Евгений Щепетнов - Охотник
— Опустить стволы. Свои. Приветствую, шеф! Все в порядке? Не ранены? А чего с оружием? Пристрелили урода? Мы уже хотели штурмовать. Ментам сообщать не стали — зачем вам лишний шум? Правильно?
Сергар-Черен согласно кивнул, поднял автомат и нажал на спусковой крючок. Двух бандитов и начальника охраны уложил одной очередью, в упор. Их отбросило так, будто смело огромной метлой.
Пока остальные стояли в шоковом состоянии, не понимая, что нужно предпринять — уложил еще троих. Потом двоих. Те, что были в бронежилетах, копошились на земле, заливая ее кровью, но им было не до войны.
Двое опомнились, побежали за угол. Не добежали. Две короткие очереди — и они на земле. Щелкнул затвор — кончились патроны.
Грохнул выстрел, другой, что-то сильно, как дубинкой, ударило со спины. Из груди и живота брызнули ошметки плоти и крови, били из чего-то мощного, пробивающего насквозь. Хрустнула реберная кость, перебитая пулей.
Отщелкнул магазин, вставил новый, передернул. Подошел к начальнику охраны, всаживающему в живого покойника пулю за пулей, направил ствол автомата и короткой очередью разнес голову. Подумал и пошел вдоль лежавших на земле бандитов, поливая их очередями, как из лейки.
На тех двух, что лежали возле угла дома, патронов не хватило. Бросил автомат, достал пистолет поменьше, подошел ближе к подстреленным. Один подавал признаки жизни, стонал, что-то бормотал. Прицелился — брызнули мозги, кровь — прямо в глаза, мешая видеть. Вытер рукавом, прицелился, выстрелил в голову второго.
Осмотрелся вокруг — тихо, никого. Пусто. Пошел к дверям домика, открыл, прошел в барменскую. На полу — молодой парень. Мертвый. Перед смертью его сильно били — лицо изувеченное, на груди след от выстрела, кровавое пятно.
Снова вернулся на улицу, подошел к одной из машин, стоявших возле домика. Большие, просто-таки огромные джипы. Как управляются — неизвестно. Не совладать! Видел, как управляют «Газелью», но… нет, передумал. Пешком! Только пешком.
Вернулся в дом, прошел в комнату с убитым «гостем», достал пистолет Романа, несколько раз выстрелил по мертвым телам. Опорожнил обойму, бросил пистолет на пол возле себя. Взял другой пистолет — снова расстрелял обойму по мертвецам.
Бросил. Встал, пошел наружу, подошел к лежащим на земле трупам, остановился, грузно свалился на асфальт, пачкая его кровью из пробитых пулями дыр.
Сергар облегченно вздохнул — все! Получилось! Теперь нужно уйти. Как?
Обшарил территорию возле домика щупалами, заметил прореху в заборе, облегченно вздохнул — если есть забор, всегда в нем будет дыра в укромном уголке, во всех мирах и вселенных!
Теперь нужно сделать так, чтобы никто не узнал, что он тут был. Что связан с этой бойней. Нужно во что-нибудь переодеться.
Прошел по комнатам — ничего, кроме банных халатов. Снимать с покойников одежду нельзя — подозрительно. Будет ясно, что кто-то тут был. Да и в крови она вся, в дырках.
Осмотрел себя — если не считать порванного пулей и пропитанного кровью рукава рубахи — в принципе все в порядке, отмыть, отстирать — в глаза и не бросится. Ну… почти не бросится.
Снова вернулся к мертвой Зое, постоял рядом, прощаясь, сглатывая комок в горле. Хоть и недолго они были вместе, а все равно — своя, что ни говори. Тем более — постель все-таки роднит. Обидно — только сегодня ночью была красивая, веселая, страстная! И вот…
Подошел, стараясь не запачкаться в крови, закрыл ей глаза. Подумал — сдвинул покойнице ноги, чтобы после смерти не разглядывали любопытные глаза, не поганили похотливыми взглядами. И так-то трогать было нельзя, но не удержался.
Заметил на стуле у стены пиджак — большой, широкий, видимо принадлежал Черену. Поднял, заглянул в карман — бумажник! Достал — толстая пачка денег, пятитысячные и помельче. Отделил большую часть, сунул себе в карман. Его, Сергара, бумажник обчистили — ни единой купюры. Было там не так уж и много, тысяч десять, но все равно обидно. Твари! Так что трофей как раз кстати. Все брать не стал — подозрительно.
Хотел положить пиджак на место, подумал… и бросил его на Зою, прикрыв наготу. Пусть потом разбираются, зачем вдруг Черен накрыл свою убитую любовницу, и кто же ее все-таки убил.
Вздохнул, еще раз мысленно попрощавшись с женщиной и решительным шагом вышел из комнаты. Нужно было поторапливаться — скоро сюда кто-нибудь мог заявиться. Вряд ли все люди Черена остались лежать тут, на турбазе.
Уже когда шел по лесу, вдоль реки, через час после выхода, услышал вой полицейской сирены — далеко, еле слышно. Похоже, кто-то нашел трупы, вызвал полицию — теперь будут разбираться. Вряд ли оцепят округу, но… как говорит дядя Петя: «Береженого бог бережет, а небереженого конвой стережет!»
Конвоя Сергар не хотел, а потому прибавил шагу и через минуту уже легкой рысью мчался вдоль реки, как можно дальше от места страшной бойни.
Угрызения совести по поводу того, что он перебил кучу народа, его не мучили — на войне, как на войне. Хотели убить его, но он убил их сам. Как уже бывало в его жизни десятки раз. Дичь вдруг превратилась в Охотника. Бывает. Нужно верно выбирать дичь…
В больницу добрался через два часа. Отойдя от турбазы, отстирал штаны и рубаху — как мог, как получилось. Пока бежал до города — одежда просохла, проветрилась, и на ней почти не было видно пятен крови, пришлось закатать рукава рубахи. Благо тепло, лето.
В городе поймал такси. Незнакомый парень на дребезжащей автомашине довез Сергара до центра, где тот накупил себе одежды — от штанов до рубах и курток. В моде он не особенно разбирался — взял, что ни попадя — джинсы, рубахи, лишь бы не было кричаще, чтобы никто не показывал на него пальцем и не смеялся. Сразу, в магазине, надел все новое, вплоть до трусов. Старую одежду сложил в пакет, а когда вышел из магазина — потихоньку выкинул в мусорный бак. На одежде остались следы крови, незачем хранить улики против себя.
Когда ехал в больницу, в «родную» палату, опасался, что полиция уже ждет у подъезда. Нет, никого не было. Похоже, что они все еще разбирались на месте. И немудрено — Сергар там все так запутал, что не разберется и целая толпа следователей из самой Москвы, не то что местные сыщики, способные лишь обирать ларечников да щупать девок в парикмахерской — по крайней мере со слов Маши.
Так все это или не так, он узнает позже, когда сыщики до него доберутся. А до тех пор нужно выработать стройную версию, и главное — придумать, куда делась Зоя, когда они с ней расстались.
В больнице ждала толпа народа, все вздохнули, когда лекарь появился на рабочем месте. Тут же возник главврач, сообщивший «Олегу» печальное известие о смерти его помощницы.
