Наталья Турчанинова - Основатель
– Скажи, как вы… теперь? – спросил ученик колдуна, чувствуя неловкость и за эту благодарность, и за свой вопрос.
– Мы почти уничтожили асиман, а те – нас. Резиденция клана в руинах…
– А по подземельям огнепоклонников слоняются единицы выживших, – закончил Кристоф иронически.
– Не слонялся бы никто, – с внезапной злостью возразила Констанс, – если бы не их огненная тварь. Саламандра. Дух Огня.
Она помолчала, а потом с видимым усилием взяла себя в руки и заговорила наигранно бодрым тоном:
– Но все наши старейшины живы. Мы успели увести учеников. И, насколько я знаю, здоровье Ады восстанавливается?
– Да. Ей уже лучше, – вежливо ответил некромант.
– Я видела, как она сражается, – внезапно севшим голосом произнесла девушка. – Это было…
– Страшно? – так же тихо подсказал Вивиан.
Констанс кивнула. Они снова помолчали. И в наступившей тишине звук, долетевший от ближайшего к ним окна, прозвучал особенно громко. Настойчивый дробный стук в стекло.
Все трое одновременно посмотрели в сторону, откуда он раздался. На подоконнике сидел уличный голубь и с интересом заглядывал внутрь.
Перегнувшись через стол, Кристоф распахнул раму. Птица взмахнула крыльями и влетела в зал. Покружила вокруг изумленной Констанс. Села на ручку кресла Вивиана, встряхнулась, и ошеломленный кадаверциан увидел, что голубь начал стремительно меняться. Через несколько секунд на него внимательно смотрела синяя сойка – она повернула головку, взглянув на ученика некроманта другим глазом, раскрыла острый клюв, издала долгий скрипучий звук и снова взлетела.
К ногам Кристофа мягко спланировал мятый лист нотной бумаги, а на спинку его кресла плюхнулся взъерошенный черный ворон. Он оглушительно каркнул, попытался клюнуть колдуна в висок, снова взмыл в воздух и исчез, оставив после себя сильный запах мокрых перьев.
Несколько мгновений все трое сидели в оцепенении, затем Вивиан спросил:
– И что это было?
– Мысль художника, – с усмешкой отозвался Кристоф, поднимая бумагу, – так называемая.
– Послание от Гемрана? – тихо уточнил Вивиан, стараниями учителя посвященный в подробности некоторых последних событий.
Мастер Смерти молча кивнул, изучая написанное, затем мрачно уставился в окно, явно ничего там не видя. Потом машинально сложил листок и сунул в карман.
– Мне придется покинуть вас, – сказал он, наконец, поднимаясь. – Прошу прощения, Констанс. Очень важное дело. Если у тебя будет желание, научи Вивиана танцевать рил. Это его давняя мечта.
И, прежде чем ученик успел возразить, направился прочь из зала.
Глава 26
Грань
Не тот нуждается в любви, кто силен, а тот, кто слаб.[33]
18 марта
– Соломея!
Дом ответил глубокой, чуть подрагивающей тишиной. Шевелящиеся тени в углах застыли. Дурманящий запах цветущего хмеля рассеялся.
– Соломея!
Никакого ответа. Девчонка не слышала, сама утонув в этой гулкой тишине, или делала вид, что не слышит.
– Соломея!!
– Что? – долетел, наконец, издали тихий серебряный голосок.
– Где мой хьюмидор?!
– Твой кто?
Иноканоан тихо выругался и нехотя слез с подоконника. За окном стояли огромные башни из стекла. Легкие, стройные и сверкающие. Такие хрупкие и прочные одновременно. В их гладких стенах отражались синие огни, похожие на взмахи крыльев огромных бабочек, облака и розовые зарницы. Он сам придумал все это. Увидел, почувствовал и создал в реальности. В своей собственной реальности, которая часто затмевала настоящую… Хотя его фантазии часто были гораздо лучше материальных предметов и людей.
Иноканоан медленно шел по своему дому. Огромной башне – снаружи, и нагромождению залов, полян, подвалов, комнат – внутри. Его можно было растягивать до бесконечности. Заполнять вымыслом одну ячейку и забывать о ней для того, чтобы подойти к другой.
Широкие ступени из белого дыма вели в цветущий вишневый сад, освещенный луной. В прохладном воздухе меж деревьев кружили легкие призраки. Те, кого никогда не было и не будет в реальности. Те, кого он начал придумывать, но так и не воссоздал до конца. Тени, всплески света, похожие на его собственные мысли. Иногда четкие и ясные, иногда – расплывчатые и мутные.
В центре сада, среди мягкой травы, темнел глубокий колодец спиральной лестницы.
Иноканоан отмахнулся от тени, скользящей за ним следом, и начал спускаться.
В подземном зале горели свечи. Узкая тропинка вилась меж тонких стеариновых стрел, увенчанных узкими наконечниками пламени. Глава клана Иллюзий медленно шел по ней, вглядываясь в портреты, висящие на далеких стенах. Из-за дрожащих огоньков казалось, что лица на картинах улыбаются и кивают ему дружески. Но кто они такие, Иноканоан не мог вспомнить.
Порыв холодного ветра попытался пробраться в рукава его пиджака, взъерошил волосы и погасил несколько свечей, стоящих неподалеку. Теперь они торчали, словно черные обугленные обломки из белых сугробов. Повеяло морозом. Под ногами захрустел снег.
Тропинка расширилась и вывела в огромное помещение, наполненное холодным светом и снежинками. Они сыпались с высокого потолка… вернее, уже неба, затянутого плотными тучами, и ложились на высокие белые холмы, сверкающие разноцветными огоньками. Между тучами пробился тонкий золотистый луч и опустился на пол круглым теплым пятном. Иноканоан на всякий случай обошел его.
Шкатулка для сигар валялась на склоне одного из сугробов.
Открытая и пустая.
– Соломея, сколько раз тебе говорить, не бери мои вещи! Настоящие вещи! Иллюзии можешь растаскивать сколько угодно!
– Я думала, она не настоящая, – послышался откуда-то тихий голосок сестры.
– Ты же знаешь, я не пользуюсь ненастоящим.
Иноканоан шагнул в сугроб, чувствуя, как снег забивается в ботинки, потянулся к обретенному хьюмидору и провалился с головой. Белая ледяная пороша укрыла его, ослепила и оглушила, потянула вниз и выбросила в крохотную комнату с горящим камином.
Подле его решетки, на вытертом ковре сидела Соломея и листала книгу. Перед ней стояло огромное блюдо, полное черешни. Девочка подняла голову, увидела рассерженного брата, облепленного мокрым снегом, и улыбнулась:
– Прости. Я забыла, что там дыра.
Она отодвинулась, освобождая место, и заботливо посоветовала:
– Садись ближе к огню. Здесь очень тепло. Хочешь чего-нибудь?
– Да, – ворчливо отозвался Иноканоан, выгребая снег из волос. – Всыпать тебе как следует.
Сестра удивленно посмотрела на него, словно недоумевая, как подобное желание могло возникнуть в его разуме, и укоризненно покачала головой.
Глава клана Лигаментиа плюхнулся на ковер и принялся снимать мокрые ботинки. Соломея придвинула к себе блюдо, загребла горсть ягод и отправила в рот.
