Пол Кемп - Возвращение
Халисстра Меларн каким-то образом последовала за ними.
Квентл, Данифай и Халисстра стояли высоко над полем сражения, глядя на обитель Ллос. Они напомнили Фарону королев, обозревающих свои владения.
В небе вокруг Фарона по-прежнему горели фиолетовым огнем души. Через некоторое время, пройдя чистилище, они летели дальше, в город Ллос.
Фарон знал, что жрицы тоже прошли через чистилище. И он. И Джеггред — на свой манер.
Он подлетел к ним, удивляясь, что они не перебили друг друга.
Фарон предположил, что зов Ллос был сильнее их взаимной ненависти. Голос Паучьей Королевы сдерживал их конфликт, так же как вера в нее гасила конфликты, свойственные обществу дроу.
Перед глазами у него все плыло, но он старался удержать сознание. Он слабел. Маг хотел обратиться к Квентл, но не мог говорить. Он подлетел к тропе.
Жрицы заметили его приближение. Халисстра подобрала с земли меч, но ни одна и не подумала помочь ему. Он опустился рядом с Квентл.
Позади и снизу он услышал, как Джеггред вприпрыжку поднимается по тропе.
— Твой мужчина вернулся, — с ухмылкой сказала Данифай, хотя Фарон с удовлетворением отметил, как она поморщилась от боли.
— И твой возвращается, — бросила Квентл через плечо, имея в виду Джеггреда.
Жрица Бэнр некоторое время разглядывала Фарона. На лице ее застыло странное выражение, и Мастер Магика видел, что его жизнь висит на волоске.
— Ты способен летать благодаря кольцу, но в остальном неподвижен? — спросила Квентл.
Фарон не мог ответить.
— Надо применить контрзаклинание, — решила верховная жрица.
Фарон вздохнул бы с облегчением, если бы мог.
Квентл произнесла заклинание, и, когда она окончила его, Фарон по-прежнему не мог пошевелиться.
Мрачная усмешка промелькнула по лицу настоятельницы Арак-Тинилита.
— Больше никаких полетов, — сказала она.
Он проверил ее слова, мысленно приказав кольцу поднять себя в воздух. Ничего не вышло. Эта дрянь уничтожила магию в его кольце!
— Богиня зовет меня, Мастер Миззрим, — заявила жрица Бэнр. — Ты исполнил свое предназначение, как положено мужчине. Но теперь твоя душа принадлежит ей.
Джеггред выскочил на тропу, отдуваясь, весь в крови, с неровным обрубком вместо руки.
— Госпожа, — обратился дреглот к Данифай и с неприкрытой ненавистью взглянул на Квентл и Фарона.
Данифай посмотрела на Джеггреда, на Фарона, на Равнины Пылающих Душ.
— Богиня зовет нас, Квентл Бэнр, — сказала она Квентл. И, обращаясь к Джеггреду, добавила: — Отнеси Мастера Миззрима вниз, на равнину, и оставь его там. Как сказала госпожа Квентл, его душа принадлежит Паучьей Королеве.
Фарону хотелось проклясть их, хотелось сотворить заклинание, хотелось выругаться, но он ничего не мог сделать. Сердце отчаянно колотилось в груди.
Джеггред ни о чем не спрашивал. Он злобно глянул Фарону в лицо и потянулся к нему боевыми ручищами.
Мага захлестнула волна надежды. Ультролот не уничтожил его заклинание непредвиденных обстоятельств. В тот миг, как дреглот коснется его, появится магический кулак. Им Фарон мог управлять мысленно. Он напрягся, готовясь.
Джеггред поднял голову и попятился.
— Он говорил, что произнесет заклинание на всякий случай и что если я дотронусь до него… — Джеггред умолк, глядя на Фарона.
Сердце Фарона оборвалось. Почему именно теперь дреглот решил продемонстрировать некое подобие ума? Данифай фыркнула.
— Вы всегда были слишком очевидны, Мастер Миззрим, — сказала она и произнесла контрзаклинание. Когда она закончила, магия Фарона на случай непредвиденных обстоятельств исчезла. — Давай, Джеггред, — велела она.
— Прощай, мужчина, — добавила Квентл, и в голосе ее не было и следа каких-либо эмоций.
Джеггред сгреб его боевыми руками и поскакал вниз по тропе. Добравшись до равнины, он перевернул Фарона так, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.
— Я предпочел бы убить тебя сам, — сказал дреглот. — Как? Никакого оскорбления в ответ?
Дреглот рассмеялся, и его зловонное дыхание пахнуло Фарону в лицо.
Мастер Магика и представить не мог, что одним из последних ощущений в его жизни будет смрадное дыхание Джеггреда.
Джеггред прошагал немного дальше и бросил Фарона на каменистую землю. Маг упал на бок, лицом к Вечной Паутине, к городу Ллос, к полчищам пауков, скопившихся на Равнинах Пылающих Душ.
Откуда-то сверху и сзади он услышал голос Данифай:
— Спасайся, если сумеешь, Джеггред Бэнр. Меня призывают в обитель.
После этого до Фарона донеслись слова заклинания. Несколько мгновений спустя все три жрицы проплыли над ним в виде облачков серого тумана. Быстрые, как стрела, словно состязаясь друг с другом в скорости, они спешили предстать наконец перед Ллос.
Пауки внезапно ринулись вперед. Фарон смотрел, как они приближаются — стена глаз, когтей, лап и клыков. Они накатывались с шелестом, словно волна. На ходу они пожирали трупы павших, в считаные минуты начисто обгрызая мясо с костей. Фарон надеялся, что истечет кровью прежде, чем они доберутся до него.
Он слышал позади себя проклятия Джеггреда, сопровождаемые затихающим топотом, — это дреглот убегал по тропе обратно к Ущелью Похитителя Душ.
«Осел обзавелся наконец крупицами здравого смысла», — подумал маг.
Фарон не мог даже зажмуриться. Он мог лишь смотреть на приближающуюся волну и ждать, когда его съедят заживо. Кровотечение убивало его недостаточно быстро.
Он видел, как орда обгладывает один труп за другим. И знал, что последним его ощущением будет не вонь Джеггреда. Это будет боль.
ГЛАВА 22
Втроем, но не вместе, Данифай, Халисстра и Квентл мчались на крыльях ветра над Равнинами Пылающих Душ, над воинством Ллос, над Вечной Паутиной, прямо к вершине города Паучьей Королевы. Жрицы опустились на каменную дорожку, что шла вокруг обители, и снова вернулись в свою телесную форму.
Квентл метнула на Данифай ненавидящий взгляд.
При виде гигантской пирамиды у Халисстры возникло ощущение, что все это с нею уже было. Она заглянула в двери храма и поняла, что там все выглядит точно так, как в ее видении. Наклонные стены были затянуты паутиной. Процессия из помеси дроу с гигантскими «вдовами» выстроилась вдоль прохода, ведущего к помосту. По обе стороны от него стояли йоклол, их бесформенные скользкие тела были на удивление изящны, по бокам свисали восемь похожих на щупальца рук. У йоклол не было лиц, лишь по одному горящему красному глазу, которым они уставились на жриц с высоты своих бесформенных, похожих на колонны тел.
