Феликс Крес - Король темных просторов
Она подошла ближе. Он преградил ей путь мечом, но она отвела клинок в сторону.
— Не называй меня шлюхой. Никогда больше так не говори, Раладан.
Она протянула руку. Поняв, он отдал ей меч.
— Убрать! — повторила она, показывая на Ридарету. — А ты — на улицу! — повернулась она к лоцману. — Выходи наружу и раздевайся до пояса. Получишь тридцать палок. Согласен?
После двадцати с чем-то ударов он перестал что-либо ощущать. Потом, когда его отпустили, он упал в мокрый снег. Те, что его только что били, помогли ему подняться.
— Все честно? — спросила она.
Он кивнул, чувствуя, как от незначительного движения лопается иссеченная кожа на спине. Боль вернулась.
— Должно было быть тридцать, — хрипло сказал он.
— Столько и было.
— Плохо били. Пяти последних я не почувствовал… Пусть исправят.
Что ж, оно того стоило! Она отступила на шаг, не в силах скрыть изумление. Державшие его люди что-то пробормотали — удивленно и с уважением.
— За эти слова стоило бы отнять десяток… Ты опасный человек, Раладан. Похоже, я сама лезу в петлю, договариваясь с тобой.
Она повернулась и ушла.
Его усадили в седло. Он почти лежал на лошадиной шее; ехавший рядом широкоплечий предводитель эскорта взял его коня под уздцы. Мгновение спустя Раладан ощутил прикосновение железа. Ему протягивали рукоять меча.
— Ты его заслужил, — коротко сказал мужчина. — Жаль, что ценой жизни нашего товарища. Но нам платят за то, чтобы мы умирали.
Раладан вздрогнул, когда ему набросили плащ на обнаженную спину.
Они двинулись шагом в сторону Дороны.
43
Новая, только что начатая игра беспокоила ее, но вместе с тем и увлекала… Какую партию на сей раз разыгрывал этот человек? Какова была его цель? Если бы он хотел ее убить, он воспользовался бы иными способами. Она легко могла поверить, что Раладан и в самом деле желает ей служить. Но почему? Рассказанная им история не внушала доверия. Он не мог вывезти ее в Дартан?! Смешно… Имея золото, можно было сделать и не такое, — неужели он действительно не мог добыть нужного его количества? Чушь. Она слишком хорошо знала лоцмана.
Он лгал. Впрочем, прекрасно зная, что она ему не поверит.
Значит, он скрывал от нее что-то еще. Что-то, о чем он не хотел или же не мог говорить в присутствии посторонних. Очередная ложь? Наверняка. Она была убеждена, что лоцман в самом деле хочет поступить к ней на службу, однако он наверняка преследовал какие-то собственные цели, частично совпадающие с ее целями… Однако что он мог о последних знать?
Но было, должно было быть что-то, ради чего стоило идти на любой риск! Что-то, о чем она не имела понятия. Однако, раз лоцман придавал этому такое значение, имело смысл попытаться узнать больше. Этот человек не привык подставлять собственную шею ради слитка серебра. Речь должна была идти о чем-то крайне важном!
Кроме того, часть сказанного все же была правдой: Ридарета и в самом деле повредилась рассудком! Вряд ли она могла столь умело притворяться. Да и как долго можно притворяться? И зачем?
Наконец, то, что он сказал в конце: он не разбойник, а пират. Устраивало ли это ее? Конечно устраивало. Больше, чем все прочее! Да, это могло быть причиной. Для этого человека — это могло быть причиной.
Однако не единственной, но одной из многих.
«Ну, Раладан? — подумала она. — Что у тебя еще есть для меня? Какую еще ложь ты мне готовишь, не сомневаясь в том, что я ее приму? Мой дорогой?»
Где-то в глубине души таилась догадка… Но столь наивная и смешная, что она сама ее стыдилась.
— Дура ты! — рассерженно бросила она вслух. — Самая распоследняя дура!
Она долго сидела прикрыв глаза и стараясь думать о чем угодно, только не о союзнике, которого только что приобрела. Она пыталась успокоиться, хотела идти к нему… Но сначала нужно было избавиться от остатков злости. Наконец она встала… и долго поправляла волосы, глядя в зеркало. Тут же сообразив, зачем и для кого она это делает, она снова с трудом сдержала гнев.
Раладан лежал на животе в комнате для слуг, положив подбородок на руки. Обнаженная спина была иссечена длинными, еще свежими ранами. Когда она вошла, он повернул к ней голову.
Она тряхнула волосами.
— Как прошла ночь? — спросила она.
— Все в той же позиции, — мрачно ответил он.
Она свернула в комок кусок ткани, который принесла с собой, и смочила его в круглом оловянном сосуде.
— Что это? — спросил Раладан.
Она развернула ткань, прикрыв ему спину. Он глухо застонал.
— Ром, — сладко шепнула она. — Когда-то Лерена мне говорила, что это хороший способ. Солдатский.
— Может быть… — прошипел он сквозь зубы. — Но сразу… после ранения. Хотя…
Она сняла тряпку с его спины и снова свернула ее, приложив еще несколько раз в разных местах.
— Что ты сделала с Лереной? — поколебавшись, спросил он.
Она отодвинулась от него.
— Тебя не касается. Какое тебе дело до Лерены?
— Никакого. Совершенно никакого. Год с лишним я служил на ее корабле. А когда-то… сажал ее себе на спину. Так же, как и тебя, госпожа.
Она молчала.
— Не твое дело! — наконец повторила она с неожиданной яростью.
— Я хочу знать, жива ли она.
— Не твое дело! — рявкнула она в третий раз, швыряя тряпку на пол.
Раладан повернул к ней голову.
— Что ты с ней сделала? — спросил он. — Бросила ее, закованную в цепи, в море? Сожгла? Закопала живьем в землю?
— Раладан, — неожиданно спокойно сказала она, хотя и несколько сдавленным голосом, — не спрашивай меня о Лерене. Может быть… когда-нибудь я тебе расскажу. Но сейчас спрашивать буду я.
Они долго смотрели друг на друга.
— Хорошо, госпожа, — коротко ответил он и тут же добавил, тряхнув головой: — Не спрашивай. Там, на Берегу Висельников, я лгал.
— Конечно, — кивнула она. — Я знаю.
— Тогда, прежде чем все тебе рассказать, я хотел бы лишь спросить: почему? Почему ты взяла меня к себе на службу?
Она немного подумала.
— Не скажу, — просто ответила она. — А теперь я тебя слушаю.
Раладан глубоко вздохнул.
— Ты бессмертна, — сказал он. — Нет, это вовсе не означает, что тебя нельзя убить. Можно. — Он сел на постели, болезненно поморщившись. — Ты бессмертна, поскольку не умрешь так, как любой другой. Ты больше не будешь стареть.
Смысл сказанного дошел до нее не сразу. Потом она внезапно схватила его за плечи.
Она ходила по комнате, держась за голову.
— Нет, Раладан. Это неправда, — говорила она.
— Правда, госпожа.
