Джулия Смит - Посланники магии
— Тогда почему мы тут спокойно сидим? Надо что-то делать!
— Успокойся, Джейрен. Что мы можем сделать сейчас, когда никто из нас не знает точно, где она? Я всего лишь увидела карету, а куда они держат путь, неизвестно.
— Но мы должны что-нибудь придумать! Ее убьют!
— Король сделал бы это сегодня, если бы действительно намеревался убить ее. Полагаю, он ее боится. — Тоня смахнула со лба прядь седых волос. — Но каковы именно его планы относительно сестры? Этого я, к сожалению, не знаю.
Джейрен склонил голову и медленно произнес, почти шепотом:
— Даже если Дарэк оставит ее в живых, она умрет от блокировки магии…
— Знаю, — ответила Тоня. — У нас еще есть время. Немного, но тем не менее есть.
Отвернувшись, она принялась резать лук. Джейрен неподвижно сидел на стуле, угрюмо наблюдая за исчезавшим за горизонтом солнцем. Когда молчание стало неприятно давить, Тоня отложила нож и, потирая глаза, медленно заговорила:
— Атайя просила передать тебе, что любит тебя, что совершила ошибку, отказавшись выйти за тебя замуж. Она хотела ехать в Рэйку, чтобы самой сообщить тебе об этом.
Искра радости вспыхнула в глазах Джейрена, но тут же погасла.
— Даже не знаю, радоваться мне или плакать, Тоня… Мы были так близко…
Его голос оборвался. Выдержав продолжительную паузу, Джейрен продолжил:
— Я хотел сам приехать в Кайт, независимо от того, как бы к этому отнесся отец. Я сказал бы ей, что не намерен отступать, что жизнь вместе, пусть непродолжительная, стоит любого риска. Теперь я никогда больше не получу такой возможности.
— Что за разговоры? Что значит «никогда»? — воскликнула, грозя ему пальцем, мастер. — Я слышу это от человека, который заявляет, что влюблен? — Она наклонилась к нему и обняла его за плечи. — Тебе нужно отдохнуть. Денек у тебя был просто адский. Мы обязательно найдем Атайю, Джейрен. Ради тебя, ради Кайта — мы найдем ее. Обязаны найти.
* * *Карета с королем и его сестрой замедлила ход, лишь удалившись на приличное расстояние от взбунтовавшегося города Кайбурна.
Еще не стемнело, но солнце уже почти зашло за горизонт, окрасив его красно-желтыми красками. Атайя, несмотря на духоту и усталость, была слишком взволнована, чтобы спать. А Дарэк мирно дремал, свернувшись калачиком, подобно утомленному ребенку, на бархатных подушках. Его шелковая мантия измялась, белое перо на шляпе смешно повисло. Каждый раз, когда карета наезжала на кочку, он недовольно постанывал и устраивался поудобнее.
Атайе хотелось бы ехать отдельно от брата, чтобы иметь возможность спокойно поразмышлять в одиночестве, но она понимала, что Дарэк ни при каких обстоятельствах не отпустит ее от себя до тех пор, пока карета не прибудет в монастырь, пока ее не запрячут за его высокие стены.
Думаю, святая обитель — гораздо более достойное пристанище, чем подземелье… или могила, — размышляла Атайя, представляя, как кроткие монашки примут знаменитую преступницу. — Но о каком монастыре, собственно, идет речь…
Она нахмурила брови, понимая, что не в состоянии вспомнить название, хотя знала, что ей сообщили его, и резким движением задернула занавеску.
Внезапно пришедшая в голову мысль заставила ее вздрогнуть: теперь, когда Алдус мертв, в Кайте остался единственный человек, кто способен ей помочь, — Тоня. А Тоне неизвестно, куда ее везут.
Я и сама этого не знаю, — мрачно подумала Атайя.
Однажды ей уже пришлось пережить все неприятности мекана, допустить повторения она не желала. Даже если Тоня и остальные разыщут ее, необходимо, дожидаясь этого момента, собрать все свои силы, чтобы противостоять заклинанию блокировки, не дать ему возможности стать причиной сумасшествия. Нужно появиться в монастыре в здравом уме, чтобы монашки не организовали для нее проведения обряда отпущения грехов.
Несмотря на самовнушение, Атайя понимала: незначительные провалы в памяти — лишь предвестник того, что последует дальше. Даже сейчас она периодически ощущала, как ее силы пытаются вырваться.
Помнишь, я заставлял тебя выучить наизусть имена членов Совета и продолжительность их пребывания в нем? — В голове Атайи отчетливо прозвучали слова, сказанные когда-то Хедриком. — Я делал это умышленно. Такое упражнение используется для развития дисциплины, Атайя. Это закаляет ум, подобно тому, как физические упражнения закаляют тело человека. Дисциплинированный мозг позволяет гораздо быстрее сконцентрироваться на нужном заклинании.
Атайя откинулась на подушки и закрыла глаза.
Кредони, лорд первого Совета, двадцать шесть лет; Сидра, лорд второго Совета, одиннадцать лет; Малькон, лорд третьего…
Так она перечислила всех членов Совета, дойдя наконец до самого Бэзила, лорда двадцать восьмого состава Совета мастеров. По спине пробежали мурашки, когда ей представилось гневное лицо председателя. Если ему уже известно о грубом нарушении правил, то он считает, наверное, что нависшая над ней угроза — вполне заслуженное наказание.
Об одном Атайя думала с радостью — о том, что Джейрен в безопасности. Какое-то странное спокойствие внутри давало ей веру, что это именно так. Оно появилось раньше, чем капитан Парр догнал процессию и злобно сообщил, что его пленник сбежал.
Атайя посмотрела на Дарэка, беспомощного во сне. Он спал все более беспокойно, вздрагивая и поскуливая, а она лишь удовлетворенно улыбалась, предполагая, что ему снятся колдуны.
— Ладно, Дарэк, — сказала вслух Атайя. — Ты выиграл… пока что.
Король фыркнул, но не проснулся.
— Ты не победил меня. Пока еще нет, — продолжила Атайя. — Можешь запрятать меня за десяток самых высоких стен, но я до последнего буду продолжать бороться. Я не позволю заклинанию уничтожить меня. Не позволю, черт возьми! На этот раз мне очень нужно остаться в живых. На этом все не закончится! — предупредила она спящего короля. — Мы положили начало великому делу, а сегодняшние события в Кайбурне лишь помогли нам. Вскоре волнения распространятся по всей стране, и к нам придут еще ученики.
Я знаю, ты изменишь мир, Атайя, — сказал ей при расставании Джейрен. — По крайней мере какую-то часть его. Я верю в тебя.
— Тогда сохрани эту веру, Джейрен, прошу тебя, — прошептала Атайя. — Мне она очень необходима.
Вместо отчаяния ее охватила вдруг невероятно сильное, светлое чувство — надежда!
Весьма своеобразные ощущения по дороге в тюрьму, — подумала Атайя, по ее губам скользнула улыбка.
