Вадим Арчер - Алтарь Василиска
Затем Ромбар объявил, что пора возвращаться, и все потянулись за охотником к выходу. Альмарен отыскал Риссарна и пошел рядом.
– Что ты собираешься делать дальше? – спросил он друга своего детства.
– Я пока еще на службе у его светлости… – неопределенным тоном ответил Риссарн.
– Оставайся здесь, со мной, – тихо сказал Альмарен. – Мне будет трудно одному.
– Конечно! – Риссарн, казалось, ждал этого предложения. – Война закончилась, и его светлость не будет меня удерживать. Ты будешь первым магистром, а я – первым магом твоего ордена. – Он весело подтолкнул Альмарена.
– Мы с тобой и уттаков разгоним, и заклинаний насочиняем. А каких я амулетов наделаю! Представляешь?!
Новое утро началось предотъездной суетой. Сразу же после завтрака Тревинер сходил в конский загон, наспех сколоченный на вырубке, и привел оттуда трех лошадей. Оставив их у коновязи, он позвал с собой лоанцев и отправился к воинам за седлами. Ромбар вызвал отъезжающих с ним воинов и, взяв в помощники Риссарна, занялся распределением дорожных припасов. Слуга Равенора сбился с ног, седлая лошадей и упаковывая объемистый хозяйский багаж, а сам Равенор, похоже, не собирался покидать свою комнату до отъезда.
Вся эта суета никак не касалась Альмарена, остававшегося в поселении. Он сидел у себя в комнате Перед раскрытой книгой, даже и не пытаясь читать мелкий и разборчивый текст, написанный когда-то, наверное, Лилигреном.
Картины недавнего путешествия подступали к нему и, словно издеваясь, непрошеными врывались в его сознание, а он отодвигал, отодвигал их, напоминая себе, что должен выйти для прощания и быть спокойным, когда наступит время отъезда.
«Я должен быть спокоен, – говорил он себе. – Я уже спокоен, разве не так?»
Стук в дверь заставил его подскочить на стуле, доказав, что это не так. Альмарен встал, чтобы открыть дверь, но вспомнил, что она не заперта.
– Войдите! – крикнул он.
В комнату вошла Лила. Несколько мгновений, показавшихся Альмарену бесконечными, они смотрели друг на друга.
– Ты?! – наконец выговорил он.
– Мы почти не видимся в последнее время… – начала она.
– Ты понимаешь почему.
– Понимаю. Я не подала бы тебе надежды, если бы знала, что он жив.
– Хорошо, что ты этого не знала.
– Мне было бы тяжело уехать, не попрощавшись с тобой. – Ее голос дрогнул. – Прости меня…
– Я благодарю тебя. – Альмарен видел ее боль и потому не чувствовал своей.
– За что?
– Ты создала меня заново. Страшно подумать, что я мог бы никогда не встретиться с тобой.
– Но я причинила тебе боль…
– Что делать… Новый человек рождается в муках. – Он ласково улыбнулся ей. – Не думай обо мне, будь счастлива.
– Я не хочу, чтобы ты был несчастлив! – порывисто произнесла она.
– На свете есть много других женщин. Забудь меня!
– Это не в моей власти. Но ты не думай, что я несчастлив.
Лила заглянула ему в глаза, отыскивая подтверждение его словам.
– Мне пора идти, – прошептала она. – Я должна идти.
– Понимаю.
Внезапно она шагнула к нему и, положив руки на его плечи, легко и быстро поцеловала в Тубы, затем повернулась и выбежала прочь. Альмарен приложил к губам пальцы, словно пытаясь удержать прикосновение ее губ, и в оцепенении уставился на полуотворенную дверь. Очнувшись, он медленно подошел к раскрытому окну и долго смотрел в прозрачное, пронзительно-синее, холодное осеннее небо.
Внезапная мысль сорвала его с места. Он схватил куртку и, на бегу засовывая руки в рукава, помчался на вырубку, к конскому загону.
На дворе поселения заканчивались последние приготовления к отъезду. Воины держали оседланных и завьюченных коней, дожидаясь, пока отъезжающие простятся с оставшимися. На крыльцо бывшего особняка Каморры вышел Равенор и вскочил на поданного слугой коня. Шемма давно уже сидел в седле, словно боясь опять оказаться на своих двоих.
Витри и Тревинер обменивались прощальными словами с Риссарном.
– Зачем ты, Тревинер, уезжаешь? – говорил тот. – Кому здесь и оставаться, как не тебе!
– Как же я брошу Бетлинк?! – восклицал охотник. – Куда они там без меня! Вот поправим замок, разгоним уттаков – порядок, в общем, наведем, тогда и загляну к вам проездом.
– А где Альмарен? – спросил у Риссарна Витри.
– Действительно, где? – вспомнил Риссарн и огляделся. – Да вон он, и коня с собой тащит. Что это он надумал?!
Альмарен спешил к ним с вырубки, ведя за собой оседланного Наля.
Пробравшись сквозь толпу воинов, он подошел к Лиле, державшей своего коня, а месте с ним и Тулана.
– Возьми Наля. – Он протянул магине поводья. – Здесь такой конь ни к чему, а вам еще ехать да ехать.
– Но как же ты? – растерялась Лила.
– Не отказывайся, прошу тебя. – Альмарен схватил ее руку, сжал пальцы вокруг уздечки. – Это такая малость!
Чуть помедлив, Лила приняла уздечку.
– Я буду любить его. – Она погладила Наля по шее.
Подошедший вскоре Ромбар не удивился подарку, видимо сочтя такую любезность естественной. Двое воинов по его знаку переложили мешки с прежнего коня Лилы на Наля.
– Пора выезжать, – объявил он, вскакивая в седло. Отъезжающие воины расселись по коням, провожающие отошли и остановились поодаль. Витри и Тревинер вместе с Риссарном подбежали к Альмарену.
– Счастливо оставаться, дружище! Весной жди меня в гости! – Весело оскалившись, охотник встряхнул Альмарена за плечи. – А ты, Риссарн, не давай ему заскучать. Нет хуже, когда человек скучать начнет.
– Он не заскучает, – ответил Риссарн. – Да и когда скучать, дел тут – по горло.
Попрощавшись, Тревинер и Витри вскочили на коней и поскакали вслед за уходящим отрядом. Альмарен провожал взглядом удаляющихся всадников и, замечая мелькающий среди деревьев серый в яблоках бок Тулана, а рядом – золотые искры на шкуре Наля, думал о своем старшем друге и о маленькой женщине с глазами, глядящими в вечность. Ему казалось, что часть его жизни, и, может быть, лучшая, уходила от него, уходила с ними сквозь прозрачный осенний лес.
Всадники исчезли за деревьями. Риссарн, стоявший рядом, подтолкнул друга:
– Невесело глядишь, Аль! Что с тобой?
– Заботы, Рис. Зима скоро.
XXI
Подъехав к ведущему в Келангу мосту, Ромбар увидел на северном берегу Тиона длинные ряды воинских палаток, а среди них – бело-голубой шатер правителя Цитиона. Дальше по берегу, под сине-желтым босханским флагом, виднелось еще одно скопление палаток. Ромбар свернул вдоль берега и вскоре оказался в цитионском лагере. Сторожевой патруль, узнав наместника правителя, приветствовал его как военачальника и без расспросов пропустил дальше. Оставив свой отряд на берегу, Ромбар распорядился ставить палатки, а сам поехал через лагерь к шатру Норрена.
