Анна Степанова - Темный мастер
— На Северный, значит? — растерянно переспросил Огнезор. — Но там же нет ничего! Зима большую часть года!..
— И там люди живут, — возразила Иша. — Остатки северных племен, подальше сбежавших от Империи, да и коренные жители. Лето у них и правда короткое: ничего, кроме мелкого кустарника да ягод, вырасти не успевает. Зато рыбы много, птицы, зверя пушного… Чем не жизнь? Имперцам, конечно, тяжело с непривычки, да и не любят вас там. Но ахары со всеми в добрых отношениях, так что я весточку передам в ближайшее стойбище — примут. Карту, где наша тропа и все стоянки отмечены, Леор даст, припасов соберем… Так что идите!
— Время-то хоть на раздумья дашь? — буркнул юноша, уязвленный таким явным желанием Хранительницы поскорее от них избавиться. — Может, найдется для нас и другой путь?..
— Нельзя вам по-другому! — перебила Иша с внезапной мрачностью. — Успеешь через Волчий пролив — может, и обманешь свою судьбу, кровный Первого Бога!..
— А если не успею? — невольно содрогнувшись, Огнезор понизил голос почти до шепота.
— Не знаю, — качнула головой старуха и погрузилась в хмурое молчание.
Он с трудом держался на ногах — и все же терпеливо застыл, ожидая, что еще скажет Иша. Но та не проронила больше ни слова — лишь махнула рукой: иди, мол. И почему-то Огнезор понял: это уже прощание. За те два дня, что оставили им с Лаей на сборы, Хранительница его больше не позовет.
— Прощай, Иша, — почтительно поклонился он. — Спасибо тебе за все и доброго снега!..
С тем и вышел из шатра.
Лая встретила его у костра. Ни на кого не глядя, потянула к их жилищу.
— Упрямая старуха с тобой даже не попрощалась! — сердито буркнула она через плечо.
— Подслушивала? — вздохнул юноша, откидывая перед ней шкуру на входе.
Охотница угрюмо промолчала.
— Ну, может, тебе с ней больше повезет, — обнадежил Огнезор, с огромным удовольствием рухнув наконец на мягкую, пахнущую травами постель.
— Вряд ли, — сделалась Лая еще мрачнее. — С того самого дня, как я свадебный ритуал проводила, Иша не говорит со мной. Я вначале думала — может, за тебя злится, да только не похоже на нее это… И если б злилась, то ругалась бы, нотации читала. А так… не замечает вовсе, словно и нет меня…
Горькая детская обида на миг пробилась в ее охрипшем голосе — и тут же тщательно была спрятана.
То ли от сочувствия к Лаиной беде, то ли от странных Ишиных предсказаний вновь стало юноше на сердце тоскливо и муторно. Захотелось притянуть Снежинку к себе, завернуться в теплый белый мех покрывала — и не двигаться до самой весны. Пусть снегопадами заметет шатер, и по ночам над долиной воет зверье — а здесь всё так же будет жарко гореть круглый очаг, грея чан с водой для купания и заставляя плеваться да брызгать на камни очередное лечебное варево; всё так же будет тянуться вверх, к узкой прорехе, сизая струйка дыма, всё так же будет пахнуть вокруг сухими травами, пучки которых в беспорядке рассованы повсюду…
Лая меж тем уже развела огонь и теперь вовсю гремела котелком да склянками, шуршала мешочками с всевозможным знахарским добром.
— Иди сюда, ведь еле на ногах держишься! — тихо позвал ее Огнезор.
— Нет, пока не напою нас с тобой укрепляющим зельем, — отозвалась она, упрямо мотнув головой.
— Лая!
— Видел бы ты себя сейчас — не возражал бы! У тебя глаза почти белые…
— Жутко, наверное, — слабо улыбнулся он.
— Губы, кстати, тоже! — неумолимо продолжала девушка. — И лицо! Хотя нет, лицо еще и синевой отливает!..
Огнезор не удержался от смешка.
— Ладно, давай свое зелье, — покорно согласился он, пытаясь встать.
Уже почуявшие долгожданный отдых мышцы слушаться наотрез отказались. Лая, впрочем, с ними была согласна и следующую попытку подняться пресекла безжалостно.
— Пей! — приказала она.
И он выпил.
Горьковатое тепло растеклось по горлу — и тут же потянуло за собой, погружая в спокойное сонное марево.
Огнезор еще чувствовал Лаины руки, осторожно снимающие его одежду, мягко смывающие кровавую грязь с его тела, плотно укутывающие в покрывало.
Затем сон полностью поглотил его, отрезая от этого безумного дня.
Первый из отведенных Ишей на сборы дней Эдан проспал. Было ли тому причиной выпитое зелье или просто чрезмерная усталость, Лая не знала. Но будить его и сама не собиралась, и другим не позволила бы. Впрочем, почти никто весь день их и не беспокоил. Напуганные соплеменники обходили ее шатер десятой дорогой, а стоило Лае выйти, старательно пытались не попадаться на глаза.
Только ближе к полудню окликнул девушку знакомый рычащий голос — и в шатер заглянул хмурый Леор. Постоял, помолчал — угрюмо, но уже как-то беззлобно разглядывая раскинувшегося на постели, беспробудно спящего своего соперника. Перевел взгляд на охотницу, которая, будто не замечая гостя, возилась у очага, спешно заготавливая полезные снадобья в дорогу. Тяжело вздохнул, махнул рукой и вышел, оставив затрепанный кусок светлой кожи с картой и две пары снегоступов.
Чуть позже заскочил старичок-ахар — Лая не раз видела их с Эданом вместе, мастерящих какие-то хитрые ахарские охотничьи штучки или просто беседующих обо всем подряд. Старичок покряхтел, помялся у порога, чинно поклонился хозяйке да вручил ей большой, плотно скатанный тюк: в дороге, мол, пригодится.
К вечеру в стойбище вернулась Шана с ребятишками. Поохала над сияющим от гордости супругом, что дрался за долину среди добровольцев-охотников и теперь вовсю хвалился шрамом на поспешно исцеленной Ишей руке. Покричала на шарахающихся от ее сестренки соплеменников и ввалилась к Лае с расспросами, советами да помощью в сборах.
Они провозились почти до полуночи, а Эдан так и не проснулся.
Зато утром, даже сквозь дрему, девушка почувствовала на себе изучающий, чуть насмешливый взгляд синих глаз.
— Что? — зарываясь в покрывало с головой, сонно буркнула она.
— Мне вот интересно, — задумчиво протянул Эдан, — сколько всего сонных зелий ты знаешь? Пока, кажется, ни разу не повторилась. Уж по вкусу я бы одно от другого отличил!
— И чему только тебя Иша учила! — горестно застонала Лая, пытаясь поймать убегающие остатки сна.
Не получилось.
Пришлось открывать глаза и вылезать из-под груды меха.
Хотя вырваться из крепкого кольца рук так и не вышло.
Ну, не очень-то ей и хотелось…
Из шатра они выбрались лишь к полудню. Полюбовались морозно искрящимся на ярком солнце снегом, неспешно обошли долину, словно пытаясь запомнить каждый уголок, проведали прижившихся у ахаров Стрелокрыла и Лошадку, которым не по пути было дальше с хозяевами. Навестили Шану — вовремя, как раз к обеду. Забежали в мужской дом к давешнему старичку-охотнику — Эдан рассыпался в благодарностях за принесенный вчера непонятный подарок, вручил в ответ собственноручно изготовленный амулет от бессонницы, а потом долго прощался с неугомонным долгожителем, игнорируя хмурые взгляды бородатых охотников.
