Дмитрий Казаков - Истребитель магов
Теневой приготовился обороняться. Но Харальд нарушил его планы, бросившись вперед, словно новичок, первый раз оказавшийся в бою и думающий, что враг побежит перед ним.
Хотелось крикнуть: «Стой, дурак!» Берг так бы и сделал, если бы не стоял, разинув рот. «Неужели это я учил его владеть мечом?»
Харальд свалил двух дикарей одним ударом. Змеей скользнул за спину нападающим и, пока те развернулись, сразил ещё одного. Меч его бил так стремительно, что даже Берг не успевал за ним следить.
Варвары разразились испуганными воплями, в которых повторялось одно и то же слово, и бросились наутек.
Харальд замер, тяжко дыша. По лбу его струился пот, глаза сверкали, а по лезвию меча тягучими красными каплями стекала кровь.
– Что они кричали? – спросил Берг, судорожно сглотнув.
– Они приняли меня за бога, – ответил Харальд и зло сплюнул. – За бога войны… Поэтому и убежали.
– Да, – протянул Берг и вдруг замер, даже перестал дышать. Взгляд его медленно поднимался от покрытого кровью клинка в руке к зеленым, сверкающим, как сырая трава под солнцем, глазам.
– Отдай мне меч, – сказал Теневой тихо. По лицу Харальда пробежала судорога.
– Ты что, боишься меня? – спросил он вкрадчиво.
– Да, – честно ответил Берг. – Я не смогу остановить тебя, если ты с оружием.
Харальд рассмеялся и швырнул меч на песок, серый, словно кожа больного.
– Если бы у меня был приступ, – горько сказал он, – ты бы не удержал меня даже безоружного!
Берг, поднимая клинок, опустил глаза. Ему было невыносимо стыдно.
* * *Дождь, донимавший путников с самого утра, превратился в снег. Тяжелые мокрые хлопья неторопливо и основательно протискивались сквозь ветви и падали на мокрую бурую землю, чтобы тотчас погибнуть, превратиться в воду.
– Вот и зима, – сказал Берг и оглушительно чихнул.
– Точно, – поддержал его Харальд, ехавший впереди. Руки его были свободны, но оба меча Теневой держал при себе.
С момента схватки с варварами прошло семь дней, за это время путешественникам не встретилось ни единой живой души, хотя следы человека попадались постоянно. То черная проплешина кострища, то пенек от срубленного дерева, то какие-то знаки на сосновой коре.
Хозяева здешних мест избегали встречи, и это Берга нисколько не огорчало. Как-то раз он все же спросил:
– Почему они скрываются? Ведь навались они толпой десятка в три – вряд ли мы отобьемся.
– Ты забыл, – Харальд зло усмехнулся, – что они приняли меня за бога. Поэтому и не решаются подойти, хотя следят за нами постоянно.
– Откуда ты знаешь? – изумился Теневой.
– Что знаю? – поинтересовался Харальд. – Что следят? Так это слышно. А кем они меня посчитали – просто знаю, и все.
Под безмолвным ливнем снежинок путники пересекли небольшой осинник и спустились в овраг. Склоны его густо заросли малинником, по дну журчал ручеек, вода в котором отливала серебром. Пахло сырой землей и прелыми листьями.
– Река скоро, – сказал Харальд, потянув носом воздух. Берг привык доверять чутью спутника и поэтому не удивился, когда саженей через сто глазам открылась широкая водная гладь.
Она была темной, и Теневой даже удивился: река называлась Чистая. Несколько мгновений он приглядывался и только потом сообразил, что вода настолько прозрачна, что сквозь неё видно дно: бурые массы ила, извивающиеся ленты водорослей, золотистыми и серебристыми каплями снующую рыбу.
Зрелище было завораживающим.
– Чистая река, – с благоговением прошептал Харальд, и Берг поднял голову.
Противоположный берег был закрыт туманом, густым и белым, словно парное молоко. Сквозь него смутно проступали очертания деревьев.
– Надо переправляться, – скучным голосом проговорил Берг, осматривая берег в поисках подходящих бревен. Но за узкой полоской желтого, словно мед, песка начинались заросли кустарника. Больших деревьев видно не было.
Харальд ахнул. Берг мгновенно напрягся и ухватился за меч. Но зрелище, представшее глазам, заставило его отпустить ребристую и холодную рукоять.
Туман на противоположном берегу рассеивался. Он отползал в сторону, словно ширма из белесой ткани. Солнце, неожиданно прорвавшееся через прореху в тучах, залило реку и берега золотистым сиянием.
Деревья, вознесшиеся на берегу, оказались обыкновенными лиственницами. Только таких громадных Берг в жизни не видел. Они стояли точно исполинские зелено-желтые свечи, годные для освещения дома великана.
А за ними было пустое пространство. Из-за деревьев не удалось разглядеть, что именно там находится, но лес начинался только в сотне саженей от Чистой реки.
Бергу лиственницы показались уродливыми, хотя почему, он не смог бы объяснить Но сердце екнуло от отвращения, а в желудке объявилось ощущение тошноты.
* * *Лиственницы были невыразимо прекрасны. Они словно возносились к небесам, всем видом говоря, что смертным такое вырастить не под силу…
Какое-то движение отвлекло Харальда от созерцания деревьев.
По водной глади навстречу путникам скользила пустая лодка. Изящная, точно плывущий лебедь, она легко вспарывала волны золотистыми боками, хотя не было видно ни весел, ни паруса.
Путников приглашали на тот берег.
Впервые за все время путешествия Харальд ощутил беспокойство. Он не мог понять, чем оно вызвано, но уж слишком легкой оказалась дорога. В лесу он ЗНАЛ, куда свернуть, чтобы избежать нежелательной встречи (один прокол не в счет) с варварами, ЗНАЛ, куда именно идти и какой дорогой следовать, чтобы выйти точно к цели. Словно кто-то незримый шептал в самое ухо.
А теперь ещё и лодка.
– Ну вот, проблема с переправой решена, – попытался улыбнуться Берг, когда прибрежный песок заскрипел под днищем лодки, но улыбка вышла невеселой.
– Отдай мне меч, – неожиданно попросил Харальд.
Светлые глаза мечника удивленно сверкнули, но он без вопросов отстегнул ножны и протянул их Харальду. На ощупь они оказались непривычно холодны, а заняв место на поясе, оттянули его вниз, словно весили пуд.
– Ну что, вперед? – спросил Берг. В голосе его звучало волнение, почти нерешительность.
– Вперед, – ответил Харальд и перенес ногу через невысокий борт.
Ступать грязными сапогами на девственно чистое дно лодки, которое белело, точно рыбье брюхо, казалось святотатством, но позыв разуться был и вовсе глупым, и Харальд невозмутимо уселся на одно из сидений.
Едва Берг занял место на другом, лодка вздрогнула и без малейшего усилия, не разворачиваясь, двинулась назад. Вода слегка шумела, расступаясь перед заостренным килем.
Теневой смотрел вниз, созерцая подводную жизнь, а Харальд не отрывал взгляда от приближающихся громадных деревьев. В голове мартовскими зайцами скакали мысли: неужели меня там исцелят, неужели я смогу избавиться от одержимости? Но что попросит бог в качестве платы или он настолько добр, что проведет исцеление безвозмездно?
![Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]](/uploads/posts/books/148319/148319.jpg)
