Вадим Крабов - Рус. Склонный к Силе
— Приветствую неразлучную парочку! Я не опоздал? — шутливость сбивала тягостное предчувствие.
Эльфы, казалось, не обратили на него внимания, но Рус точно знал — ничего подобного его «зыбучей яме» в их арсенале не было. По крайней мере, Эльлэдан, учась в академии, о таком узоре не слышал. «Тропы», пробивающие блокировку «выхода из Тьмы» существовали, но через расслоения каганы не шастали. Для складирования полезных вещичек использовали. Жаль молодой разведчик не знал как именно, это удел Старейшин, но не ходили.
— Приветствую тебя, Рус, — ответил Арон, отвлекаясь от важного дела, — присядь на пенек, подожди немного, — сама невозмутимость.
Свежий ровно срезанный пень находился в центре процарапанного в песке многоугольника с неровными углами. Идеально прямые ломаные линии создавали замкнутый контур диаметром шагов двадцать. Углы, острые и тупые создавали своеобразную «розу ветров» или…
— Это типа ориентация по звездам? — догадался Рус, присаживаясь на бывшую сосну, принизанную непонятными, но очень красивыми зелеными узорами, — а деревце не жалко?
В ответ — тишина. Арон с Тиграном чертили посохами угловатые знаки — руны вокруг свежее выкопанной ямы, начинающейся от пня. Дно и стенки углубления покрывал неизвестный материал, отдаленно напоминающий золото, а корни пня были тщательно срезаны, дабы не нарушать идеальный круг объемистой, литров на сто чаши. Именно так определил Рус назначения ямы, похожей на чашу посвящения Гее.
— Это что, типа надо заполнить эту штуковину какой-то бякой? Надеюсь, не моей кровью, у меня столько не будет, — он продолжал доставать работающих эльфов. Так ему становилось легче.
В этот раз Тигран соизволил ответить:
— Не мешай, пожалуйста, скоро сам увидишь. У нас все с собой, забыл о «мешке» в расслоении? — сейчас у обоих нелюдей, одетых в свои обычные длинные легкие хламиды, в руках имелись только испещренные рунами шесты со встроенными узорами: зелеными у Арона и серыми у Тиграна.
— Да помню я, — забурчал Рус, — как вы только не мерзнете. Одно слово — нелюди, — «Аватар» бурчал от раздражения. Эльлэдан тоже умел управлять внутренними энергиями на уровне людских магистров.
— Слышь, Тигран, а ты в свой «мешок» сколько можешь засунуть? — молчание, — А откуда вы всё о людях знаете? — снова без ответа.
Молодой разведчик слышал, что Старейшины наблюдают за внешним миром, используя древнее «Око Всеведенья», которые обнаружились в пятнах. Боги, забросив наглых сектантов во враждебный мир, вернули всем кланам их святыни. «Утешьтесь», — словно говорили оба Пропавших Бога, — «подумайте о своей судьбе, угомонитесь и тогда, возможно…». Не угомонились. А может, не это имелось в виду, а наоборот — «Ищите!», иначе, зачем прислали Аватара?
Конкретно о Русе Эльлэдан не знал, но идея тварного воплощения хотя бы одного Бога висела в воздухе раздуваемая жрецами: «Это испытание ниспосланное Пропавшим. Как только мы его пройдем, не сдадимся — он пошлет Аватара», — утверждали они. Что будет дальше, молодой каган не ведал. Он больше думал о любимой юной жене Илдис, о её страданиях от бесплодности и мечтал о смерти какого-либо старого кагана, а лучше о скорейшем «жертвенном испытании», сражении с кланом Заря-в-утренней-росе-на-Юном-Листочке. Именно одним словом — любили братья-альганы старые длинные названия.
Сам Эльлэдан родился после подобного «испытания». Кем он был ранее — не помнил и не вспомнит никогда. Такова цена за перерождение. Тогда, двести лет назад подобные «жертвы» проводились довольно часто и люди тогда активно воевали, тоже освобождали души каганов для перерождения. Потом Старейшины спохватились — кланы заполнились «несмышленышами» и «жертвенные испытания» стали проводиться все реже. Эльлэдан искренне жалел об этом.
— Все, — наконец, произнес Арон, — Тирон, ты первый.
С посоха Тиграна сорвался яркий серый луч (невозможно представить «серую яркость», но это так) и контуры многоугольника окрасились серым цветом. Тут же сорвался Ароновский зеленый луч и линии превратились в бледно-зеленые. Вскоре так же окрасились руны.
Рус отметил, что несмотря на различия в цвете, Силу ощутил одну — свою, «родную» из каганского пятна. Еле удержался, чтобы не поиграть с ней.
«А чему удивляться, я давно знал, что все пятна их одного, моего Мира. Это они сами себе мозги запудрили разными векторами, да направлениями».
Был в корне не прав. Для него, посвященному всему альгано-каганскому Миру различия в потоках совершенно не принципиальны, а самим жителям — очень даже принципиальны. Все эльфы наполовину состояли из Силы, не могли существовать без неё и не терпели «противоположного хода» этой толи энергии, толи самой божественной сущности.
— У нас еще есть три статера, — сказал Арон, повернувшись к Русу, — и мы с удовольствием удовлетворим твое любопытство. Насколько успеем, — говорил невозмутимо, как робот. А где обещанное удовольствие?
— Тогда не тяни! — любопытство перевесило нарастающее чувство потери. «Скоро… быстрее бы, чего душу мотают!», — мысли точно как перед садистом — стоматологом, медленно подносящем щипцы к больному зубу.
— В каждом клане есть «Око Всеведенья» — считавшийся пропавшим древний артефакт. Мы быстро освоили их. Он наблюдает за миром посредством животных. Не удивляйся. Читает их мысли, видит их глазами, обоняет носами, слышит их ушами и влияет на них. Особо ценные для него — единороги, очень умные животные. Первым делом мы настроили всех животных, обладающей хоть толикой разума на чужаков. Они стали нашими лучшими стражами. Вы, люди наглые и жадные создания.
— А почему не настроили зверей вне пятен? — поинтересовался Рус, мысленно согласившись с «наглыми и жадными», — и, кстати, единороги и борки не бросаются на людей даже в пятнах.
— Единороги и борки наши давние спутники, они слишком умны для «Ока» или древние специально исключили воздействие на них, я не знаю. Зато на людских землях эти создания — самые лучшие наблюдатели, а что касается других, то артефакт не управляет инстинктами животных чужого мира, но слышит и видит.
— Тю-ю-ю, а назвали-то, назвали — «Око Всеведенья»! Где оно, всезнание? — подколол непроницаемых эльфов наглый «Аватар». Бесполезно, они так и остались непроницаемыми.
— Теперь про «мешок», — заговорил Тигран, — я могу поместить в него неживые предметы общим весом до четырех талантов. Живые — погибнут. В отличие от твоей «тропы». Тебе дальше объяснять или сам догадался?
— Объяснять, — загорелся Рус. Пытался как-то на досуге создать — не получилось.
