трусы и предатели! Лежать! Опустить оружие! Ваша песенка спета! Лицом к стене, жалкие мартышки, помет дрисливых гиен!» Вот так я и пресек бегство этих трусов.
– Стоп, стоп, довольно, – раздраженно прервал его выступление Шаман и повернулся к нам: – А ну-ка, объяснитесь.
– Клевещет, – хладнокровно ответил я.
– Врет, как Волосебугу, – с жаром подтвердил Зак.
– Это только слова, – недовольно встрял начальник штаба. Очень уж ему хотелось обвинить нас в каком-нибудь проступке. – Доказательства приведите.
– Сколько угодно, – сказал я. – Мерзавец наговаривает на нас, чтоб устранить свидетелей собственного преступления. Вероломного, подлого и чудовищно наглого. Расскажи ты, Зак.
– Да что там рассказывать! – воскликнул орк. – Мой маршал, прикажите обыскать эту лживую свинью. Все сразу станет ясно.
Хуру-Гезонс кивнул телохранителю. Тот встряхнул ошеломленного десятника и запустил ручищу ему в карман. Спустя секунду на ладони громилы лежал полный комплект доказательств коварного злодеяния. Несколько подкопченных насекомых, перемазанный в жире обрывок лопуха и главное – змеиная челюсть. Телохранитель поднес находки к носу, втянул воздух, звучно сглотнул и объявил:
– Пахнет как хухум-ржа.
– Верно! Он ел хухум-ржу, – с мстительной радостью сказал Зак. – А когда мы застукали его за этим занятием, выхватил жезл и объявил нас дезертирами. Если бы кристалл был заряжен, точно убил бы. – Зак плюнул на ботинок Рожа. – Ну, толстая сволочь, так кто из нас настоящий предатель?
– Я не… Они не… – залепетал десятник. – Хотел сюрприз…
– Будет тебе сюрприз, – зловеще пообещал Боксугр. – Прикажете удавить прожорливую тварь на собственных кишках, мой маршал? Или распороть живот и наполнить горячими углями? А может, продернуть через глазницы проволоку, прикрутить к заднему бамперу черепахи и ка-ак ее погнать!..
– Угомонись, тысячник, – прервал устрашающее выступление Шаман. – Я помню, что в деле наказания преступников или допроса врагов тебе нет равных. Но Рож вряд ли заслуживает казни. В бою он смоет грех кровью. Своей или вражеской. А пока – приказываю разжаловать его в рядовые и лишить дневного довольствия. Выдворите мерзавца из штаба.
Процедура поражения в звании прошла как по маслу. Вначале тысячник Боксугр, огорченный запретом истерзать до смерти десятника, начистил Рожу рыло. Затем с Рожа сорвали знаки различия. Потом двое телохранителей раскачали бурно рыдающего бедолагу и метнули вон.
Любой другой вылетел бы после такого импульса пташкой, но Рож был все-таки очень упитанным гоблином. Траектория его перемещения была крута, но коротка. Рухнул он в двух шагах от точки старта.
В самый раз под ноги десятнику Зийле.
Девушка с удивлением посмотрела на преграду и аккуратно перешагнула через тело прожорливого нечестивца. Потом улыбнулась мне, отчего у меня сразу потеплело на душе, и залихватски бросила два пальца к козырьку кепи:
– Десятник Зийла из разведки вернулась, мой маршал. Разрешите доложить обстановку!
* * *Обстановка, по словам Зийлы, складывалась следующая. Повсюду усиленно распространялись известия, что под именем ОАТ в Ксакбурр проникла не имеющая национальности шайка головорезов, насильников и буйно помешанных. Будто бы большую ее часть составляют сбежавшие из аггушских и мувропских тюрем преступники. Руководит сворой обезумевших изуверов самозванец, который выдает себя за погибшего еще в прошлом году умеренного оппозиционера Черного Шамана. На самом же деле это некий Потискум, демон в гоблинском обличье и подлинное исчадие ада. Барбундиец, приговоренный на родине к смертной казни за поджоги больниц и школ, педофилию, инцест, мужеложство и людоедство.
