Игорь Ковальчук - Клановое проклятие
Семейство было довольно крупным, оно уже вполне тянуло на клан, только вот доходы у него оставались низкими. Впрочем, доходы – это не главное. Семья уже владела изрядным куском земли, правда, не в столичном мире. Маго-генетический анализ показал наличие особого кланового типажа, особого гена, который несла в себе матриарх и передала своим потомкам. Айнар вполне стоили того, чтобы рискнуть и придать им статус клана. Если они окажутся слабыми, то быстро лишатся его – такое случается нередко.
Вопрос обсуждали меньше получаса, и в залу был принесен новый, еще сияющий свежим серебряным напылением жезл. Работники, молчаливые и бесшумные, словно тени, внесли еще одно кресло, поставили на свободное место, и уже здесь Эдера Айнар, конечно, все поняла, она на миг вспыхнула, но немедленно лицо ее приобрело прежнее невозмутимое выражение. Она приняла жезл из рук Боргиана Блюстителя Закона, и ее семейство стало кланом.
Ей дали время пройти к своему креслу и сесть, оправляя юбку, но когда Боргиан уже сделал движение встать, Эндо внезапно опередил его.
– У меня есть заявление, – произнес он.
На него взглянули выжидательно, а некоторые патриархи – с особым вниманием. Любой глава клана мог обратиться к Совету с заявлением, и никто не мог лишить его этого права, так что Блюстителю Закона было не заткнуть ему рот. Однако тот и не пытался. Зачем? Решив, что заявление тоже относится к числу «неважных дел», он лишь нетерпеливо поджал губы. Еще одно промедление.
– Я хотел бы, чтоб вы ознакомились с некоторыми документами, – сделав короткую паузу, продолжил Эндо.
Он не обернулся к Алвэру, не сделал ему никакого знака, но старший сын Дракона Ночи сам вытащил из-под кресла тяжелый саквояж, который неведомо как взялся там, и с трудом вытащил оттуда огромную стопку бумаги. Конечно, проще всего было бы держать эту кипу в подпространстве и вынуть ее оттуда, но в зале Совета нельзя было пользоваться никакой, самой простенькой магией.
Этот закон соблюдался строго, возможно, потому, что почти все в числе патриархов были архимагами, и возможное бурное выяснение отношений могло закончиться серьезной катастрофой. Страсти в зале Совета накалялись довольно часто, потому на всем здании лежала мощнейшая противомагическая блокада, а зал был еще укреплен кольцом «магического молчания». А в такой ситуации даже простейший телекинез был невозможен.
Боргиан с неудовольствием посмотрел на толстенную стопку бумаг, но когда Алвэр, раздавая присутствующим главам кланов по несколько листов из этой стопки, и не подумал предложить стопочку ему, нахмурился. Остальные патриархи с любопытством принялись изучать предложенные им бумаги, и очень скоро на большинстве лиц появилось особое выражение. Такое может быть свойственно лису, внезапно почувствовавшему, что он пересек свежий собачий след, или просто разумному и опытному в жизни человеку, почуявшему запах жареного.
Главы Домов задумчиво шуршали листами. Потом Мустансир, перегнувшись через подлокотник кресла, обратился к Реохайду Гэллатайн и поинтересовался:
– Нельзя ли ознакомиться с вашим комплектом документов? У вас то же самое?
Эта фраза оживила весь зал, и патриархи, углубившиеся в чтение, встрепенулись, стали заглядывать в бумаги соседей. Боргиан попытался сделать то же самое, чтобы понять, что же такое сын Эндо раздал всем, кроме него, хотя и так мог бы догадаться. Раз он стал единственным, кому не предложили экземпляр, значит, в бумагах есть что-то такое, что направлено против Блюстителей Закона. Просто вся ситуация была настолько неожиданна для него, он просто не представлял себе, что возможно нечто подобное, и потому растерялся.
– Откуда эти документы? – голосом, похрустывающим от холодка, спросила Рун Мэйх Даймен.
– А это правда? – осведомился Савэйн Таронт.
– Кто может подтвердить их подлинность? – спросил, вставая, Джоннон Талла Соннер. По натуре он был законник, строго придерживался пунктов и параграфов, потому представлял собой одного из самых преданных сторонников Блюстителей Закона. Но – только пока они придерживались законов сами. В глубине Джонноновых глаз вспыхивали огоньки, которые не сулили Боргиану ничего хорошего.
– В углу каждого листа вы можете видеть знак, оставленный принтером, как свидетельство того, откуда был распечатан документ. Вот заключение экспертов. Трех независимых экспертов, – Эндо вынул из папки два листа бумаги и пустил их по рукам.
– Что это за бумаги, Эндо?! – не выдержал Боргиан. Вскочил с места, позабыв даже о требованиях вежливости.
Не обратив внимания на Блюстителя Закона, Дракон Ночи повернулся так, чтобы видеть всех патриархов разом.
– Я обвиняю клан Блюстителей Закона в злоупотреблении своим положением, в нарушении целого ряда законов, а также в предательстве.
Ему ответило молчание – патриархи осмысляли услышанное.
Боргиан же шагнул вперед.
– У тебя нет такого права, Эндо, – зло напомнил он.
– У меня есть право вынести любой вопрос на обсуждение Совета, – возразил Дракон Ночи. – Я предлагаю патриархам ознакомиться с документами и начать обсуждение.
– Сперва надо выяснить, откуда взялись эти документы, – старший сын Бомэйна попытался отобрать у Реохайда Гэллатайн, сидевшего ближе всех, стопку бумаг. Но с главой Гэллатайн даже он справиться не мог. Реохайд лишь взглянул на него и отвел руку, и Боргиан не попытался настаивать. Остальные главы кланов тоже не подумали поделиться с законником документами – им самим было интересно.
– Эти документы взяты из базы данных метрополии Блюстителей Закона.
– Каким образом? Ни мой отец, ни я не давали согласие на проникновение в наши архивы, – побагровел Боргиан.
– Я готов ответить на этот вопрос после того, как будет решена поставленная мною проблема, или если Совет решит требовать от меня ответа, – отозвался Эндо. – Документы были взяты в архивах метрополии Блюстителей Закона, о чем свидетельствуют пометки на каждом листе, удостоверенные заключением эксперта.
– Каким еще заключением?!!
– Могу предоставить уважаемому Боргиану Ормейну копию, – не оборачиваясь, ответил Эндо.
– Липа!
– Вам сложно будет это доказать. Впрочем, эксперты ждут снаружи. Они могут и сами подтвердить подлинность документов. Я предлагаю господам патриахам ознакомиться с ними.
– Предоставление подобных документов должно иметь разрешение патриарха Блюстителей Закона, – мысли Боргиана явно мешались, но неправильности речи, прорезавшиеся от волнения, не обратили на себя ни его, ни чье-либо еще внимание.
– Эта норма в законе не прописана, не так ли?
Дракон Ночи впервые взглянул на Боргиана прямо, и в его глазах законник впервые прочел настоящую ненависть. Да, сдержанную, да, подконтрольную сознанию, но такую всеобъемлющую, что Блюстителю стало не по себе. На него смотрел воин, настоящий и сильный воин, который умел биться до победного конца, и ничего никому не забывал. Старший сын Бомэйна вдруг понял, что этот человек – не политик, способный, если ему выгодно, забыть о чем угодно, а мужчина, который никогда не простит вреда, причиненного его много-раз-правнучке.
