Евгений Щепетнов - Монах. Предназначение
– Я тебе задам! Быстро на своё место и спи! Завтра, всё завтра! Не вздумай бродить на дворцу – я тебе этого не прощу, негодяйка!
Шанди фыркнула и уныло побрела на своё 'смертное ложе'. Ей до последней степени надоел запах лилий, которыми её обложили, и она решила для себя, что теперь ненавидит запах этих растений.
Похоронная процессия медленно и важно выехала из дворца. Гвардейцы и стражники оцепили дорогу по пути следования, не давая горожанам подойти к гробу с телом императора, и бросить в него какой-нибудь дрянью. А также – плюнуть.
Зиртон отдал приказ безжалостно долбить такого святотатца чем попало, ежели его поймают на месте преступления.
Впрочем – попыток опоганить императора замечено не было. Для горожан, падких на зрелища, это было великолепным поводом отвлечься от повседневности и в который раз убедиться – какой бы ты ни был великий, богатый, могущественный – в конце концов ты гарантированно превратишься в кучу протухающего мяса. Приятно посмотреть, как самый главный человек в империи отправляется в свой последний приют. Тем более, что после похорон народу обещаны бесплатная выпивка, закуска и деньги, в честь императрицы Антаны, грустно сидящей над телом убиённого мятежниками императора. Мятеж сошёл на нет, горожане были благостны и довольны – кроме тех, кто пострадал в этом бунте.
Во время следования процессии глашатаи поставленными голосами выкрикивали специальный текст, что-то вроде эпитафии, или некролога. Газет в этом мире не было, так что все новости приходилось узнавать вот таким образом – выслушивая императорских глашатаев. Ну – или обычным образом: 'соседская тётенька сказала, что она слышала на базаре, как…'
– Слушайте, люди Анкарры! Слушайте все жители империи Балрон! Слушайте гости города и страны! Сегодня мы провожаем в последний путь великого императора, великого человека! Император Зарт бы убит подлой стрелой, пущенной мятежниками, лишившими жизни тысячи горожан! Но они были наказаны за своё злодеяние императрицей Антаной – да славится её имя в веках! Да будет он здорова и живёт многие, многие лета! Плачьте люди над убиённым императором и славьте императрицу!
И так всё дорогу до порта. Народ был очень доволен – а как же – и пышная процессия, и запоминающееся событие – часто ли хоронят императоров, да ещё и убитых мятежниками? А гулянка после окончания!
Андрей ехал на коне рядом с процессией, возле колеса траурной повозки, и с тревогой смотрел за Антаной, парящейся на жаре. Она поймала его взгляд, и поняв, тихо сказала:
– Не беспокойся, всё в порядке. Я держусь. Чувствую себя вполне даже хорошо.
– Я тоже! – добавила по мыслесзвязи Шанди – стоило помереть, чтобы получить такой почёт и поклонение! Век помнить буду. Это что-то!
– Лежи спокойно, трупик – тут же ответил Андрей – что-то у меня сердце не на месте…это первый раз, когда ты появилась на людях. Надеюсь, всё пройдёт нормально.
– А что может быть ненормально? – не поняла Шанди – скоро поплаваю, поем как следует. Всё просто отлично.
– Ну-ну… – неопределенно хмыкнул Андрей и замолчал, углубившись в свои мысли.
Со стороны казалось, что он усиленно скорбит по безвременно ушедшему императору. Никто и подумать не мог о том, что же на самом деле сейчас обдумывает первый советник. А обдумывал он вот что: а почему бы не сделать типографию? Печатать вначале газетку, что-то вроде городских новостей и свода указов, а потом – книги. Нужно обучать народ, молодёжь, и сделать это не по сословному признаку, а как некогда сделал Пётр первый – брать в школы и академии по способностям. Нужно двигать прогресс в этом мире. Хватит им сидеть в средневековье. Подзадержались они в нём.
За траурным катафалком ехала кавалькада из самых родовитых людей империи, которые спешили засвидетельствовать своё почтение и верноподданность новой хозяйке империи, и её будущему наследнику. Хотя и поговаривали, что наследник-то совсем не сын Зарта – больно уж живот у императрицы далеко торчит для такого малого срока, и что к этому делу приложил руку, или, скорее, другую часть тела первый советник императора, но… Кому какое дело? Мало ли наследников самых родовитых из дворян совсем не от них…слухи ходят, но что кроме слухов можно предъявить? И кто предъявит? Эдак можно лишиться головы…
Императрица уже доказала, что крута на руку, и может разобраться с самым горячим мятежом, какой может быть. А её советник опасная штучка…лучше с ним не ссориться. Тем более, что как бы он не стал в ближайшем будущем самим императором…если разведётся со своей женой, ставшей ему обузой. Или отравит её, как принято в благородных домах империи. Впрочем – вариант заточения в монастырь острова Шитур тоже неплохой вариант.
Некоторые дворяне уже делали ставки на все три варианта:
1. Развод
2.Отравление (удушение)
3. Заточение в монастырь.
Больше всего ставок было принято тайными букмекерами на третий вариант – это наиболее принято в семьях, приближённых к императору. Впрочем – второй и третий пункты вполне могли быть совмещены…
Олра ехала в составе процессии, в её карете сидели ещё две дамы, обе довольно родовитые. Несмотря на то, что у жены советника не было в предках ни баронов, ни графов, относились они к ней, как ни странно, очень почтительно и с большим уважением. Конечно, тут имело значение то, что Олру осеняла тень могущества своего мужа. Впрочем, все дамы, вхожие в высший круг столицы, вскорости убедились, что она обладает живым умом и острым языком, так что эта женщина была довольно опасна. Тем более, что уже не раз она обращалась к Андрею за решением каких-либо вопросов – в основном приносящих деньги, и он решал их так, как ей было выгодно.
Естественно, с какими-то дурацкими или же неправедными делами Олра к 'мужу' не приходила – она знала реакцию Андрея и решала только те проблемы, которые наверняка будут им разрешены.
Она грустно думала, что скоро её замужество закончится, и вздыхала, понимая, что всё когда-то кончается. В любом случае – её нынешнее и будущее положение не ухудшится – по крайней мере, пока у власти будет Андрей. А она знала, что убить его трудно, почти невозможно… Но Олра много чего не знала.
Для церемонии погребения использовали здоровенную купеческую шхуну. За ночь мастера украшательства произвели на ней чудесные изменения – весь корабль был покрыт чёрной тканью, похожей на шёлк, везде разбросаны лилии (Проклятые лилии! Если ты, Андрей, став императором, указом не прикажешь истребить все лилии в государстве – я с тобой разговаривать не буду! – Лежи и не выступай!)
Гроб перенесли на борт шхуны, и на её мачтах заполоскались паруса, тут же надутые свежим ветерком, летящим с гор.
Шхуна сделала медленный разворот, и оставив за кормой берег, медленно пошла в открытое море. Провожающие остались на берегу, за исключением императрицы, Патриарха, Первого Инквизитора, Фёдора Гнатьева, Зиртона и Андрея с Олрой. Не считая команды шхуны, конечно, да полсотни гвардейцев охраны.
Берег был ещё виден, когда Андрей – завещанию императора – распорядитель похорон – приказал опустить паруса. Шхуна заколыхалась на мелкой зыби, раскачиваясь с борта на борт, отчего Фёдор позеленел и тихо шепнул, что всегда ненавидел корабли – эти лоханки не по нему.
Труп императора положили на широкую полированную дубовую доску, и Патриарх замер над ним, читая наизусть молитву для прощания с покойным. Он просил Бога, чтобы тот даровал покойному загробную жизнь в райских кущах, упоминал имя покойного – Зарт, так что всё было нормально – ведь отпевали Зарта, а не Шанди. Зарт и вправду покоился где-то в желудках акул, обитающих в этом районе. Вернее – он уже покинул их в виде испражнений.
Внезапно Олра схватила руку Андрей и в волнении сжала её, вздрогнув и ошеломлённо прошептав:
– Он мне подмигнул! Император мне подмигнул! Он что, жив?!
