Василий Доконт - Траурный кортеж
— Я так и считаю, сэр Эрин. Командовать на Бахарденской дороге будете вы, Паджеро, но я оставляю за собой право вмешиваться, когда сочту нужным. Гномы, дворцовые стражи и ваши, командор, роты, будут двигаться по Восточному тракту. Общее командование этими войсками я возлагаю на вас, сэр Эрин. С сегодняшнего дня вы — генерал раттанарской армии. Пусть ваше назначение никого не удивляет — вы видели войны моего мира, а такой опыт дорогого стоит.
— Сир, неужто Вы разделите армию!? Для нас это может быть опасно…
— Армия уже разделилась без моего участия, командор. Я просто возражаю против её соединения — мы не в состоянии нормально двигаться единой массой: как показало сегодняшнее утро, войск слишком много для моих с вами опыта и знаний. Давайте будем учиться постепенно. Соединим наши войска под Бахарденом, господа военные — город, наверняка, захвачен пустоголовыми. Где-то там нас и ждёт Безликий. Разведку с сэром Ахвазом я возвращаю под ваше начало, сэр Эрин. Мы же будем полагаться на защитные свойства Короны («— Спасибо, сир! Я — постараюсь!»).
Королю никто больше не возражал, только после военного совета, когда Василий, Паджеро и Ларнак уехали на Северную Бахарденскую дорогу, Эрин позволил себе проворчать:
— Не нравится мне всё это…
Тусон расслышал и упрекнул:
— Что же вы не сказали об этом королю?
— Мне может не нравиться то, что делает король — я многое делал бы иначе, но таких результатов мне никогда не достичь…
— Вот потому вы — и не король! — съязвил командор.
— Вот потому я и не король, — согласился гном. — Вот потому никто из соргонцев — не король. Выступаем, господа, выступаем!
4.Походная жизнь пришлась королю по вкусу: он с удовольствием возглавлял передовую заставу, объясняя это тем, что, благодаря Короне, почувствует врага раньше, чем увидит любая разведка. Так это или нет, не знал никто. Не знали ни сам Василий, ни даже всезнайка Капа. Но желанию короля Паджеро с Ларнаком не противились. А когда место рядом с королём заняли нагнавшие его дворцовые стражи, оба командира совершенно успокоились.
Стражей прислала королева, поровну разделив между собой и Василием оставленные Илорином для её охраны две сотни солдат. Сержант Клонмел, приведший королю его сотню, передал и короткую записку от Её Величества:
«Сир! Вы вправе распоряжаться раттанарскими войсками по своему усмотрению, и я не собираюсь указывать Вам, как решать военные вопросы. Но в вопросах политических я прошу Вас быть более благоразумным. Дворцовая стража призвана охранять особу короля, и хоть сколько-то стражей всегда должно находиться подле Вас. Это не только охрана Вашей персоны, это ещё и Ваш престиж. Илорин молод и не решается указывать Вам на подобные промахи, я же молчать не стану.
Я выполнила Вашу просьбу — осталась на троне Раттанара, выполните и Вы мою — не роняйте королевского достоинства в глазах подданных. Король без свиты — уже наполовину не король, так как свита указывает на разницу между ценностью Вашей жизни и жизнями остальных раттанарцев. Чем выше будете ценить себя Вы, тем выше будут ценить Вас Ваши подданные, и с тем большей охотой будут Вам подчиняться. Извините, сир, за возможную резкость моих слов, но, поверьте, то, о чём я Вам говорю, очень важно для укрепления Вашей власти.
С уважением
Королева Магда.»
Король, поразмыслив, согласился с доводами королевы, и на первом же привале нашкрябал ей ответ, полный благодарностей за науку.
«— Истинно — королева, сир! — снова восхитилась Капа. — Учитесь, что значит быть настоящим правителем…»
«— Учиться быть королём, учиться быть полководцем… А жить-то, Капа, когда?»
«— Учиться — и значит «жить», сир. По крайней мере, в Вашем случае. Глядишь, мы вместе с королевой и вылепим из Вас путёвого короля — сами себя не узнаете».
Василий промолчал, но все шесть дней, пока войска двигались к Бахардену, терпеливо учился быть полководцем, правда, на примере полковника Паджеро, предоставив тому полную свободу и совершать ошибки, и исправлять их.
Слушая в Скироне рассказы Трента о следах, оставленных армией пустоголовых, король всё равно не мог представить себе, насколько эти следы страшны воочию. И, насмотревшись за день на объеденные людские костяки, опустевшие деревни и насмерть перепуганных уцелевших жителей городов и городков, прилепившихся к Северной Бахарденской дороге, прежде чем уснуть, Василий изрядно накачивался вином в паре с Бальсаром. Мага он потащил за собой, не в силах расстаться сразу с обоими своими корешами, а вместе с магом потащил и весь сапёрный магический штат, набранный так, на всякий случай. Маги плелись где-то позади, с обозом, а Бальсар каждый вечер присоединялся к королю, и ночевал в его шатре, принимая на себя изрядную долю королевской меланхолии вперемешку с раттанарским красным. И продолжалось это шесть дней — шесть дней военной учёбы и шесть ночей угрюмого пьянства.
5.На седьмой день, примерно в полдень, когда до Бахардена оставалось ещё пара часов ходьбы, передовая застава короля выехала из леса на открытое пространство.
«— Сир, печёнкой чувствую — дальше идти нельзя! А посмотреть, так и некуда нам идти: через поле — враг! Не нравится мне здесь, сир…»
«— Мне тоже здесь не нравится, Капа. И больше всего мне не нравится, что нас встречают на открытой местности. Бахарден уже рядом, я думаю, и, если бы не тот лесок позади пустоголовых, мы увидели бы его стены. Зачем выводить войска в чистое поле, когда под рукой есть крепость?»
«— А Вы — под Скироной?»
«— То была военная хитрость…»
«— Значит, и они хитрят».
«— Так и я о том же, Капа», — король оглянулся на свою армию, что, выходя из леса, выстраивалась у него за спиной. Войск опять оказалось меньше, чем у противника, и вина за это ложилась на него, Василия. Ошибкой было намечать точку встречи с колонной Эрина у стен Бахардена, давая противнику шанс разбить королевскую армию по частям, до соединения. Кто бы ни командовал у Масок, он оказался далеко не дурак, и не преминул воспользоваться королевским подарком. Если быть честным, то подарков врагу было два, потому что нельзя было не считать подарком слабость войска, оставшегося с королём.
Паджеро спешно перестраивал Раттанарский городской полк из походного порядка в боевой. Ларнак пытался проделать то же с раттанарским ополчением, в которое по дороге влились бойцы из пострадавших от лысых селений, и король грустно наблюдал, как ополченцы бестолково суетились, путая стройные на походе ряды, но всё же занимали указанное Василием место, готовые к немедленной атаке.
