Hermi Potter - Подарок Судьбы
Глава 24
Вечеринка в башне Рейвенкло, посвященная победе Гарри на первом состязании, была в самом разгаре. Реки сливочного пива и огневиски, еда, сладости… Факультет умников в этом плане не отличался от Гриффиндора по размаху их обычных пьянок по торжественным поводам.
— Эй, Поттер, чего такой кислый? — спросил друга Малфой, будучи уже хорошо пьяным.
— Не знаю, что-то совсем нет настроения веселиться, — вздохнул Гарри, крепко прижимая к себе Гермиону. — Все закончилось отлично, но у меня радости от собственной победы на конкурсе ни капли.
— Попроси свою милую женушку тебя развеселить, — подмигнул супругам Драко, вновь вызывая на лице девушки смущение и стыд. — Она вмиг сумеет поднять тебе настроение, и не только… настроение.
— Малфой, прекрати, — поморщился Гарри. — Твои пошлые шуточки достали.
— Да ладно, Поттер, уже и пошутить нельзя, — блондин смотрел на него с усмешкой, тут же еще раз подмигнув Мионе, и бросив мимолетный, но вполне целенаправленный взгляд в сторону их комнаты.
— Гарри, тебе на самом деле не помешает отдохнуть, — легонько стукнув Драко по руке, сказала Джинни. — Сегодня был слишком напряженный день для тебя.
— Наверное. Гермиона, пошли, — сказал Гарри и, наклонившись к ней, сказал, — кое-кто обещал мне утром поцелуйчики и обнимашечки, не напомнишь, кто это был?
Гермиона изо всех сил старалась не покраснеть. Поттер улыбнулся, и, пожелав всем спокойной ночи, ушел, прихватив с собой жену. После их ухода со всех сторон послышались ахи-вздохи, так как чета Поттеров была единственной замужней парой в Хогвартсе и только у них были привилегии с отдельной комнатой и возможностью уединиться в ней в любое удобное им время после занятий.
— Везет Поттеру, — завистливым голосом сказал староста, глядя на свою девушку. — И шифроваться не надо.
Драко наклонился к Джинни и прошептал:
— Ты не хочешь выйти ненадолго?
Девушка улыбнулась, и кивнула головой. В последнее время у них было слишком мало времени для уединения. Количество уроков увеличилось почти в полтора раза, а, соответственно, и нагрузки тоже. Вернулись давно забытые предметы, которые до недавнего времени могли проходить дома только чистокровные. За сто лет программа сильно упростилась. Зачем это делалось — непонятно, но Основатели твердо решили вернуть своей школе былую славу и величие. Хогвартс за последние сто лет сильно сдал свои позиции тому же Дурмстрангу, который хоть и считался прибежищем темных магов, но основная программа была у них на несколько порядков лучше.
С преподавательского поста убрали Бинса, а также Хагрида, добавили в школьную программу танцы с этикетом и многое другое, что последние директора посчитали ненужным для юных магов. По просьбе тех же Основателей, провели аттестацию всех школьников, начиная с третьего курса и буквально схватились за головы от того невежества, которое получили в результате всех последних школьных реформ. Юные волшебники, особенно магглорожденные, не знали самых элементарных вещей.
Работы у директора МакГонагалл добавилось, но она была довольна происходящими в Хогвартсе изменениями. Полностью поменялась методика преподавания, были заново пересмотрены учебники, и с учетом пожеланий Основателей кардинально менялось мировоззрение не только магглорожденных на законы магии, но и некоторых чистокровных.
— Джин, мы с тобой давно не были вместе, — сказал Драко, приведя ее в ближайшую темную нишу. — Поцелуи при всех в щечку не считаются.
— Драко, ты не сравнивай нас и Гарри с Гермионой, — со смешком сказала Джинни. — Они женаты, да и Гермионе уже пятнадцать. Правда, моя мама до сих пор считает неправильным разрешение на отдельную спальню для них и постоянно ругается с миссис Блэк по этому поводу.
Малфой ничего не сказал. Он просто прижался к ней поближе и поцеловал. Поцелуй длился всего секунду, затем Джинни слегка отодвинулась и сказала:
— Драко, ты только не заходи слишком далеко, как в прошлый раз, ладно?
— Хорошо, постараюсь держать себя в руках, — пробормотал он и снова накрыл ее губы поцелуем, терзая их, заставляя девушку сходить с ума от происходящего.
Алкоголь давал о себе знать. От ее запаха, от ее тела, прижатого к нему, у Драко просто снесло крышу. Он вновь обвел языком ее губы, пытаясь протолкнуться внутрь. Парень всегда держал под контролем свои эмоции, боясь напугать Джинни, которой было всего тринадцать, но он никак не мог разграничить их возраст, всегда забывал о том, что их разделяет не год, а гораздо больше и ему нужно стиснуть зубы и терпеть…
— Драко… — едва слышно прошептала Джинни, — ты…
— Помолчи немного, еще чуть-чуть…
Его тело готово было к гораздо большему, но это была малышка Джинни, и приходилось сдерживать себя. Впрочем, не смотря на внутренние запреты, Малфой решил немного продлить свое удовольствие, переместив свои ласки на ее шею: покрыл поцелуями, провел влажным языком до уха, чуть прикусив мочку уха. Правая рука медленно поднималась вверх по талии, коснулась груди, и тут же кулачки девушки уперлись в его грудь, пытаясь оттолкнуть.
Парень полностью проигнорировал ее попытки отстраниться, продолжая бесстыдно прижиматься к ней. Его пальцы обхватили небольшую округлость груди, гладили ее, и девушка, к своему стыду, почувствовала незнакомое тепло и влагу между ног. Здравый смысл пытался покинуть ее, но она собралась с силами и выдохнула:
— Драко, остановись, пожалуйста!
В голосе слышался испуг. Он поднял на нее глаза и заморгал, впервые заметив в голубых глазах страх. Отступил на шаг, и выдохнул.
— Джин, прости…прости меня, я просто… — его голос был хриплым, и он тут же кашлянул, пытаясь привести себя в порядок. — Просто от твоего присутствия у меня сносит крышу, напрочь.
— Я…не знаю, это…
— Слишком рано тебе такими делами заниматься, я знаю, Джин, — в голосе Драко слышалось раскаяние. — Прости меня.
— Давай вернемся в гостиную, — сказала девушка.
Мерлин, она была готова от стыда провалиться сквозь землю. Неудивительно, что Гермиона всегда краснеет от этих намеков, ведь у них с Гарри все еще откровеннее. Она привела в порядок мантию, и бросила мимолетный взгляд на Драко. Тот стоял у стены, закрыв глаза. Грудь ходила ходуном, и ему явно было гораздо сложнее успокоиться и прогнать прочь охватившее его возбуждение, чем ей.
— Я вел себя, как засранец, Джин, — его голос к этому моменту был обычным и даже немного холодным.
— Не бери в голову, просто… это было слишком…
— Я понял, и очень сожалею, что позволил себе лишнее, — он кашлянул.
