Марина Дяченко - Преемник
Дверь деканова кабинета не выдержала. Она простояла в целости многие десятилетия – а тут не выдержала и раскололась, слетела с петель, вдавившись вовнутрь; обсыпанный пылью и древесной трухой, Эгерт влетел в деканов кабинет, куда не осмеливался раньше войти без стука.
Внутри резко пахло паленым. На кресле с высокой спинкой лежал серый плащ, и пустые рукава его напоминали издевательски раскинутые руки: а вот на-ка, выкуси…
Пол посреди кабинета был размалеван сложными странными знаками. В центре рисунка валялась свечка, и фитилек ее тонко дымился; на столе грудой лежали книги, их золотые обрезы, уголки и замочки казались бурыми, изъеденными ржавчиной.
Окно оставалось плотно зашторенным; юноша пропал бесследно.
* * *На просторном дворе играли дети; странный пришлый человек, присевший отдохнуть у забора в тени старого дерева, краем глаза следил за веселой возней. К нему уже привыкли и не обращали внимания – он сидел неподвижно, почти сливаясь с темной ноздреватой корой, и казался таким же древним, как этот ствол за его плечами.
А на самом деле дерево было моложе. Он помнил его голым прутиком – а может быть, не помнил. Но мог бы помнить – если б в те далекие времена был чуть наблюдательнее…
Во двор вышла женщина. Прикрикнула на расшалившихся детей; искоса взглянула на незнакомца, и в ее темных внимательных глазах ему померещилось беспокойство.
…А дом уже стар. То, что осталось от дома; все эти пристройки появились позже, они сбивают с толку и мешают вспоминать. Ступеньки из красного кирпича…
– Господин кого-то ищет? – спросила женщина. Услыхав ее голос, он вздрогнул.
Господину нечего здесь искать. Пусть поищет в земле; та, кого он знал когда-то, существует теперь только в его памяти. Только в памяти – теплая река с резвящимися рыбинами, муравьи на горячем песке и ладони на горячем лбу…
Женщина во дворе нахмурила брови:
– Господин… Может быть, принести воды?
Он покачал головой:
– Нет… Спасибо. Я сейчас уйду – только отдохну вот…
Она кивнула и скрылась в доме – а ведь он «отдыхает» уже не один час, она не могла не заметить… Впрочем, все равно. До вечера есть время, и можно спокойно прислониться к стволу, прикрыть глаза и хорошенько повспоминать…
И слушать голоса ее правнуков. Той единственной женщины, которая…
Сухой смешок внутри головы. И сразу же – тяжелый взгляд.
(Ты мог бы обладать ею. Ты дурак, ты сам так выбрал)
Старик решил не отвечать – ребятишки увидят, что он разговаривает сам с собой, и испугаются.
(Теперь ты видишь, что кругом проиграл. Ну как, дать тебе последнюю попытку? Откроешь мне дверь? Впустишь?)
– Чего ради? – спросил он шепотом. – Что ты можешь мне предложить? Мне уже ничего не нужно…
Смешок.
(Ах да. Ты сам себе господин… Тебе не нужно – и ты не нужен, Руал. Новый Привратник скоро встанет у двери)
Долговязая девчонка гонялась по двору за своим братом – тот отобрал у нее… что-то отобрал. Наверное, ленту.
– Как же так? – спросил он, едва шевеля губами. – Тебе ведь нужен маг, лишенный могущества? Маг и не маг? Я?
Тот, кто смотрел на него из бездны, хохотнул.
(Ты не нужен)
– Зачем же ты говоришь со мной? – удивился Руал.
Девчонка наконец настигла обидчика и повалила его на землю, пытаясь выдернуть из кулака ярко-зеленый атласный лоскуток. Пухлый пацаненок, наблюдающий за свалкой, задумчиво подобрал валяющуюся в траве падалицу. Вытер о полу, задумчиво укусил, скорчил кислую гримасу; запустил яблоком в дерущихся, норовя попасть в брата.
(Ты – мой родич, Руал. Я ненавижу тебя – но ты один меня слышишь. Все, что есть у тебя сегодня – мой подарок)
– У меня ничего нет, – Руал пожал плечами.
(Твоя долгая жизнь. Твоя сила. Все это – я. Ты несешь меня, ты отягощен мною, как самый светлый день бывает отягощен предстоящей ночью)
Ему вдруг сделалось холодно. От сырой земли потянуло гнилым, промозглым ветерком.
– То, что ты несешь этому миру, – спросил он медленно, – это ночь?
(Ночь – сейчас)
Руал передернулся от чужого страстного напора, проникшего в его сознание вместе с этими словами.
(Ночь – сейчас. Будет день. Ты глуп. Ты боишься… Кто боится темноты, тот никогда не поймет света. Что выиграли живущие от того, что ты не впустил меня? Что отказал мне и обманул мои надежды? Что выиграл ты сам? Эта твоя жизнь… Ты муравей, ползущий по яблоку. Я познаю вечность, думает букашка. Яблоко круглое… бесконечный путь. Ты бесконечно ничтожен и бесконечно велик, потому что несешь частицу меня)
– Ты нескромен, Пришедший Извне.
Смешок.
(Мы скоро увидимся, Руал. Увидимся воочию)
Его снова передернуло. И тело его, и разум помнили пережитый когда-то ужас.
(Не бойся. Просто будь готов)
Девчонка наконец-то отвоевала свою ленточку; давешние противники теперь мирно договаривались о правилах метания костяной биты. Пухлый мальчишка начертил в пыли кривую линию; совсем маленьких пацаненок сосал палец, наблюдая, как сестра его втыкает в землю длинные тонкие щепки.
Руал пересилил себя. Поинтересовался с усмешкой:
– А что же твой Привратник?
(Да. Да. Он скоро созреет. От него отвернулись, его предали, его прокляли… Как когда-то тебя)
– Ты ищешь отторгнутых, – пробормотал он раздумчиво. – Тебе нужны озлобленные…
(Не озлобленные. Свободные)
– Я ведь хотел еще и мстить.
(Это тоже)
– Не понимаю, – теперь он расслабился, закинув ногу на ногу, – В мире полно сволочей, готовых впустить тебя и без весомой на то причины… И задаром, просто от скуки. А?
(Ты думаешь, это всякому под силу?)
Руал усмехнулся, оценив чужое возмущение:
– А разве нет?
(Ты не смог)
Дети по очереди швыряли костью в частокол из щепок – пухлый мальчишка был точнее и удачливее всех, брат его все время заступал за линию, а девчонка всякий раз шумно уличала его. Маленький пацаненок задумчиво слюнявил пятерню.
– А он, – шепотом спросил Руал, – этот новый Привратник… Он сможет?
Будто ветер прошел по верхушкам деревьев; в траве застучали упавшие яблоки, и дети прервали игру ради свалившегося на них лакомства.
(Он сильнее тебя. Он наследник Фагирры и Луаяна. Он Прорицатель по праву. Он наказан без вины, предан и проклят. Он свободен и зол… Он станет мною, и силы наши сольются)
На пороге дома показалась темноглазая женщина; мельком глянула на сидящего под деревом старика, утерла слюни младшему мальчишке, позвала остальных обедать. Долговязая девчонка заупрямилась и получила несильный, но решительный и звонкий шлепок.
– И что тогда? – медленно спросил Руал.
(Тебе-то что? Твои воспоминания останутся с тобой, а больше у тебя ничего нет)
