Рисс Хесс - Врата Бальдура
Уходя, Шар-Тил обернулась ко мне, прошипела: "Забудь о моих словах, я ухожу". Как оказалось, Шар-Тил была дочерью Анжело Досана. Это могло объяснить ее ненависть к Пламенному Кулаку, а также то, почему она оказалась в окрестностях сего оплота.
"Правосудие, может, и слепо, но не я", — произнес Анжело, обращаясь к нам. — "Стало быть, это и есть знаменитые убийцы, приведенные пред очи правосудия. Я — Анжело, командующий Пламенным Кулаком. Я стану вашим судьей и палачом, уж извините за набившее оскомину клише".
"Ты не командующий Пламенным Кулаком", — гневно отвечала я. — "Это звание принадлежит герцогу Элтану, и лишь он его заслуживает. Ты же — просто самозванец, весьма мерзкий и зловонный при этом". Я надеялась, что слова мои вызовут одобрительный ропот у стражей; однако реакция на них оказалась совсем не такой, как я ожидала.
"В твоих словах есть доля истины, но ты поступила неправильно, произнеся их передо мною, ибо, как ты могла заметить, слова сии меня разозлили. Убейте одного из них! Мне плевать, кого именно!" Без колебаний один из стражей вонзил меч в спину Кивану. Когда мы с Халидом бросились на помощь другу, нас просто швырнули наземь. Стало быть, ныне в оплоте пребывают самые доверенные прихвостни Анжело.
"А теперь, когда мы закончили с приветствиями, я сообщу о своем решении. Я долго думал над тем, какой приговор вынести, если вы окажетесь у меня в руках. Вор очевиден. По обвинениям в убийстве, грабеже, насилии и множестве сопутствующих преступлений я объявляю, что всех вас доставят на рыночную площадь, где прилюдно повесят".
Когда нас бросили в темницу, Халид с грустью произнес: "Еще один друг пал. Когда-нибудь это закончится?"
Веревки, которыми были стянуты наши заклинатели, сменили цепи. Наверняка у Пламенного Кулака предостаточно опыта в обращении с пленниками, владеющими магией. Даже моей силы оказалось недостаточно, чтобы разбить цепи. Было ранее утро, когда в соседней камере кто-то произнес:
"Эй, соседи. Да, вы, в камере, вы те самые, кого обвиняют в убийстве трех герцогов? Не пытайтесь отрицать, я знаю, что это вы. Ну, хе… хе, меня зовут Неб. Хе-хе, я прибыл несколько уличных сироток. Они такую грязь в этом городе разводят, знаете ли. А еще кричат звонко, особенно маленькие девчушки".
"Грязный монстр, закрой свою пасть", — прорычала я в ответ. Когда нас вели сюда, бросила взгляд в соседнюю камеру; находился в ней совершенно обыкновенно выглядящий дворф. Мой ответ заставил его замолчать ненадолго, а затем он заговорил вновь.
"Хе-хе, нетерпеливая, да?" Не получив ответа, он продолжал. "Я знаю, как выбраться отсюда, знаешь ли… Но я хорошо сокрыл выход, верно? Ищите, сколько душе угодно, все равно не найдете, хе-хе. Хе, хорошо, что старина Неб решил навести немного иллюзорной магии, а в сочетании с его воровскими навыками… Да, да… Вот что я вам скажу. Убийца убийцам, монстр монстрам, хотите выбраться?" Я пыталась не обращать внимания на его слова; у Джахейры, однако, было иное мнение. Она пнула меня и наградила испепеляющим взглядом, указав на соседнюю камеру. Когда не осталось надежды, в отчаянии вы хватаетесь за любую соломинку.
"Пожалуйста, мы сделаем все, что нужно", — я добавила в голос молящие интонации. — "Нам крайне важно выбраться отсюда".
"Хе, да, да, все хотят выбраться, но готов ли этот мир нас выпустить? Может, безопаснее, если мы останемся здесь, хе… Монстр монстрам, убийца убийцам, сколько малышей погибло от рук Неба? Ни один, ни два, ни четыре, ни семь, ни двенадцать, ни двадцать, но следующее значение в этом ряду…" На этот раз меня пнула Имоен. Когда я бросила взгляд на нее, она принялась со значением притопывать ногой. Я сосчитала, сколько раз она это сделала.
"Ты убил тридцать три ребенка, Неб… Да отомстят тебе боги и все остальные небожители".
"Да снизойдут небожители и я прикончу и их тоже! В мире, лишенном правосудия, боги — лишь небесное кукольное представление. Идите же, тоннель здесь, за стеною; пришло время бежать отсюда".
Неожиданно в стене, разделяющей наши камеры, образовалось отверстие. Мы проследовали через него в камеру Неба, где иное отверстие вело в коридор. Самого Неба здесь уже не было. Мы проследовали по коридору, в конце которого зияло отверстие, ведущее наружу. Я никогда не слышала об иллюзорной магии, которая может создавать настоящие дыры в стенах. Позже я узнала, что Неб действительно виновен в тех злодеяниях, о которых говорил; ирония, состоящая в том, что нам понадобилась помощь одного монстра, чтобы разрушить замыслы другого, не укрылась от меня.
Мы не покинули здание, а тихонько прошмыгнули в подземные помещения оплота. Там мы обнаружили тело Кивана, наше снаряжение, а также ключи, отмыкающие цепи на руках наших заклинателей. Мы покинули здание через созданную Небом дыру и направились к храму Хельма. Разбудив верховного жреца, мы щедрым пожертвованием убедили его возродить Кивана из мертвых. Для меня был несколько кощунственен тот факт, что подобные дарованные богами святейшие силы продаются за звонкую монету. Сам ритуал оказался достаточно прост и требовал лишь небольших приготовлений, свершенных над телом, а также сосредоточенности жреца, обращающегося к своему божеству. Киван восстал, будто ото сна, но в очах его отражалось знание о произошедшем.
"Нам осталось еще много важной работы", — сказал он, сжав ладонью мое плечо. — "Веди же нас".
Кивану, однако, требовался отдых, уж слишком он был слаб. По пустым ночным улицам мы проследовали к "Смущенной русалке", где сняли комнаты, дабы как следует выспаться. Я ненадолго осталась в практически пустующем большом зале, надеясь узнать последние слухи. Меня удивил дворф, повторяющий свою историю каждому, кто платил ему за это серебряными монетами.
"Хе, его звали Скаром, и был он заместителем командующего Пламенного Кулака, а случилось это ночью на темной улочке. Дождь стучал по окнам; я промочил сапоги и откровенно замерзал. Мимо пробежал местный ворюга, острым ножом срезал кошель с пояса Скара и побежал прочь в закоулок. Добрый Скар бросился за ним, а я скакал по лужам, пытаясь придти к нему на помощь.
Но жалкий ворюга оказался совсем не тем, кем притворялся… Нет, он был среброшкурым перевертышем, и его остро отточенные когти вонзились доброму человеку прямо в глаза. А затем он перерезал ему горло и бросил истекать кровью под дождем. В чем моя помощь, спросите вы? Я скоренько схоронился в тенях и наблюдал, как тварь приняла новое обличье и устремилась в ночь. Моя помощь в том, что я рассказываю правду о смерти доброго человека каждому, кто пожертвует монетку. Полагаю, этого достаточно, и надеюсь, вы со мной согласитесь".
