Роман Артемьев - Толстый демон
Демон явился из-под земли, вышел из метро, в чем священник усмотрел посылаемый начальством намек. Толстяк нес здоровенный баул, у кого иного смотревшийся бы непропорционально большим и тяжелым, но в его руках выглядящий органично и естественно. Во всяком случае, милицейский патруль круглую фигуру с клетчатой сумкой проигнорировал. На лице Ассомбаэля застыло задумчивое выражение.
— Прикинь, — сумка плюхнулась на капот потрепанного «фордика», — мне только что два таджика место уступили. С какой стати, непонятно.
— И что? — съязвил Мозг. — Ты поместился?
— Я ведь и уйти могу… — Дханн, кажется, обиделся.
— Извини, — спохватился священник. — Прошу прощения, могущественный, не подумав брякнул.
— Ну-ну, — посопел Шурик. Затем, мысленно махнув рукой, он ткнул пальцем сумку: — Это тебе. Подарок. От меня лично. Знак дружеского расположения и надежды на долгое плодотворное сотрудничество.
Мозг стиснул зубы и удержал едва не вылетевшее слово, несовместимое с саном священнослужителя.
— Да? И что там?
— Открой да посмотри, — пожал плечами дханн.
Со стороны дальнейшая процедура просмотра содержимого сумки выглядела следующим образом. С некоторой натугой поудобнее развернув баул, монах потянул дешевую китайскую «молнию». Откинул клеенчатую крышку. Закрыл глаза. Затянул «молнию». Поднял голову, открыл глаза. Потряс головой. Вновь наклонился. Расстегнул «молнию». Перевел ошалевший взгляд на Шурика:
— Это кто?
— Иерарх меча третьего уровня ордена Креста Животворящего Неаполитанского. — Толстяк лузгал непонятно откуда взявшиеся семечки. — Как зовут, не интересовался. Под воздействием оглушающего заклинания. Ну и с подавленными центрами сопротивления в мозгу, само собой.
Отец Николай по-прежнему не понимал, во что его втягивают, но что втягивают, ощущал всеми фибрами души.
— Зачем он мне?
— Руководству передари, — посоветовал демон. — Они найдут, куда макаронника применить.
— Ага… Блин! Откуда он вообще у тебя взялся?
— А вот это… — Шурик свернул кулек и сунул его в безразмерный карман, — совсем другая история.
В данный момент он горько сожалел о навязанном решении поучаствовать в охоте на наглых иноземцев, стоившей ему выбитого глаза и потрепанных нервов. Жуть как хотелось вернуться домой, стрескать килограмма три чего-нибудь вкусного и питательного, потом завалиться на кровать и спать, спать, спать… И как он дошел до жизни такой?
«Во всем виноват Рамиааль, — твердо постановил внутренний голос. — Какого черта он мне этих двоих подсунул?» Шурик поморщился и вспомнил окончание бурной и излишне насыщенной событиями ночи.
Первым делом кузен выковырял пулю из черепушки, за что ему большое спасибо. Остальные его действия тоже, в общем, заслуживают похвалы. Двух оглушенных пленников притащили в некую полуподвальную лабораторию — вот интересно, сколько у Рамиааля ухоронок в городе? — и принялись жестоко выпытывать из магов информацию. Не в том смысле, что загоняли иголки под ногти или занимались прочими малоаппетитными вещами. Еще в давние времена, когда дханна открыто жили среди людей и правили ими, были разработаны заклинания, позволяющие с теми или иными последствиями заставить пленника отвечать на вопросы.
Хотя кузен и здесь проявил свою пресловутую нестандартность…
Марио Браманте надеялся попасть в рай. Он был добрым католиком, свято чтил матерь свою римско-католическую церковь и старался всегда соблюдать святые предписания. Кроме того, он не использовал Господом данного дара ради удовлетворения мелочных и низких потребностей, а всегда старался защищать с его помощью людей от козней сатанинских сил. Марио был молод, всего тридцать лет, но уже участвовал в боях и надеялся на снисхождение Высших Сил в отношении некоторых неизбежных грехов. В конце концов, на войне ведь всякое случается, верно? Служителям Божьим по определению должно быть позволено несколько больше, чем простым мирянам.
Одним словом, когда паладин очнулся и почувствовал необыкновенную легкость во всем теле и странное, нечеловеческое спокойствие, он не удивился. По его мнению, примерно так и должен проживший правильную жизнь человек ощущать себя в раю. Вокруг расстилалось огромное поле, залитое мягким, приглушенным светом, плотный туман укрывал землю. Человек осторожно приподнялся, поражаясь собственной грации, и огляделся вокруг. Теплые оттенки белого, золотого и розового цветов словно бы сгущались, не позволяя смотреть далеко, однако некое странное чувство заставляло глядеть в одну сторону. Там наметилось неясное движение, две фигуры скользили к Марио, и он ждал их с нетерпением.
Вот уже стало возможным разглядеть гостей, точнее, хозяев этого места. Первым, величаво взмахивая крыльями, летел ангел. Белоснежные перья, строгий хитон, окружавшее тело сияние, идеальное лицо, совместившее и женские, и мужские черты, — словом, человек не сомневался, кто перед ним. Марио поспешно опустился на колени и забормотал благодарственную молитву, не замечая текущих от счастья слез. Поэтому на существо, державшееся за спиной ангела, он поначалу не обратил внимания.
Ровно до той поры, пока оно не вылетело вперед и, мелко помахивая рваными черными крыльями, не опустилось прямо перед его коленопреклоненной фигурой. Марио невольно отшатнулся, но его тут же настигла спасительная мысль: «Чистилище! Меня будут судить». И действительно — ангел встал с правой стороны от него, глядя с тревогой и тихонько положив руку на плечо. Бес стоял слева, скаля зубы в довольной усмешке. Заговорили они одновременно:
— Ну наконец-то очнулся!
— Здоров ты лежать, братан!
— Мы так волновались!
— Ты как, очухался?!
— Чего молчишь?
— Да, говори — трава правильная была?
— Хорошо торкнуло?
— Стоит брать?
— Давай колись, пацаны спрашивают!
Марио в ужасе схватился руками за голову, его сознание помутилось…
Рамиааль всегда считал, что сочетание магии иллюзий, сильных эмоций и всяких чудесных порошков способно разрушить любую ментальную блокаду. И действительность соответствовала его ожиданиям — пойманные им человеческие маги после соответствующих процедур с радостью выдавали секреты, невзирая на всякие нерушимые клятвы, зарочные кресты, ментальные блокады и прочие придумки. Со слугами дханна было сложнее, но в целом теория тоже подтверждалась.
Шурик вздохнул, отбросил мысли о дорогом старшем родиче, во времена оны казавшемся ему объектом для подражания и жизненным гуру, и сосредоточился на разговоре с монахом. Тот, к слову сказать, все еще любовался на содержимое сумки.
