Елена Белова - Все исправить
Над площадкой висел многоголосый гомон:
— Мало! Еще тащи!
— Регенератора больше нет! Это весь запас, он же экспериментальный…
— В… такую экспериментальность! Эльфов зови, живо!
— Какого болота нам сейчас сдались эльфы?
— У них сок есть, он как катализатор!
— Кто?
— Ты еще здесь?!
— Осторожней! В сторону! В сто… кха-кха!
— Воздуху бы им только хватило…
— Не каркай!
— Вадим! Тут запрос от президента России, какая нужна помощь!
— Дензил, пошли кого-то! Кто знает, как там с этими президентами говорить!
— Сейчас! Уважаемый Даихи, я сейчас…
— Хорошо! Shimaimashita! Хвост демона, куда вы так торопитесь, люди? Осторожнее!
— Там кто-то шевелится! Внутри купола! Там кто-то живой!
— Скорее! Скорее!
— Тут экскаватор уцелел! Может…
— Ты совсем рехнулся?
— Excusez-moi, puis-je aider?[3]
— Yes, you can help…
— Посторонись!
Тяжеленный пласт земли, лишенный поддержки с боков, плавно сползает по куполу и рушится, снова топя площадку в пыли…
— Стражи, сюда! Снимаем… только осторожно.
«Пузырь» лопается без шума и звона. Просто гаснет.
Словно впитывается в истоптанную землю. И Даихи приходится прикрикнуть, чтобы толпа, ринувшаяся на помощь, никого не затоптала…
Тело за телом, тихий стон, резкий окрик — не переворачивать никого, пока не обследует врач! — отчаянный кашель, когда вихрь земли, отброшенный одним из телекинетиков, летит кому-то в лицо. Торопливая скороговорка журналистов, лихорадочно описывающих место событий.
Все разом затихают, когда женщина в темных очках, вскрикнув, падает на колени перед человеком со светлыми, припорошенными землей волосами.
— Жив!
«Экстренное сообщение! Вадим Соловьев уцелел при взрыве! С тяжелыми ранениями он доставлен в госпиталь Мельбурна. Состояние оценивается как стабильное…»
«Мы прерываем нашу передачу, чтобы сообщить радостную новость…»
«…И мы спрашиваем: кто? Кто совершил это злодеяние? Кто поставил под удар нашу надежду на спасение, жизнь и будущее наших детей? Кто посмел?!»
«Станция в Австралии была почти завершена. Что теперь будет с нашей системой защиты? Можем ли мы что-нибудь сделать? Мы, люди?»
«По предварительным данным погибло тридцать семь человек… простите, тридцать восемь. Пострадало более трехсот. Как удалось установить нашему корреспонденту, число жертв могло быть гораздо больше, но Соловьеву удалось поставить какую-то странную „защиту“. Свидетели описывают ее как некий аналог силового поля».
«Наконец-то кто-то дал этим гадским магам по носу!»
«Урод. Люди же погибли».
«Соловьев совершенно пренебрегает своей безопасностью! А он — наша надежда. Не стоит ли нам поставить вопрос об охране?»
Мир шумел. Телевидение и Сеть кипели от вопросов, дебатов и заявлений, телепорты работали на износ, доставляя президентов и иже с ними в Мельбурн, вокруг госпиталя росло кольцо из взволнованных людей и нелюдей.
Росла у лестницы гора из мягких игрушек, цветов и всякой всячины — подарков пострадавшим.
Мир шумел.
А в палате Мельбурнского королевского госпиталя было тихо…
Поить регенератором Вадима сразу не стали — ранения были не только поверхностные. Два целителя и трое традиционных медиков, отчаянно споря, сошлись на том, что у милорда внутреннее кровотечение. В таком случае слишком велик риск срастить что-то неправильно. Ненормальные пиарщики вместо изъявления скорби заявили, что все отлично, это событие можно замечательно подать! После того как Лёш чуть не дал одному из «подавальщиков» по физиономии, чокнутые трудоголики спохватились и заявили, что они ничего такого не имели в виду. Просто хорошо бы, чтобы милорд выздоровел быстро, но не намного быстрее, чем остальные пострадавшие. В целях «единения с народом». И поэтому все складывается в целом не так уж плохо, тем более что регенератора на пострадавших, в принципе, хватает…
Увы, развивать свои идеи энтузиастам единения не дали.
И не потому, что медики попросили тишины, а Лёш активировал эмпатический дар и постарался разбудить в энерговампирах глубоко спрятанную и беспробудно дрыхнувшую совесть. Совесть вампиров — вообще понятие сложное и относительное, и стараться Лёшу было не меньше пятнадцати минут… но подоспела помощь.
Беатриса сняла очки. Одним взглядом угробила в аквариуме рыбку. И заявила, что посмотрит на того, кто останется здесь через минуту. Напор в голосе был таков, что медики чуть не убрались вслед за пиарщиками.
А Лёш отчего-то засиял, сказал, что он очень рад, а Вадим так вообще счастливец, и исчез. Правда, не забыв прислать охрану. Парни-саламандры спокойно проникали взглядом не только сквозь одежду, но и сквозь кожу, буквально «просвечивая» каждого посетителя, два телепата с той же легкостью шарили по мыслям, прозревая недобрые замыслы на корню. Пятерка силовиков при необходимости смогла бы остановить взбесившегося слона или танк. И у всей охранной команды абсолютно отсутствовало чувство юмора.
Неудивительно, что после процедур обследования, небольшой операции и введения слабенького раствора регенератора (это давало не мгновенное излечение, а мягкое, менее болезненное сращивание тканей) в палате наступила глубокая тишина.
Все желающие посмотреть на «милорда Вадима» осуществляли это желание из коридора, через стеклянную стену со специально убранными жалюзи. Там толклись особо пробивные журналисты и всевозможные пресс-атташе. Туда приходили с соболезнованиями.
И только василиск сидела у его постели…
«Вадим! Дим! Дим! Дим!»
Голос тормошил и не давал покоя. Знакомый голос, если бы не безумная головная боль, то сразу узнал бы…
«Дим! Отзовись, Дим! Дим!»
Лёшка… Что-то случилось… как тяжело сосредоточиться, тьма побери… мысли… вязнут…
«Дим!»
Лёшка зря звать не будет. Очнись, Дим… давай, давай…
«Дим, отзовись! Что происходит? Что с тобой? Да ответь же…»
«Лёш? Что случилось?»
«Свет… — мысленный голос брата дрогнул. — Наконец-то… Что у вас такое?»
А правда — что? Станция… «сердечник»… предчувствие… щит, который успел поставить каким-то чудом. Взрыв, отбросивший и его, и щит. Взрыв…
«Как ты?»
«Вроде ничего. Кажется, все на месте… а ты?»
«Точно на месте? Слушай, у нас, похоже, проблемы. Пару часов назад опять была атака на барьер. И не на пробой, а на перехват. Это раз».
«Черт…»
«Целая стая чертей. Попытка была не извне, а изнутри. Это два».
«Что?»
«Ищи ссои-ша, Дим. Где-то мы проморгали…»
