Анна Инская - Верни нам мертвых
— Сама иди.
— Ты же сказал, что чудовища у вас живут! Мне и у забора-то вашего стоять страшно!
— Проклятье на тебя! Стой тут, жди меня. И не смей лезть к забору. Он заколдованный, мигом в пепел обратишься.
— Я на него и смотреть-то боюсь.
Страж лениво побрел к хижинам, оставив своим заместителем волка. Обрадованная Ифри проворно рубит топором ивовые ветки, которые соединяют столбы изгороди. Сторожевой волк смотрит через щель, надеется съесть Ифри. Собака бы залаяла, видя, что она делает. Волк хуже собаки, нельзя заводить в стражах волка. Тонкие ветки вымерзли за зиму, ломаются легко. Волк высунул довольную морду навстречу своей предполагаемой добыче, Ифри пристрелила его.
Страж все еще не вернулся. Видно, моя бабушка не спешит забрать своего внука, Волчонка-Смерть-Врагам. Пока где-то за кадром ведутся переговоры стража и бабушки, моя приемная мать входит в селение тех, кого боятся все в этих землях. На экране появляется плотина, открытая. Талая вешняя вода льется по деревянному желобу, вниз по склону горы. Это она течет из пасти деревянного дракона. Ифри начинает рассуждать. Вслух, как положено древнему человеку:
— О, боги! Правильные глаза видят только то, что нужно для дела. Не видеть ничего лишнего. Только главное. Не надо мне видеть ни дракона, ни луну, ни высокие волшебные деревья равнины. Нужно мне понять, почему весной колдуны не запасают воду, как это делал Быстрая Птица. Раз плотина открыта — значит, от лишней воды колдунам был бы вред. Что будет, если закрыть плотину и не дать воде горных ручьев стечь вниз? Тогда вода останется в земле. Весенняя земля уже и так сырая. От избытка воды она станет скользкой и тяжелой. И что тогда будет? Отец говорил мне, что бывает в горах на таких насыпных землях. Это называется — оползень! Вот что тогда будет. Умно. Коварно. Добралась я до вас, колдуны!
Ифри перекрывает плотину. Но оползень не думает оползать. Что здесь сможет придумать Ифри?
Вдали показался страж. Ифри стреляет из лука. Благодарение богам — луна яркая. Попала, но не убила с такого расстояния. Или не хотела убивать? Страж кричит, зовет на помощь. Ифри не стреляет, ждет чего-то. Крики стража разбудили все племя. Сильные, рослые воины бегут к плотине. Все они вооружены.
Неужели они сейчас схватят Ифри? Нет, эта птичка оказалась не так простодушна, как я думал.
Она рассчитала правильно, когда не убила стража, позволила ему позвать на помощь свое племя. Неумело построенная горная терраса не выдержала под тяжестью толпы "колдунов". Хижины валятся на бок и ползут вниз, будто насыпную землю на уступе горы, как одеяло, потянул вниз великан. Пять сторожевых волков скользят по склону, ноги в раскоряку, как коровы на льду. Воины стараются ухватиться за деревья, но деревья падают в грязь. Эти деревья росли на насыпной земле, они не научились намертво вцепляться корнями в скалу.
Снесло и плотину, и валуны, что удерживали землю, и деревянного дракона, и забор. Блеснули в лунном свете светлые скалы. Скоро вместо ядовитых колдовских трав здесь вырастут горные цветы. Теперь Ифри стала грозной в своем гневе:
— Я старшая дочь Всевидящего Солнца, мудрая и всесильная Норр! Солнце меня послало вас всех покарать. Я все тайны ваши видела с неба. Знаю, что вы боитесь солнца и что вы — пустые внутри! Знаю, что не колдуны вы, а просто испытываете зелья на пленниках. А я и без этого знаю все про все травы на свете. Потому что я-то настоящая волшебница.
Чтобы показаться всезнающей волшебницей, Ифри начинает пересказывать все, что прочитала в записях моей матери, Семи Зверей. Ее враги испуганы, они застряли в своей краденой земле, они хором сопят от страха. Сцена снята со вкусом, звук панического сопения троекратно усилен. Фильм снимал мой отец, а он это племя ненавидит. Не удивительно, что он постарался передать финал во всем его очаровании.
Ифри грозно завершает свою речь:
— Я колдовства и еще больше знаю, и пострашнее вашего. А ну уходите. Да навеки и без возврата. А то сведу солнечный огонь с неба, да зажарю вас на углях за вашу жестокость.
Прием обычный в древних войнах, но в те времена еще эффективный. Враги завыли слова извинений. Тем временем небо стало светлеть. В страхе племя колдунов бежит к лесу под горой, укрыться от света утренней зари.
Фильм окончен. Выяснилось, что Рейг ускользнул из-под опеки Удара Молнии, тихо подобрался и смотрел фильм вместе с нами. Я услышал его мысли. Это была поэма в прозе. В наше время любили именно таких женщин. Хитрых и смелых.
Амби тоже услышал, что думает Рейг. Он прокомментировал мысленно:
То, что он выбрал ее, о многом говорит. Никто не выбирает женщину умнее себя. И она выбрала именно его.
Я удивился:
Рейг был самый умный из ее окружения, не более того. У Ифри просто не было выбора…
Амби холодно возразил, внимательно вглядываясь в экран:
Ты ошибаешься… у нее был выбор. Твой отец досмотрел ее жизнь до конца и принес мне и другие интересные видеозаписи. Эта простушка рассказывала тебе о Валенте Страбусе?
Задав этот вопрос, Амби стал прощупывать мою память, и при этом не отводил глаз от изображения Ифри на экране. Я знал только, что этот Страбус был тем, кого называли Лисом-Охотником. Но Ифри больше не сказала мне ничего, не объяснила даже, как она узнала тайну Страбуса-Лиса.
Амби подвел итог:
Простодушная небесная птичка была хитра и неболтлива. Выбор у нее был, и она выбрала это существо. Видимо, он действительно умом равен ей, и может сумеет натворить не меньше бед, чем она.
Я согласился, но не мог понять главного:
Если Рейг так потенциально вреден, то зачем его пригласили сюда? Почему не отправить его в прошлое?
Амби подумал равнодушно:
Господин И хочет, чтобы Змеелова наказал именно тот, кому Змеелов подарил свой комбинезон. Обычный педагогический прием. Лучший способ отучить своих подданных помогать тем, кому запрещено помогать. Поэтому твой знакомый не может быть отправлен в прошлое. Вот что мне надо от тебя и твоего отца: проследите за ним. Твой отец будет подслушивать его мысли.
— А я? — удивленно спросил я.
Я надеялся, что Волчонок-Смерть-Врагам в этом милом проекте никакой пользы принести не сможет, и его отпустят восвояси.
Ты будешь давать ему советы. Тебе это существо доверяет. Пусть он делает то, что ему велят — и ничего другого. В крайнем случае, я разрешаю уничтожить его. Если ты желаешь ему добра, сделай так, чтобы до этого не дошло.
