Кристофер Банч - Крылья Урагана
— Я вернулся обратно в свое убежище, а на следующее утро у моего бедного дракона начались судороги из-за атак, которые были накануне. Я отыскал нескольких диких кабанов и загнал их в когти к моему дракону. Но только через полтора дня мне удалось отправиться обратно. Флот уже ушел в море, и только несколько отставших кораблей еще были у берега. Я летел вслед за кораблями, пока не увидел флот. Нашел «Авантюриста» и на нем благополучно добрался до дома.
Возможно, это была не самая красивая история об отступлении, которую Хэлу доводилось слышать, но Феччиа никогда не производил на него впечатления героя. Вроде бы он был неплохим разведчиком, а Хэл не стал бы с уверенностью утверждать, что умный разведчик никогда не станет избегать битвы, если противник превосходит его числом.
Когда Хэл завершит свои преобразования, Феччиа может не вписаться в новую эскадрилью, и тогда его можно будет перевести в более традиционную или даже назначить ответственным за снабжение.
Хэл полагал, что Феччиа не особенно расстроится, получив законный повод уклониться от полетов.
Но все это было в будущем. Хэлу не очень хотелось строго судить человека, учившегося с ним в одной летной школе, да еще теперь, когда их осталось так мало.
Первой вернулась из госпиталя Минта Гарт. Ее сбило звено из трех драконов, обычных, не черных, к огромному удивлению Хэла, причем уровень мастерства звена был неожиданно высок.
— Я приземлилась недалеко от того места, где упала Сэслик, и какая-то скотина прострелила мне здоровую ногу. — Она слабо улыбнулась. — Теперь я хромаю на обе ноги, как в своем первом плавании.
— Ты видела тело Сэслик?
— Нет, — ответила Гарт, отводя глаза. — Я видела ее бедолагу-зверя — как она звала его? Нант? У него было оторвано крыло, но он все равно пытался подняться на ноги. А потом упал, и какой-то мерзавец добил его копьем в горло. Хотя, судя по тому, как он выглядел, мгновенная смерть была для него лучшим исходом.
Но, судя по ее глазам, все происходило не совсем так.
Хэл не стал спрашивать, хочет ли она отомстить. Он мысленно обещал себе поставить ее во главе одной из новых частей, которые собирался создать.
Сэр Лоурен и Фаррен Мария прибыли вместе, и истории у них были свои.
Дракона сэра Лоурена подбили стрелами, пущенными с земли. Он приземлился, и его атаковал рочийский рыцарь.
— Я дрался как только мог, хотя, возможно, мог не так уж хорошо. Я убил его, но он успел продырявить меня своим клинком. Потом его оруженосец бросился на меня со здоровенным топором. Я убил и его тоже, а потом увидел, что мой бедный дракон испустил дух. Ну и покуда ноги у меня оставались целы, я пустился наутек и бежал, что твоя обезьяна. Стрел обогнал несколько десятков.
Фаррена Марию вынудила приземлиться пара черных драконов.
— Я стоял там, задрав руки, как вдруг совсем рядышком со мной грохнулся здоровенный валун из одной из их чертовых катапульт. Щепки и всякая дрянь в разные стороны как полетят! Мне в глаза попали осколки, и я уж подумал было, что ослеп, и решил, что если я останусь в живых, то мне придется стоять с протянутой рукой у ворот Розена, а нам, Мариям, это не к лицу. Но мой зверь все еще свиристел, и мне удалось на ощупь заползти на него. Потом он потоптал чуток их солдат, когда поднимался в воздух, и как-то умудрился найти «Авантюриста». Пожалуй, я мог бы даже жениться на этом поганце.
Хэл обнаружил, что скучает по леди Хири, но совершенно по-другому, чем скучал по Сэслик, когда она еще была жива. Это была приятная грусть, смешанная с самодовольной радостью, что у него есть что-то... кто-то, находящийся вдали от этого ада, и он может по ночам мечтать, вспоминая ее огромный серый замок у моря.
Он криво улыбнулся, вспомнив, что вообще мог бы находиться сейчас не в Сэйджине. Он мог бы наслаждаться бездельем в каком-нибудь поместье, хотя король Азир был так изумлен его поведением, что так и не сказал Хэлу, какое именно поместье ему пожаловали.
«При моей-то везучести, — подумал он, — оно вполне может оказаться угольными шахтами в какой-нибудь каменной пустыне».
Он счел, что уже достаточно помучил Нанпина Трегони, и вызвал его к себе в палатку.
Трегони был примерно на два дюйма выше Хэла и не утратил своей привлекательности, хотя и начал уже слегка раздаваться в стороны. Хэл заметил багровый шрам на шее, который оставил собственными руками много лет назад, спасая детеныша дракона, и испытал очень приятное чувство.
— Можете сесть, — сказал Хэл ровно. Трегони повиновался.
— Значит, вы собирались мстить за меня?
— Эту слюнявую сказочку выдумали сказители, — пожал плечами Трегони. — Кто-то сказал им, что мы из одной деревни, и они подхватили это и разнесли во все стороны.
Такое вполне могло случиться. Хэлу и самому доводилось быть свидетелем того, как сказители ловко перекраивают истину по своему вкусу.
— Ясно, — сказал он после приличествующей паузы. — У вас, похоже, что-то не так с документами. Я хотел бы получить от вас недостающие сведения. Для начала, когда вы поступили на службу?
— После того, как сняли осаду с Паэстума, — сказал Трегони. — Я хотел как-то помочь бороться против этих проклятых рочийцев, а к нам как раз приехал один человек — Гэредис, который ездил по округе, набирая всадников. Я принял серебро короля, и меня обучили и отправили в Сэйджин. Я был прикомандирован ко Второй армии. В одном из наступлений рочийцы сильно прижали нас, и мы сражались изо всех сил — на моем счету с полдюжины драконов, потом моего дракона сбила одна из их чертовых катапульт, и меня взяли в плен.
Хэл заинтересовался.
— У них есть особый лагерь для всадников, — продолжал Трегони. — Далеко за линией фронта, на севере, на том острове, в дельте реки.
— И сколько там всадников?
— Когда меня только взяли в плен, было что-то около тридцати. Когда я сбежал, их было уже пятьдесят.
— Молодец, — похвалил его Хэл, хотя все внутри него восставало против этого человека. — А как вам удалось бежать?
— Я же атлет, — сказал Трегони. Затем глянул на свой живот. — Ну... был им. А в плену не особо разжиреешь. Я заметил одну лазейку, через которую можно было убежать, но держал ее в секрете, поскольку у рочийцев были в лагере свои шпионы. Это кошмарное место, где правят жестокость, угрозы и хлыст, скажу я вам. Как бы то ни было, однажды ночью, в грозу, я выбрался оттуда. Под одежду набил всяких тряпок. Через ограждение перепрыгнул при помощи шеста, а тряпки спасли меня, когда я приземлился прямо на шипы. Через вторую ограду перебрался при помощи того же шеста — и был таков. У меня было немного золота и серебра, и я старался не выходить из леса. Рочийские крестьяне любят свою королеву и их правителей ничуть не больше меня, так что они кормили меня, а иногда даже пускали к себе, когда шел дождь. А я продолжал идти на восток. Потом я украл лошадь, и после этого дело пошло лучше. Я добрался до фронта, отпустил лошадь и ночью перебрался на другую сторону. Когда я вернулся обратно из отпуска, то сказал, что хочу наказать этих мерзавцев за их жестокость и за то, как со мной обращались... Тогда меня послали сюда, в Одиннадцатую.
