Вера Камша - Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал
Глава 3
Найтон. Северный Надор
Ракана (б. Оллария)
400 год К.С. Вечер и ночь с 6-го на 7-й день Весенних Ветров
1Господин Густав Гутенброд торжественно поставил недопитый стакан на стол, утер румяные губы, и Луиза поняла: начинается. Почтенный пивовар скрывал свои чувства не лучше бедняги Эйвона, хоть в штаны горожанина можно было бы всунуть троих графов. К счастью, о бурном прошлом и богатом опыте избранницы влюбленный не подозревал. Он честно обхаживал благородную вдову, бежавшую вместе с юной дочерью из захваченной еретиками и гайифскими распутниками Олларии. Теперь госпожа Арамона жалела, что не сочинила себе мужа-бергера, но она и в самом деле ощущала себя вдовой. Не Арнольда – Эйвона. И потом, кто же знал, что к ее ногам посыплются зажиточные холостяки и солидные вдовцы…
Кроме цветущего кудреватого пивовара Луиза покорила лысого краснодеревщика и седовласого священника, а ведь никто из них не догадывался о королевских драгоценностях и подсунутом Зоей золоте. Кавалеры были бескорыстны и исполнены серьезных намерений. Все трое. Пару лет назад подобное повергло бы капитаншу в восторг, сейчас раздражало, но госпожа Арамона, ставшая госпожой Карреж, терпела. Она не поощряла никого, до такой степени не поощряла, что мать аптекаря и свояченица коптильщика объявили новую обитательницу Найтона скромной и добродетельной, а мнение этих двух дам было мнением всего городка. Знали бы они…
– Госпожа Карреж, – кончил собираться с мыслями солидный мужчина, – я знаю, что вы недавно понесли тяжелую утрату. Возможно, вы сочтете меня нетерпеливым и навязчивым… – Гутенброд говорил как по писаному, а вернее всего, так и было. Забегавшая утром соседка шепнула: люди видели, как пивовар выходил от нотариуса Хэмбоди, составлявшего не только завещания и прошения, но и предложения руки и сердца.
– …я достаточно обеспечен, чтобы содержать супругу и еще одну дочь, а Гризельда и Анна будут счастливы…
В счастье, испытываемое в присутствии Селины двумя ширококостными веснушчатыми девицами, Луиза не верила, а замуж не собиралась даже ради Зои. Тем не менее на Луизе Карреж хотели жениться. Без приданого и папенькиных связей. Просто так. Слетевшиеся кавалеры приходились ровесниками Арнольду, и их не нужно было покупать. Получалось, что, позволь Аглая Кредон своим дочерям водиться с соседями, какой-нибудь Густав наверняка бы влюбился в семнадцатилетнюю Луизу, и она бы вышла замуж. Если не по своей любви, так по чужой. Все было бы просто и по-доброму – без дворцов, королей, драгоценностей и обезумевших лун. Были бы другие дети и другие дела. Не было бы Алвы и Эйвона.
– Сударыня, – возвысил голос жених, – я жду приговора и уповаю на ваше милосердие.
– Сударь, – начала Луиза, глядя в пышущее здоровьем лицо, и замолчала, словно в комнату вошел Ларак.
Простой, добрый, богатый человек о нем не знал и ждал ответа. Гутенброд почти не сомневался в согласии, но все равно волновался. Как при заключении заранее оговоренной сделки с честным поставщиком. Луизе стало неловко.
– Сударь, – повторила она, – моя потеря слишком свежа, а время, в которое… которое нам выпало, слишком страшно. Как можно решаться на брак, не зная, что случится завтра? Эти землетрясения… Война, бунт…
– Именно, сударыня, – покровительственно улыбнулся жених. – В такое время женщина не может, не должна оставаться одна, а уж вдова и юная девушка… Под моей защитой вы обе будете в безопасности, а красота Селины и хорошее приданое… Не сочтите меня хвастуном, но я – поставщик Северной армии и вхож не только к полковнику Смайсу, но и к полковнику Вайспферту, и к генералу Айхенвальду. В армии много достойных молодых дворян. Не поймите меня превратно…
Луиза все поняла правильно, но Селина думала о женихах еще меньше матери. Теперь капитанша отдала бы все, чтобы дочка вновь мечтала об Алве, но девочка помнила только Айри и свое невольное предательство. Какие уж тут офицеры…
– Я вам благодарна, – ничуть не покривила душой Луиза, – но Селина слишком молода, а я еще не готова с ней расстаться… Я не могу так быстро забыть… Простите.
Вскочить и поднести платок к глазам… Притворство? Конечно, притворство, только слезы почему-то настоящие. Текут… Всякий раз текут, когда вспоминается.
– Сударыня! – Круглое лицо вытягивается, глаза смотрят растерянно и виновато. Какой хороший человек! Ну почему ей на старости лет так везет на хороших людей? Хороших и ненужных.
– Не волнуйтесь, сударь, все уже прошло, но вы не допили… Создатель, какая же я глупая. Вы варите пиво, а я предлагаю вам вино.
– Я люблю вино, – Гутенброд схватился за стакан, как за спасение, – я очень люблю вино… Можно варить хорошее пиво и пить вино, но я пью немного. На праздники и вечером… В нашем роду никогда не было пьяниц, это несовместно с хорошей работой.
– Это несовместно с хорошей жизнью, – поправила Луиза. – Ваша покойная жена была очень счастливой женщиной.
– Митта… Она была такой веселой… Госпожа Карреж, я буду ждать. Я буду ждать столько, сколько нужно, но вы тоже станете счастливой женщиной! А пока я куплю дом у церкви Святой Паулины. Его все равно продают.
2Марсель никогда не стремился утонуть, тем более – в такой холодной и грязной реке. С моста и даже с берега Данар еще мог нравиться, но уж никак не из лодки. Вскарабкавшийся на небо месяц тоже не радовал. На то, чтоб загодя высвечивать буруны и всякую плавучую дрянь, его не хватало, зато скачущие по воде блики и белые пенные клочья напоминали, что, вздумай лодка затонуть, добраться до берега вплавь будет непросто. От таких мыслей тянуло окликнуть сидящих на веслах адуанов и приказать смотреть повнимательней, но если от тебя нет толку, не дергай тех, от кого он есть. Марсель закутался в отсыревший плащ, чихнул и уставился в ту сторону, где прятался нужный берег. Не учить Ганса с Базилем грести и не проверять ежеминутно, дышит ли Алва, требовало немалых усилий, но беглый посол терпел, не забывая высматривать обещанные Шеманталем «три огня один выше другого». Огней не было.
Обосновавшийся где-то возле желудка трусливый паршивец пищал, что Шеманталь все перепутал, факелы погасли, их не заметили, проплыли мимо, и вообще они вот-вот перевернутся. Марсель едва не поклялся никогда не связываться с реками и лодками, но передумал. Расставаться с Вороном и особыми поручениями он не собирался, а Алва просто притягивал к себе воду. Померанцевое море могло быть случайностью, дожди в Эпинэ и Варасте – совпадением, но Данар заставлял думать о некоем законе. Врать мирозданию без особой на то необходимости Валме не рискнул, решив отвлечься от картин речного дна при помощи вычислений.
