Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — ландлорд
Не знаю, понимает ли, что говорю, но общий успокаивающий тон подействовал, я чувствовал, как расслабилась уже и ее испуганная душа, выпростала крылышки и робко помахивает ими, проверяя, не отвалились ли за годы бездействия.
Я держал ее в объятиях, как испуганного щенка, что боится этого мира и прячется в теплое и надежное. Так и она зарывалась в меня, прятала лицо на моей груди, страшилась открыть чудесные глаза, а на щеках все блестят мокрые дорожки.
Еще помню, как встряхивает именно первый оргазм, кажется, что в диком и свирепом наслаждении душа расстается с телом. Потом это дело воспринимается проще, наслаждение уже не такое острое, потому сейчас баюкал ее, такую потрясенную, нежно целовал в макушку и шептал успокаивающие слова.
Она так и заснула в моих объятиях, а я просидел полночи, держа ее в руках, а потом осторожно лег, все так же, не выпуская из объятий.
Кажется, все-таки я заснул: костер горит ярко, Пес спит чутко, Зайчик вообще не спит, а как перипатетик ходит вокруг костра, все спокойно, а если что и появится, разбудят.
В какой-то момент я ощутил, что она проснулась. Не шевельнулась, не вздохнула, дыхание такое же ровное, но я ощутил остро, что очнулась и быстро-быстро перебирает в памяти все, что случилось. Я чувствую под своими пальцами, как волна жара прокатывается по ее телу, но, увы, чувствую и то, что это не желание повторить все снова с учетом полученного опыта, а что-то иное...
Наконец она потихоньку начала выбираться из моих рук. Я сделал вид, что сплю, расцепил безвольно пальцы. Она потихоньку встала, оправила измятую одежду.
Я оставался с плотно сомкнутыми ресницами, что не мешает видеть багровый силуэт рядом с россыпью багровых комочков на месте затухающего костра.
Еще пара минут, чтобы она привела мысли в порядок, и я зевнул, потянулся, открыл глаза. Посмотрел на нее, потер кулаками глаза, давая ей возможность самой определиться, если еще не определилась, как себя вести и как держаться дальше.
— Сэр Светлый, — донесся ее чистый голос, — ну и спите же вы!
Я опустил руки, она смотрит мне в лицо настороженно и бесстрашно, но тело напряжено, будто готовится защищаться изо всех сил, а в глазах испуг и беспомощность.
Я развел руками.
— Да, что-то разоспался. А это что за звери?
— Добыча, — объяснила она. — Ваш Бобик натаскал. Вы же сказали, что он предпочитает свежатину?
— Он гурман, — согласился я. — Вот только самого никак не научу готовить. Думаю, он все умеет, только делает вид, что это для него сложно...
Я видел, как она незаметно перевела дух. Оба разговариваем так, как будто ничего не случилось, сейчас ясный день, а то, что стряслось, могло произойти только в полной темноте, когда и праведника может охватить затмение.
На этот раз мы вдвоем разделали ящериц, поджарили мясо и дружно полакомились сочным нежным мясом, белым и совершенно нежирным, чего здесь пока еще не ценят. Хотя, конечно, я ел машинально и не чувствовал вкуса. Догадываюсь, что и она держится изо всех сил, ведет себя так, как надо, а не как хотелось бы и как обычно ведут себя люди простые и всякие животные, в том числе и самые милые.
А мы — да, мы люди волевые. Мы ведем себя так, как должны держаться люди, которых ведут по жизни ум и воля, а всякие там слабости и чувства оставляем простолюдинам. Я вообще молодец и герой, что это все понимаю и клянусь себе больше не поддаваться. Только почему-то не чувствую сладости победы или даже гордости, что вот взял да и наступил гордо и мужественно на горло собственной песне.
— Посолите мясо, — напомнил я.
— О, спасибо, — ответила она, даже не удивившись, откуда у меня еще и соль. — Да, очень вкусно...
Бобик чинно сидел с нами и посматривал с вопросом в умных глазах то на одного, то на другого. Напряжение чувствует, вот только понять причину непросто даже умной собаке. Тем более что сами очень смутно можем сказать, почему ведем себя именно так. Даже сказать не сможем, а только промычим, такое не сразу уложишь в тесные рамки слов. Если вообще уложишь.
Костер я аккуратно забросал землей. Леди Беатриса вежливо поинтересовалась, зачем, что за ритуал, я объяснил, что во избежание лесного пожара, хотя есть мнение специалистов, что пожары необходимы самому лесу, так как это естественный процесс обновления и омоложения.
Она выслушала вежливо, ничего не поняла, да и не надо, а нужно именно вот такое поддержание разговора на отвлеченные темы.
Я присел на корточки перед Псом, взял огромную лобастую голову в ладони. Он попытался лизнуть меня в нос, я удержал, пристально глядя в глаза.
— Бобик, — сказал я, — нам нужно вернуться. Мы все перепробовали, осталась надежда только на тебя. Ищи сэра Растера... сэра Растера! Понял? Сэра Растера!
Он выдернул голову, подставил ее, чтобы почесал я почесал, погладил, поцеловал в нос и сказал требовательно:
— Ищи!.. Ищи сэра Растера!
За моей спиной леди Беатриса сказала безнадежным голосом:
— Да как он найдет?
— А что еще остается? — ответил я сердито. — Надо хвататься за любой шанс.
— У вас же нет такой вещи сэра Растера, чтобы ваша собачка понюхала...
— Она нанюхалась, пока мы ехали с сэром Растером, — ответил я. — Они однажды даже ночевали в обнимку. Другое дело, что почуять отсюда невозможно... наверное. Бобик, ищи!.. Ищи!
Он вскочил, услышав приказ, отбежал и посмотрел на меня с вопросом в глазах.
— Да, — сказал я, — все правильно! Ищи!
Зайчик сразу же пошел за ним галопом, едва я вспрыгнул в седло. Леди Беатриса прижалась к моей спине всем телом, но в этот момент я следил только за Бобиком. Он несся через рвы, ямы, пни, камни, перепрыгивал дивные руины и поваленные статуи, проламывался через заросли странных, ни на что не похожих цветов... или животных, я не успевал понять, за нами трижды увязывались стаи хищников, но быстро отставали.
Леди Беатриса прокричала в ухо, перекрикивая рев ветра:
— Он в самом деле выведет?
— А что нам еще остается? — крикнул я. — Остаться здесь навечно?.. Представляю, какие у нас будут дети!
Она умолкла надолго, съежилась, укрываясь от ветра. Грохот копыт прорвался сквозь рев встречного урагана. Пес несся длинными прыжками, буквально стелясь над землей. Стук копыт превратился в дробь, затем слился в шелест... и внезапно на плечи обрушилось солнце, в ноздри ударило множество запахов, за спиной у меня счастливо завизжало.
— Бобик!.. — заорал я. — Стоп!.. Бобик, ко мне!
Зайчик остановился, Бобик подбежал, я соскочил на землю и счастливо расцеловал его умную морду. Бобик пытался вырваться, он на серьезном и важном задании, я не отпустил, крикнул:
— Да фиг с ним, сэром Растером!.. Слушай новый приказ: отправляемся прямо в замок.
