Милослав Князев - Свой замок
– Часть воинов – это те самые северные варвары, которые брали этот замок вместе с нами неделю назад, – заявила Эль, у которой зрение было поострее моего.
– То-то я смотрю, самый непопулярный трофей, простыня с графским гербом, под конец все же начал пользоваться спросом, – сделал вывод я.
– Это не простыня, а котта,{2} – пояснила светлая.
– Да какая разница? Важно, что этот наследник оказался шустрым парнем, раз сумел навербовать часть своей будущей армии прямо в замке, который собрался штурмовать, пусть и понарошку.
– А вон те три десятка вообще крестьяне, на которых графские котты надели и щиты выдали, – заметила Лара.
– Ну, так крестьяне дешевле стоят, если штурм нужно только изображать, – прокомментировал я.
Потом начался цирк, в смысле осада. Сначала сам претендент на графство лично подъехал к воротам, на неплохом коне, между прочим, и потребовал вернуть ему замок. Пообещал даже замолвить за нас словечко перед королем. Мы не оценили такой его щедрости и великодушия и отказались. Я вообще нагло заявил, что графство законный трофей и я собираюсь править им сам, присоединив к своему титулу еще и имя графа Шера. Само собой разумеется, такое счастье мне и на фиг не нужно, но почему бы и не объявить? В общем, к соглашению мы так и не пришли, и осталось воевать.
Граф решил зря не рисковать и на всякий случай оставил три десятка крестьян, переодетых воинами, блокировать дорогу, ведущую из замка Шер в одноименный город, чтоб из последнего неожиданно не прислали подкреплений. С чего бы в головы городского совета взбрела такая мысль? Мало ли что, вдруг вчера что-нибудь праздновали, а сегодня похмельем страдают. И если все же пришлют, то вопрос – кому? Однако риск был вовсе не в том, что могут выделить это самое подкрепление, пусть и спьяну, а в том, что новоявленные воины побегут с поля боя даже от нашего символического сопротивления. Так что претендент и приличия соблюсти сумел, и риск свел к минимуму.
Эльфийки, Эль с Ларой, откровенно развлекались.
– Вон тот, в синем плаще – царапина на левой скуле! – говорила светлая, выпуская стрелу.
– Тому, с петушиным пером на шлеме – царапина на лбу и сбитый с головы сам шлем! – отвечала ей темная.
– А тот, у которого серьга потемнела от времени…
Как будто в настоящей, в этой войне даже раненые имелись. Не хватало только горожан с попкорном. Но городской совет пока не собирался открывать главные ворота (их на всякий случай еще вообще не разблокировали, хоть война давно уже как бы закончилась), а переться вокруг города никто не собирался. Да и попкорна, как, впрочем, любых его аналогов, пока не изобрели. Пришел смотреть, так смотри, а пришел пожрать, так жри, но отдельно, и только там, где не будешь мешать развлекаться приличным людям. И, кстати, о еде.
– Война войной, а обед по расписанию! – объявил я.
Всегда хотел заявить нечто подобное, а тут представился случай сделать это мало того что на полном серьезе, так еще и на законных основаниях.
– Передайте штурмующим, что у нас перерыв на обед.
И передали. Горнист затрубил в свой рог, снизу ему ответили таким же сигналом, и нападающие стали отходить, готовясь к отдыху и приему пищи. Мы же отправились обедать, если не сказать пировать, в тронный зал. Он в замке был приличных размеров, так что на стенах почти никого не осталось. Воины сидели за простыми столами по периметру зала, а в центре стояло два специальных, разных размеров. За одним расположилось все командование: Зара, Нур и вообще все десятники и северные князья, а также несколько пожелавших служить мне рыцарей. За другим, тем, что поменьше, дамы, то есть бывшие графские наложницы, и звездочет, в смысле маг, который пока так и не решил, оставаться ли ему в замке или ехать со мной.
Сам я вместе с женами разместился на троне. Он был всего один, но достаточно большой, так что мы прекрасно там устроились. Перед нами стоял специальный столик. Мне понравилось, нужно будет и у себя в замке так же делать, а не ставить три отдельных трона. Эльфийки, когда я им об этом рассказал, почти не возражали. Так что возможны оба варианта, в зависимости от важности принимаемых персон.
Сунул руку под подушку, на которой сидел, и вынул оттуда графскую корону, которую до этого выменял у великого князя Ва’Коша. Недешево она мне обошлась, так как была его частью трофеев, но думаю, все равно сумею продать с прибылью новому графу. Тем более что, когда орал со стены всякую ерунду, у меня возникла идея, для которой этот золотой обруч пришелся как нельзя кстати.
– Силой данной мне власти объявляю себя графом Шером! – торжественно произнес я и водрузил венец себе на голову.
В голове при этом почему-то тут же возникла строчка из сказки про Федота-стрельца: «Только сдвинь корону набок, чтоб не висла на ушах», и я на всякий случай произвел это полезное действие. Народ в зале одобрительно зашумел, а когда на всеобщее обозрение была выкачена бочка с вином, энтузиазму заметно прибавилось. Пускай война и бутафорская, но злоупотреблять алкоголем не самая хорошая идея. Однако в данном случае я был совершенно спокоен. Все замковые запасы давно уже выпили, и это была последняя бочка. Я ее вообще для нового графа приберег, но перебьется, пускай сам о своей коронации беспокоится.
– Так, ушастые, а вы почему меня не поздравляете с новым, пускай и временным титулом?
– Поздравляем, – хором, но без особого энтузиазма ответили они.
Вот не нравится почему-то моим эльфийкам, когда я надеваю на себя шутовской колпак, даже если это и графская корона.
– А где тогда поцелуи и все прочее?
Лара быстро чмокнула меня в щеку и этим ограничилась, а вот Эль решила не только поцеловать, но и потереться щекой эльфийским способом. Ради этого, собственно, все и затевалось.
– От судьбы, длинноухая, не уйдешь, – прошептал я в появившееся рядом с моими губами ушко, но так, чтоб и темная тоже услышала. – Суждено тебе было оказаться с графом Шером в одной постели, так и случилось.
Ларинэ. Темная эльфийка
Когда пир окончился и мы остались только втроем, я сразу задала мужу важный вопрос, который не хотела поднимать при посторонних:
– Любимый, объясни мне, пожалуйста, одну вещь.
– С удовольствием, – ответил муж, – но и ты расскажи мне, почему называешь меня любимым чаще всего именно тогда, когда хочешь сказать что-то нехорошее?
– Потому, что если бы не был на самом деле любимым, то обязательно получил бы по ушам за очередную выходку.
– Лара права, – поддержала меня светлая.
