Всеволод Мартыненко - Белое солнце Пойнтера
Ага, вот прямо-таки горю желанием и далее проворачивать делишки застарелого политдиверсанта! Я представил себе жизнь парня вроде меня, вседневно осчастливленного руководством всезнающего и притом изрядно замороченного на своих пунктиках мертвяка… Нет, мы уж как-нибудь сами!
Столь неусыпная инициатива окончательно истощила мое терпение. Мандрагора с ними, с родственничками высокородного неупокойника! Перетопчутся без торжественных похорон с личным присутствием виновника торжества!
Ничего не говоря, я просто вынул из подсумка Зерна Истины. Развел руки широко в стороны, рявкнул: «Темпоре мутанто!» — и свел кулаки с зажатыми в них округлыми камнями так, чтобы голова величайшего со времен Войны Сил криптоаналитика оказалась между ними. Серебряное сияние, просочившееся меж пальцев, оплело руки до локтей и соединило их подобием герисской дуги, пронизывающей череп злокозненного даже в своем посмертии светлого эльфа.
Тот затрясся мелко, потянул закостенелые руки к вискам, словно при головной боли, но не донес — уронил бессильно, лишаясь последнего подобия жизни. Судороги и спазмы становились все размашистее, пока мертвец не забился неудержимо, как моя высокородная в ночь оживления. Но эта Реликвия, в отличие от Меча Повторной Жизни, жизнь не возвращала — напротив, отнимала даже то отдаленное ее подобие, которое еще оставалось у высокородного ау Гуотт ау Рийнаорр. Надеюсь, в отличие от того случая, она ничего не отбирала у нас наравне и не передавала мне ничто из отнятого у владетельного мертвяка.
Словно черная чешуя посыпалась с бьющегося в судорогах трупа. Истлевающие на лету хлопья прахом осыпались на стол, на пол, вихрями закрутились по углам конференц-зала. На темную метель, на глухую мглу изошел долгоживущий собрат Дня, еще при жизни напитавшийся мраком старых счетов и закостенелой мести за выдуманную вину тех, чье прегрешение состояло лишь в желании жить по-своему. Без руководящей и направляющей роли каких бы то ни было эльфов, хоть самых разосветлых!
Лишенный связи скелет высокородного зомби распался, обугленные кости хрупкими головешками упали в горку праха на столешнице, череп брызнул осколками, как чайная чашка из драгоценного черного фарфора. Кончилось все, истлело…
Убрав Зерна Истины на место, я утер рукой лицо. На ладони отпечатались полосы сажи, как у Рона Ас-Саби после его столкновения с наследием Рыцарей Грома. Упаси нас Судьба от таких аналогий, конечно…
На зубах при вдохе тоже заскрипело. В воздухе висела серая муть, туман из сажи и пепла. Как всякий политик, Властитель ау Гуотт ау Рийнаорр оставил после себя до невозможности много грязи. Терпеть ее впредь я был не намерен — ни здесь, в посольстве, ни во всем Хисахе!
В руках, казалось, сам собой закрутился зарождающийся вихрь. Хлестким движением от себя я швырнул его над столом. Хлопья сажи, мусор, обрывки документов закружились, срываясь с места, взлетели к потолку. Выбитые окна не стали преградой для рукотворного смерча, и всю эту дрянь вынесло прочь, чтобы утопить в Зодиакальном море.
Больше в посольстве мне делать нечего. Пора бы поспешить в султанский дворец, пока его еще кто-нибудь занять не догадался. С предсказуемыми выводами в отношении моей персоны соответственно местным традициям перехода власти…
Небо над Хасирой, лишенное затенителя, было еще светлым и даже более золотым, чем обычно, но улицы уже затянула тень, чуть отступавшая лишь на открытом пространстве. Лизардманки усеивали площадь перед султанским дворцом, рассевшись группками не меньше дюжины, умильно склонив головки и сложив передние лапки в молитвенном жесте. Но теперь я в этих тварях уже не обманывался.
Впрочем, разгонять их пинками я тоже не собирался. И без того добровольных разгонщиков в дороге прибилось предостаточно, это если не считать становящегося своеобычным блюстителя трона. По мере выхода с суверенной территории посольства толстяк в празднично-черном с готовностью нарисовался рядом по новой. Потом придумаю, куда его девать, а пока придется потерпеть раздражающее присутствие сообразно новому чину.
Султан, блин. Всея Хисаха. Хоть агукать начинай, как недоброй памяти прапредшественник. Или зубами скрежетать, как злыдень, весьма недолго занимавший ту же должность непосредственно передо мной. Уж если я с двумя женами, одним дворецким, дракотом и бессчетными крикунами справиться не могу, то как тогда, спрашивается, совладаю с целым государством?
Эх, мне бы заместителя толкового в наместники, вроде Пемси при Келле…
Может, младшая жена поделится? В таком качестве пышечка подойдет мне куда больше, чем на правах неизбежной любовницы при попустительствующих супругах. Заодно и от блюстителя трона избавлюсь, приставив его к безусловно смертной исполнительнице султанских обязанностей…
Но так далеко загадывать пока было рановато. Поднявшись на ступени парадного входа, я тихонько обратился к своей здешней династической тени:
— Как во дворце, много верных Музафару?
— Службы султана верны сану, а не лицу, — с достоинством ответствовал главный среди служителей.
В словах его имелся определенный резон. Хотя бы уличных сторонников внутрь можно не тащить. Это не к тому, что сопрут чего или поломают — дело при переходе власти вполне законное. А вот в саму власть случайных свидетелей, особенно утвержденных в своем праве опьянением победы, лучше не допускать. Некрасиво получиться может…
Тем более что не все еще завершено и на улицах города. С фальшивой стражей покончено, но остатки настоящей и колдуны все еще отбиваются у казарм и держат в блокаде Академический квартал. Вот туда я и отправлю жаждущих славы, подвигов и сопричастности победе. А пока они добираются пешим ходом, попробую привести к присяге отмалчивающийся на рейде флот и проверю, как обстоят дела на газовых промыслах.
Может, и обойдется без дальнейшей крови. Хотя лично я не могу представить, как без нового витка кровопролития разобраться с тем, что открыл мне ныне окончательно покойный посол, наследный хтангский рыцарь и эпический мститель в одном лице.
Тихонько поручив аштегмену с его людьми оцепить дворец и послать гонцов в посольство с просьбой к женам перебираться сюда, я обратился к прочей прибившейся по дороге толпе в духе лучших монологов Халеда.
— Вашей помощи ждут Синие Драгуны! — Отправлять народ на подмогу студиозусам, пока сам не разберусь, что с теми делать, я все-таки не решился. — Ударьте вражьим выкормышам с тыла! Хасира вас не забудет!!!
В ответ с азартом раздались приветственные вопли, и толпа, размахивая родовыми клинками драконидов и людей, трофейными стражничьими сайсами и гарпунометами, а также импровизированным оружием вроде сковород на длинных ручках, ломанулась в сторону порта.
