Милена Завойчинская - АЛЕТА
По дороге я несколько раз заметил, что Алета пытается как-то управлять крыльями. Она в очередной раз повела плечом, думая, что ее никто не видит, и я не выдержал.
- Не получается?
- Неа, никак. Вообще как не родные. - Тихонечко ответила она, скосив глаза на народ вокруг.
- Ничего, потерпи. Все придет и получится. А пока хочешь полетать? - Я обнял ее и постарался вложить в улыбку все свое обаяние.
- Хочу! А ты уже можешь, ты проверял?
- Проверял, я рано утром уже успел полетать. Это божественно… Чувство полета, оно пьянит. Полетели?
И мы полетели. Я старался показать ее все, на что способен аэрлинг, который обрел чувство полета, мы кружились, летели, танцевали с ветром и ветер пел нам в ответ. Кажется, ей понравилось. А потом она поцеловала меня, сама. И я жадно ответил ей, стараясь не упустить возможности, и выразить ей хотя бы поцелуем всю свою благодарность, свое восхищение ею, свое счастье, передать весь тот восторг и безумную жажду жизни, которые скопились у меня в душе. Я так хотел, чтобы она почувствовала хотя бы малую часть того, что я хочу и могу ей отдать, если только она примет меня.
В доме родителей нас встретили с радостью. Мама светилась от счастья, и все было так хорошо, так мило, пока отец Айлонтар не сорвался и не наговорил как обычно мне гадостей. Как же стыдно и унизительно это, как обидно. Неужели он не мог промолчать, и сдержать в себе свою ненависть хотя бы сейчас, неужели так трудно потерпеть мое присутствие в течение всего одного вечера. Ведь он же знает, что мы уйдем, зачем же так унижать меня? И ладно, были бы мы наедине, но ведь он это говорил моей жене, и ее второму мужу. Я почувствовал, что мышцы лица одеревенели. И тут…
- Илмар, милый, а напомни мне, пожалуйста, какое у вас наказание полагается мужчинам оскорбившим женщину? - Я сначала даже не понял, что Алета говорит это мне.
'Милый'. В груди тонко дернулась какая-то нить. Даже мама меня так никогда не называла. А после ее слов, после того как она заступилась за меня, и не просто заступилась, а приняла оскорбления сказанные мне, как оскорбления себя лично, я понял, что никто и никогда, никакими силами не заставит меня добровольно уйти от этой женщины. И ей придется очень сильно постараться, чтобы прогнать меня, даже если она сама этого захочет.
Я обнял ее и просто зарылся лицом в ее волосы, которые тонко пахли какой-то ягодой. Такой легкий аромат, такой же тонкий и сладкий, как она сама.
- Илмар, теперь твоя семья я. - Ее ладонь прикоснулась к моей щеке. - Забудь все плохое, нас ждет огромный мир. - И я ей поверил, потому что сейчас моим миром была она.
А потом мы шли и просто разговаривали. Алета что-то спрашивала про магическую школу, про то, где нам придется жить. А мне все равно было где, важнее с кем. Она рассказала о доме своих родителей, о том, как она прожила все детство в одной комнате с братом. Надо же, так странно. Я думал, что она из богатой семьи, у нее такие манеры, что мне и в голову не могло прийти, что она не потомственная аристократка, выросшая в усадьбе с кучей прислуги.
Вечер прошел неожиданно. Рассказав нам с Шером о том, что она, оказывается, слышит голос бога, она потащила нас в Храм. Но я, кажется, не удивлен этому. Она обрела крылья, так почему бы ей не слышать Владыку? И кто знает, может она и есть та самая 'крылатая дева', что снимет проклятие с долины Аэллера? Затея с зеркалами оказалась бесполезной. Сколько мы не таскали и не крутили под углом друг к другу зеркала, свет звезд так и не дотягивался до шара на алтаре. А в итоге мы почти полночи просидели просто во дворе Храма, а Алета что-то делала одна, внутри. Потом внезапный грохот, и опять тишина.
Внутрь нас с Шером не пустили, туда пошел только один из молодых жрецов. Почему-то Верховная Жрица сама его выбрала из толпы, и сказала, что только он может войти и поговорить с Алетой. Интересно, что это еще за жрец, что их связывает с Алетой? Кажется, я начинаю ревновать, уж не мне ли знать, как именно происходит общение жрецов с прихожанами. Нет, мне не кажется, я определенно ревную. Она так и не рассказала нам ничего, что произошло внутри Храма. Молча шла всю дорогу до дворца, не отвечая на вопросы и о чем-то думала. А я думал о ней, о ее роли в моей судьбе, о том, что я счастлив, что моя судьба теперь в ее руках.
Часть 2. Глава 14.
Viva Liberty
Когда я вышла на крыльцо храма меня встретила жадная тишина и множество ждущих глаз. Я обвела глазами все это сборище и еще сильнее уверилась в том, что я понятия не имею, что мне с ними со всеми делать. А еще, что я очень зла на Энлиля за такую подставу, на свою прабабушку, устроившую мне такую подлянку, и на себя, что я дура такая доверчивая и вляпалась во все это, и теперь тону все глубже.
- Я освободила вашего Владыку Ветров. Пусть кто-то приберется в Храме, там осколки. Решение о судьбе вашего народа будет озвучено завтра. Сначала я должна обсудить все это с королевой, Верховным Магов и с вами, ильдери Раймена. - Я взглянула в ее нетерпеливые глаза. - Пожалуйста, устройте эту встречу завтра утром, часов в 10-11, сегодня я слишком устала, чтобы что-либо обсуждать.
Раймена задумчиво осмотрела меня долгим взглядом, а потом вдруг неожиданно глубоко поклонилась.
- Хорошо, Ваше Высочество.
Тут ко мне подбежал Альф с кинжалом Илмара в зубах.
- Альф, спасибо, мой хороший. Мне удалось справиться самой. Давай мы отдадим его Илмару, пусть он прицепит его к поясу? - Альф понятливо моргнул и развернулся мордой к Илмару.
Всю дорогу до дворца я молчала. У меня просто не было сил, чтобы обсуждать произошедшее. И я не знала, а нужно ли рассказывать все, что поведал мне Энлиль обо мне самой. Конечно Шер и Илмар мне не чужие люди, но все же то, что я узнала сегодня о себе и о своем происхождении это очень личное, и очень важное. И мне категорически не хотелось, чтобы об этом узнала хоть одна живая душа. По крайней мере, не сейчас.
Я слишком привыкла жить в мире, в котором самая страшная и самая главная власть это - информация. От того кто владеет этой самой информацией в большинстве случаев зависело всё - благополучие, спокойствие, судьба, жизнь. Я усвоила это давно и совсем не хотела, чтобы кто-либо знал обо мне что-то, что я сама не готова рассказать. Даже то, что я из другого мира не следовало рассказывать кому попало, а уж о своем происхождении и подавно.
По дороге Илмар пару раз пытался меня разговорить, но я бурчала что-то нечленораздельное и в итоге он от меня отстал. Есть у меня нехорошая привычка, замыкаться в себе, если переживания были по-настоящему серьезные. Такие вещи 'перетирать' с мамой или подружками я никогда не пыталась. Пока сама не осознаю, не приму и не смирюсь, я просто не могла выплеснуть это в эфир. Шер это успел уже узнать, поэтому в целях самосохранения меня не дергал.
