Сергей Шведов - Сын Чернобога
После того как варяги князя Олега захватили Матарху, Кончаку пришлось перебраться в Итиль, под крылышко каган-бека Вениамина. Этот человек, тоже перешагнувший семидесятилетний рубеж, пока что крепко держал бразды правления в своих руках и пережил, по подсчетам скифа, уже трех каганов.
Потеря Тмутаракани сильно огорчила и каган-бека, и рахдонитов, ибо русы князя Олега перекрыли для них путь в Византию, с которой Хазарский каганат на протяжении нескольких столетий поддерживал тесные торговые и политические отношения. Лев Философ тоже был недоволен действиями русов и даже грозил разорвать договор, подписанный совсем недавно, но еще один визит флота князя Олега в Константинополь заставил гордых ромеев умолкнуть.
Оставив Киев на попечение сестричада Ингера, Вещий Олег отнюдь не утратил влияния в славянских землях, более того, с захватом Матархи он его расширил, подчинив своей власти не только приазовские, но кубанские земли, до сих пор находившиеся в зависимости от каганата и исправно платившие ему дань. Но Кубанью и Приазовьем устремления настырного сына Чернобога не ограничивались. Он настойчиво стремился в Закавказье, пытаясь оказать давление на арабов, дабы укрепить позиции славянских и варяжских купцов.
Этот человек пугал размахом своих действий не только гана Кончака, но каган-бека Вениамина, неизменно терпевшего поражения в столкновении с русами. Рахдониты мечтали о реванше, но отлично понимали, что пока жив Олег Вещий, им вряд ли удастся вернуть утерянное влияние в славянских землях. В Итиле всерьез опасались нашествия русов и вздохнули с облегчением, когда узнали, что беспокойный князь нацелился на Баку. Каган-бек Вениамин поспешил заключить союз с Олегом, попутно выторговав послабления для итильских купцов, и пропустил его ладьи в Каспий.
Теперь в Итиле с большим напряжением ждали, чем же закончится этот безумный поход. Бек Барух, давний приятель гана Кончака, уверял, что арабы сумеет дать русам отпор, но словам его не хватало уверенности. Среди хазарских рахдонитов росло недовольство действиями каган-бека Вениамина, который, вместо того чтобы обуздать варягов и отбросить их за Дон, пошел у них на поводу, поставив тем самым под сомнение существование Хазарского каганата. Если русы вернутся с победой из похода на Каспий, то господству Итиля на прилегающих землях придет конец, будут потеряны не только Приазовье, но и Поволжье.
Волнение перекинулось и на исламскую гвардию, опору власти каган-бека. Начальник гвардии бек Измаил прямо заявил Вениамину, что не сможет удержать своих людей, если те решат отомстить русам за гибель своих единоверцев. По словам бека Баруха, старый Вениамин в ответ лишь пожал плечами.
– Это плохо, – покачал головой ган Кончак. – Если гвардейцы решат, что они вправе диктовать свою волю каган-беку сегодня, то никто не поручится за то, что завтра эти убийцы сами не начнут выкликать каганов, не считаясь с волей рахдонитов.
– А что делать, – вздохнул Барух. – Каган-бек сам виноват в создавшейся ситуации. Ему не следовало ущемлять права тюркских, славянских и скифских ганов, ибо они становой хребет Хазарского каганата. Силами одних сефардов мы не сможем удержать власть в Итиле. Пока вожди окрестных племен поддерживали каган-бека, он мог не бояться диктата своих гвардейцев. Бек Измаил никогда не посмел бы дерзить Вениамину, если бы не чувствовал его слабость.
– А может быть, дело не в слабости? – пристально глянул на Баруха ган Кончак. – Может быть, каган-беку выгодно расправиться с русами руками взбунтовавшихся гвардейцев?
– Для каганата было бы лучше, если бы это было сделано по его приказу, – вздохнул Барух.
– Но в этом случае каган-беку пришлось бы держать ответ перед великим киевским князем Нигером, – нахмурился Кончак.
– А ты уверен в том, что Ингер Киевский станет оплакивать гибель своего дяди Олега Вещего? – насмешливо прищурился Барух. – Сдается мне, что в Киеве многих обрадует весть о том, что сын Чернобога пал в степях Хазарии.
– Выходит, каган действует наверняка?
– Вениамин твердо знает, что за смерть Олега мстить ему не будут, но, разумеется, только в том случае, если князь будет убит не по его прямому приказу. Иначе он сумел бы обуздать гвардейцев, можешь мне поверить, ган.
– Ты противоречишь сам себе, бек Барух, – покачал головой Кончак. – Ты только что говорил о слабости каган-бека, а теперь утверждаешь, что он еще достаточно силен, чтобы навязать гвардейцам свою волю.
– Верно и то и другое, ган. Пока Вениамин просто притворяется, что слаб, но очень скоро это притворство обернется для нас жестокой реальностью. Вот почему я говорю, что лучше бы каган-беку возглавить расправу над русами, а не прятаться за спинами гвардейцев. Иначе можно перехитрить самого себя. И гвардейцы, и хазарские ганы могут поверить в слабость Вениамина, и тогда нам просто не хватит сил, чтобы удержать их в повиновении. Пусть это случится не сегодня и не завтра, но это случится непременно.
Под рукой у каган-бека было пятьдесят тысяч гвардейцев, сила достаточная, чтобы расправиться с русами князя Олега, которых насчитывалось не более двадцати тысяч. В последние десятилетия сефарды настолько уверились в своем могуществе, что практически перестали считаться с ганами окрестных племен. Хазарское ополчение, прежде составлявшее основу вооруженных сил каганата, ныне было отодвинуто в тень и использовалось лишь как подсобная сила в бесконечных войнах, ведущихся Итилем. Не в этом ли была главная причина поражений, которые каганат терпел в последнее время как от славян, так и от арабов?
– Еще не все потеряно, ган Кончак, – понизил голос почти до шепота Барух. – Каган-бек Вениамин стар, он уже утратил жажду к власти, чего не скажешь о его сыне, беке Аароне. Если нам удастся извести колдуна Олега, то не только Тмутаракань, но и все причерноморские земли вернутся под власть Итиля.
– Твоими устами да мед бы пить, бек Барух, – вздохнул Кончак.
– Поживем – увидим, – самодовольно усмехнулся рахдонит.
Весть о возвращении русов князя Олега с богатой добычей взбудоражила Итиль. Арабы не оправдали надежд рахдонитов и позволили воинственным русам себя обобрать. Слухи об огромной добыче, захваченной князем Олегом в этом походе, будоражили умы не только итильских обывателей, но и жадных беков.
По условиям договора, заключенного Вениамином с русами, десятая часть добычи должна была осесть в казне каганата. Бек Барух почему-то волновался по этому поводу больше всех, а в ответ на вопросы Кончака он нервно пожимал плечами и отмалчивался. Из поведения бека скиф заключил, что заговор, видимо, вступил в решающую фазу. Скорее всего, русов в Итиле ждет сюрприз, о котором Вещий Олег даже не подозревает. Гордый франк уверен в том, что никто не посмеет напасть на его флот. Ему и в голову не приходит, что рахдониты способны не только просчитать ситуацию, но и заручиться поддержкой его врагов, живущих на славянских землях.
