Юлия Avata - Серебро крыльев
Я обернулась, пытаясь найти выход, и тут замечая, что обстановка мне знакома. Чёрный стол покрыт копотью и толстым слоем пыли, бумаги на нём от прикосновения тут же рассыпались прахом, разрушенная обгоревшая местами мебель, старый шкаф с непонятными корешками книг, большое зеркало, которое отражает мою испуганную фигуру. Я знаю, что там, где раньше была дверь, через которую я прошла, есть камин, и раньше там стояло кресло, в которое я когда-то давно любила забираться. Это же... кабинет отца. В детстве мы с братом так часто любили забираться в это кресло, наблюдая за ним и наслаждаясь этим чудесным временем. Но как? Сердце в груди готово было разорваться от боли. Почему я здесь?
Мне не дали разобраться в происходящем, когда послышался испуганный и полный боли детский крик, и я, не раздумывая, открываю дверь и бегу и по широкому коридору, обставленному колоннами по бокам. Но этого здесь не было! Я же помню до сих пор все коридоры и комнаты своего родного дома! Но уже не до этого, когда перед глазами разворачивается охваченный пожаром зал. Глаза широко распахиваются, и я уже не могу сдвинуться, парализованная страхом и практически животным ужасом. Этого не может быть! Этот ребёнок... эта девочка...я...
Это можно было назвать безумием. Когда неизвестные воины зверски расправлялись с людьми и крылатыми, которых я когда-то любила. Я помню их, они растили нас с братом с младенчества, но почему именно это стёрлось из моей памяти?!
- Нет!!! - словно птица в клетке бьётся маленькая десятилетняя девочка в руках синеволосого крылатого, когда в зале появляются ещё пятеро смеющихся людей, которые только забавляются, глядя на всё это.
- О! Посмотрите -ка, кто попался к нам руки! - смеётся один из воинов с жуткими шрамами на лице. - Какая смазливая девочка. Эй, Мойр отдай её нам! Я люблю смазливеньких детишек!
Девочка вырывается и кричит, но крылатый уже с брезгливым выражение перебрасывает её этим чудовищам. Я не выдерживаю, по щекам текут слёзы, но не могу отвести глаза.
- Развлекайтесь, - это слово словно приговор.
- Отпустите её!
Брат... ты пытался меня защитить. Но я понимаю, ты был слишком слаб, так что не могу винить тебя в произошедшем. Его швырнуло об стену, и один из этих головорезов приподнимает его прямо за шею. Мне хочется бежать туда, сделать хоть что-то, но моё тело словно парализовано.
- Ну, знаешь, Крон, а этот мальчик тоже ничего.
- Извращенцы, прирежьте побыстрее этих полукровок. Скоро здесь будет патруль, пора убираться.
- Ну, что ты такой чёрствый...Мойр. Мы же только слегка поиграем, - сказал один из людей, разрывая одну из юбок девочки и проводя ножом по маленькой шее, оставляя кровавую полосу. Она кричит...
- Отпустите её! Сволочи!
Не могу больше! Не могу! Закрываю лицо руками, слыша только крики, сводящие с ума.
- Что б вы все сдохли!
Никогда не слышала таких нечеловеческих криков, словно кого-то заживо резали. Мне страшно, я боюсь того, что могу увидеть. Но это мне нужно знать...
Крылья...серебристые крылья в крови, пустой взгляд. Это я? Я убила эти людей? И эта тень... она была со мной ещё тогда? Почему? Мой брат столько пережил, и он скрывал это от меня? Почему? Я заплакала, опускаясь на колени и опять закрывая лицо. Не могу больше...
- Ты плачешь? - этот женский голос кажется смутно знакомым.
- Я не хочу этого больше видеть, - голос срывается, а слёзы всё никак не прекращаются.
- Тебе больно, - тёплая рука нежно проводит по волосам, заставляя поднять глаза на говорившую и поражённо замереть. - Не плачь, ты не виновата...
Длинные светлые немного вьющиеся волосы, рассыпанные по плечам, такое родное лицо, которое я видела только на портретах, серебристые глаза и эта тёплая улыбка, которую я так мечтала увидеть хотя бы раз в жизни. Белое платье немного развивалось от ветра, она была словно призрак. Мама...
Я так мечтала её увидеть, а теперь не могу сдвинуться с места. Она ещё раз проводит по моим волосам, и, поворачиваясь, идет вперёд по коридору, которого минуту назад здесь даже не было. Нет! Стой! Я не хочу вновь терять тебя!
- Мама!! - я срываюсь с места и бегу за ней, но как бы не пыталась, не могу приблизить к ней. И когда она скрывается за поворотом, теряю её из виду.
Словно пытаясь поймать этот мираж, вылетаю в очередной зал, увиденное которого вновь заставляет меня застыть на месте. Почему он здесь? В центре зала раненный и истекающий кровью стоял Вольв. Казалось, вся его одежда была пропитана кровью, ему даже стоять было трудно, и дыхание вырывалось с трудом. А перед ним стояла я из детства, прижимающая к себе старую куклу. Он смотрел на ту девочку такими глазами, что внутри что-то переворачивалось. Кончик меча завис рядом с её хрупким горлом. Неужели ты меня настолько ненавидишь?
- Если я убью тебя сейчас, ты перестанешь страдать и причинять мне боль? - его голос еле слышен, но заставляет меня в удивлении и страхе распахнуть глаза.
И тут он видит меня. В его глазах тоже появляется удивление, но потом крылатый только усмехается.
- Ещё одна иллюзия...
А я разворачиваюсь и бегу, куда глаза глядят, совсем не удивляясь, что интерьер уже поменялся, пока не оказываюсь в идеально круглом помещении больше похожем на храм, чем всё виденное ранее...
* * *
Иногда ему казалось, что он блуждает здесь целую вечность. Это было обманчивое впечатление, но усталый измученный этой магией разум не мог избавиться от оков. Эти иллюзии... Сколько он уже увидел? Было и детство, и юность, и смерть, и кровь, и потери... Это действительно сводило с ума. Только после третьего видения он понял, что это всё обман, хотя весьма реалистичный обман. В одной из комнат его даже неплохо потрепали. И кто? Тот, на кого он всегда равнялся и кого практически боготворил, его дядя Адинг Эльсар Шириан де Амаро из дома Нир'рали. И пусть он прекрасно понимал, что всё это только способ вывести их из игры. Но всё же Вольв выдержал, даже не смотря ни на что смог отыскать этот проклятый кинжал, так нужный императору. Только вот выбраться из этого богом забытого храма так и не смог, всё ещё блуждая в лабиринте смертельных иллюзий.
И вот очередная из них заставила его замереть. Шейнара... именно тот образ, что наиболее врезался в его память. Ей было тогда десять лет, и эти невинные глаза заставляли что-то переворачиваться у него внутри. Этот зал и она словно приманка, стоящая посередине. Только стоило подойти к ней ближе, как рядом появилась неясная тень, сразу набросившаяся на него. До этого нельзя было сказать, что его так уж и сильно потрепали, а теперь бой с противником, которого даже нельзя было проткнуть или ранить мечом. Именно здесь он получил большинство своих ранений, и даже промелькнула мысль, что отсюда он уже не выберется.
