Александр Немялковский - Пир Забвения Книга первая
В поисках ответа Великая скорее интуитивно коснулась ладонью голого каменного выступа, едва торчащего сквозь казавшиеся уже бесконечными снега. Внутренний взор скользнувший под породу уперся в извечное безразличное молчание Тироля… как вдруг кутерьма урагана стала быстро отступать от утеса, не прекратив своего буйства, но поднимаясь все выше и выше к небесам. На миг упавший сквозь просвет тонкий луч солнца, словно приглашая, блеснул радужными брызгами на прозрачных льдах вершины.
— Ты услышал меня… почувствовал, — радостно затрепетало сердце.
Этот блеск отразился чем-то знакомым в туманно-бездонном омуте памяти и магия полета торопливо подбросила окоченевшую девушку к вершине. Нианна сделала круг, потом еще один, но ничего не выдало на рваном мутном монолите льдов вершины ни контура двери ни приветственной руны. Снежный буран стал вновь быстро спускать промозглую молочную пелену с небес, не оставляя времени на раздумья.
Ниа нырнула к самой вершине. Полетный диск угас, ставя ноги на скользкую поверхность ледяного уступа, но ее твердость девушке ощутить так и не удалось. Она провалилась…
Но не тьма и студеные острые клыки пещерного базальта встретили ее падение, а тепло и свет. Мгновенная реакция вспыхнула полетным диском, подхватив распластанное в падении тело. Хозяйка зависла у самой вершины шпиля изумительно утонченного дворца, выполненного с сине-голубых тонах. Утес оказался потухшим вулканом с просторным жерлом, облюбованным творительницей для своего укромного потаенного уголка. Хладные ледники вершины были не чем иным как мастерской иллюзией над силовым магическим куполом, вершины которого практически касался двухсотметровый тонкий шпиль дворца. Хрусталь и стекло, голубые сапфиры и небесные топазы, играли симфониями граней и отраженных в них лучей на плавных и стремительных линиях арок и окон, балконов и залов. Дворец походил на стремительный бросок к небесам фееричного аккорда симфонии блаженства. Застывший на разнотонных пиках многоголосого упоенния Творца, он воспевал утонченную грацию и изящество неизъяснимых запредельных грез.
Периметр кратера обрамлял ряд строгих клинообразных, четырехгранных колон с сияющими вершинами, а склоны его цвели и благоухали буйством разноликих джунглей, разделенных пенными каскадами парящих водопадов. Их горячие воды собирались в густо синее, огромной глубины озеро, занимающее почти половину дна кратерной чаши. С его берега, местами песчаного, местами обрамленного в полированный камень, начиналась придворцовая площадь. На ней среди, закрученных причудливыми узорами, цветочных клумб, переливались мелодичным водяным звоном композиции хрустальных фонтанов. По изумрудной зелени газонов неторопливо выхаживали диковинно-пестрые птицы, лишь лениво проводившие взглядом дугу плавно опускающегося к земле голубого диска.
— Поразительно… и дико подозрительно! — едко прищурилась Нианна, нутром чуя скрытую опасность. Грудь приятно расправилась вдохом свежего, теплого, слегка влажноватого воздуха, напоенного сладкими и пряными ароматами. Она прекрасно понимала, что отсутствовала здесь как минимум семь тысячелетий, а мраморные плиты дорожек блистали так, что пыль с них стерли не позже чем с утра. Высокие окна дворца были открыты. Легкий бриз, гуляющий под куполом, слегка поигрывал в проемах колыханием тонких занавесей.
Отчего-то Нианне стало совсем не по себе. То ли от внезапного всплеска озера за спиной, то ли от знакомого тонкого дыхания могущества, вдруг зыбко хлынувшего из распахнутых, литого голубого хрусталя прозрачных парадных дворцовых врат, окаймленных золотой вязью.
В мгновенье ока Хозяйка растаяла в тенях невидимости, сопроводив исчезновение пронзительно тонкой нотой, проколовшего воздух с ее кисти, голубого меча Звирг.
— Ох, не по душе мне такая сказочная идиллия. Как то все слишком… правильно, приторно, картинно. Что-то мне подсказывает, — настороженность Богини достигла предела, — вся эта очаровательная красотища, ни что иное, как изящное убранство моей будущей гробницы. И все же приятно, как Арл меня обхаживает, пусть и перед смертью, — Нианна изготовилась к взлету даже по малейшей дрожи ресниц, но крадучись на цыпочках продолжала приближаться ко дворцу.
— Великой Нианне не зачем таиться, — глубокий ментальный бас дуэта окатил девушку стылой волной мурашек с макушки до пят. Прямо сквозь стены дворца к ней выползали два огромных нага. Тех самых нага, что посещали скальное святилище над Килином, тех самых нага, что были свидетельствовали ее битву с эльфом Харулом в святилище воинов. Полупрозрачные, сотканные из разноликих покровов энергии они развернулись у входа, приподнялись и раскрыли плащи капюшонов, склонив головы. — Ты дома, госпожа!
— «Как-то совсем не припоминается, чтобы эти были у меня в услужении — раз. А во вторых, ежей мне… под…» — рванув на себя пески времени Нианна застыла в иступленном напряжении всех мышц, готовых к смертоносному броску. Клинок Звирг полыхнул призывом боевой магии. Брови упали к переносице, превратив пылающие рубиновые очи в две негодующие щели.
— Не найдется слов ни на одном языке Вселенной, — в проеме врат появился золотой силуэт энергий, — чтобы выразить даже мизерную часть моего безграничного счастья!
- Трогательно до слез! Сейчас право разрыдаюсь! — Ниа мгновенно узнала голос палача. Она не спутала бы его не с одним звуком мира. — Убийца дочери не может подобрать слов, чтобы выразить восторга! А ты их у Арла одолжи! Он многими вселенскими языками владеет в совершенстве! Особенно ему дается яд красноречия и чистосердечной простоты! — хищно напряженные шаги Великой обходили золотое свечение со стороны.
Золотая энергия искрясь уплотнилась, окончательно придавая силуэту очертания рослого мужчины в мантии с короткой стрижкой и холодно уравновешенными чертами лица.
— Я понимаю… — попытался продолжить, спускаясь по ступеням призрак.
— Представь себе, а я вот до сих пор НЕТ! Насколько нужно быть ничтожной гнилой мразью, чтобы отдать свою собственную дочь добровольно на пожирание демону!
— Ты всего не знаешь… — на лике призрака проявилась маска мучительной боли.
— О-о-о! Ты себе не представляешь, насколько ярко я запомнила эту твою последнюю фразу! Она для меня и поныне как кинжал в спине! Ядовитый, пронесенный даже сквозь Забвение! — еще мгновение и Нианна не колеблясь распылит эту скверну Арловой марионетки под сводом купола.
— Спорить не стану. У тебя есть веские причины ненавидеть меня…
— Именно! Воображению не поддается, до какой степени безумства веские! Руки так и дрожат в предвкушении! — прошипела Нианна едва сдерживая ярость кипящую на острие лезвия Звирга.
