Ирина Сыромятникова - Алхимик с боевым дипломом
Трубка трепетала в ужасе.
— Будь здоров, мой драгоценный.
Довольный произведенным впечатлением, Ларкес оборвал разговор. Координатор давно пришел к мнению, что периодическая встряска нужна не только черным. Белые тоже умеют зарываться, время от времени их следует тыкать мордой в последствия благих намерений, регулярно приводящие в Ад. Чисто для моциона.
Следующим был вызван секретарь.
— Организовать операцию информационной поддержки в Суэссоне. Требуется нивелировать высказывание о присутствии Искусников, в идеале — сфабриковать сообщение о гибели маньяка.
Секретарь кивнул и вышел, Ларкес проводил его отсутствующим взглядом (недавно выяснилось, что ассистент старшего координатора не в меру общителен, а при общении склонен комментировать поведение шефа). От этого сотрудника придется избавляться — молодой человек так и не смог понять, что его начальник никому ничего не должен, например, совершенно не обязан производить хорошее впечатление на всех подряд, включая шофера и полотершу (как и все черные, Ларкес очень серьезно относился к вопросам иерархии).
Координатор вернулся к изучению доклада, который при появлении подчиненного, не задумываясь, прикрыл какой-то справкой.
Предчувствия мага оправдались — с таким трудом выявленные сторонники секты пришли в движение. Один из подозреваемых встретился с личностью, чья связь с Искусниками в доказательствах не нуждалась: белый патриарх, яростный борец с Инквизицией, ратующий за свободу проявления магии и при том — творец ограничивающего черное Обретение знака. Пути двух людей пересеклись не более чем на пару минут, однако Ларкес был уверен — передача эстафеты состоялась.
Итак, в фокусе внимания сектантов — Септонвиль, спокойный городок на сорок тысяч жителей, окруженный пастбищами и каменистыми холмами. Логично: пока НЗАМИПС взбудоражен происшествиями в Редстоне, городе-миллионнике, основное действие будет развиваться в заштатной глуши, где местный «надзор» вполне уверенно контролирует ситуацию, несмотря на обилие беженцев из Краухарда.
Беженцы! Как полагается черному, Ларкес испытывал презрение к неудачникам. Люди, не сумевшие принять суровые обычаи новой родины, едва Краухард начал оправдывать свою легендарную репутацию ломанулись прочь, подобно стаду неразумных баранов. Естественно, что в их неустроенности оказался виноват кто угодно, только не они. Отличная питательная среда для сектантов — именно среди таких недоумков они и набирают расходный материал.
Очевидно, что Септонвиль уже пропитан влиянием Искусников, как невезучий дуб — грибницей ведьминой пенки, внедриться в город, не привлекая внимания, нечего и думать. А надо. Что же может отвлечь придирчивых наблюдателей, позволить приблизиться и не вспугнуть? Пальцы координатора сложились в непонятную фигуру — Ларкес улыбнулся своим мыслям.
Шапито! Да-да, цирк со слонами и карликами, дрессированными медведями, воздушными гимнастами, мрачным Черным Магом и оравой рыжих клоунов. В шумной толпе среди пестрых вагончиков легко можно спрятать целый штурмовой полк, а уж для двух умеющих не привлекать внимание людей место найдется без труда.
И плюньте в глаза тому, кто скажет, что Фарфоровый Господин Ларкес не имеет чувства юмора.
Я стоял и тупо разглядывал плесневелый камень, гордо лежащий в аквариуме. Так вот как выглядит это чудо белой магии, рудные бактерии — немного белой слизи на поверхности булыжника. Потом воду из аквариума следовало сцедить, высушить, прокалить, и получить ноль-ноль не догонишь грамм чистого продукта. На мой взгляд, такой метод не мог оправдать себя даже при добыче платины.
Йохан добровольно взялся посвящать меня в тонкости природничества.
— Создавать новый организм из минералов хлопотно и, зачастую, бессмысленно — все базовые варианты опробованы до нас. Чрезвычайно трудно переплюнуть в предусмотрительности его величество эволюцию.
В этом и заключена непередаваемая специфика белой магии: алхимик изготовляет комплектующие и собирает вещь, черный маг создает проклятье и заставляет его жить своей жизнью, а эти деятели берут живое существо и меняют его так, чтобы оно приобрело нужные свойства. Со слов нашего умельца выходило, что заклинание лишь задавало вектор изменений, а мастерство мага заключалось в том, чтобы задуманное не перечеркивало другие полезные свойства организма, включая жизнеспособность.
— Окружающая нас среда исключительно агрессивна! — сверкал глазами Йохан. — Вокруг незримо обитают миллиарды существ, готовые неудержимо размножаться, используя любую доступную пищу. Даже абсолютно стерильные препараты вне лаборатории тухнут за неделю! Если новое существо окажется неспособно дать отпор аборигенам, то закончит жизнь еще в пробирке — его попросту съедят заживо.
Ну, или оно всех съест. А самым сложным было сохранение нужного свойства у потомства двуполых существ, склонных быстро избавляться от лишних прибамбасов.
— Требуется непрерывный, титанический труд! Иначе мыши-ткачи становятся обычными серыми грызунами, а уникальные поющие подсолнухи — вульгарной масличной культурой.
— Почему же птицы не становятся рыбами? — недоверчиво хмыкал я.
— В природе проще, — пожимал плечами маг, — неприспособленные не выживают.
Это навело меня на мысль, которую я решил тщательно обдумать на досуге.
— Как впечатления?
От взгляда на Четвертушку я испытывал непередаваемое наслаждение: губы у Рона были разбиты, а на глазу красовался фантастический по цвету синяк (он думал, пока меня нету, все сойдет — не выгорело). А почему? Потому, что шустрый горожанин клеил местных баб и горячие сельские парни крепко отметелили нахала. Да, это тебе не Редстон, тут взгляды на жизнь еще патриархальные. Рон оказался достойным противником и с места побоища ушел на своих двоих, хотя с такой рожей девки ему в ближайшее время не светили (разве что еще один фонарь набить для симметрии). За неимением других развлечений, Четвертушка помогал Йохану и насмотрелся на плесневелые камни вдосталь.
— Имею мысль, хочу обдумать. Ты в пятницу свободен?
— Нет, у нас аврал.
Четвертушка решил связать свою карьеру с деятельностью хлопководов. Кто спорит, алхимики им были нужны.
— Ну, и фиг с тобой!
Я предпочитал обдумывать идеи за кружечкой пива, в тихой, камерной обстановке, а в доме удавленника стало слишком беспокойно (Опять! А ведь я только-только устроился). Может, действительно башню построить, где-нибудь посреди озера? И напустить в него крокодилов… Тут выяснилось, что Бандит нассал в тапки бывшему директору и поднялся такой гам, что меня вынесло на улицу одной звуковой волной. Еще немного и я вышвырну их из моего дома, да еще и знаки отвращающие поставлю, чтобы обратно не влезли! Надо сваливать, пока кому-нибудь не пришло в голову сделать меня арбитром. Мотоцикл завелся с полпинка и, ласково взрыкнув, унес меня навстречу запахам весны. И это уже становилось традицией…
